Ближайший населенный пункт Поросозеро находился примерно в полсотни верст, и был тем местом, где можно было еще пообщаться с другими людьми и пополнить запасы провианта.
Поросозерский егерь предложил нам поехать к двум большим озерам Алинен («Верхнее») и Илинен («Нижнее»), где хорошая рыбалка. А заброшенные со времен финской войны хутора представляют собой удобные для охоты места. Много дичи. Рябчик, тетерев. Есть и глухарь. Но он попадается больше по дорогам, в сентябре, когда первые заморозки, и он вылетает из леса клевать мелкую гальку.
Через час пути, по легенде старого егеря, мы свернули с пустынной дороги влево в лес и по песчаной колее вдоль озера выехали на живописный полуостров, вдающийся в озеро Алинен. У горизонта через каменистую протоку можно было попасть в следующее озеро – Илинен.
На месте чьей-то бывшей стоянки мы принялись обустраивать лагерь: поставили палатки, натянули тент над импровизированным столом, обновили валуны очага, накачали резиновые лодки.
Погода в Карелии переменчива, но, по общему мнению, лучшее время – это август и начало сентября. В это время вода и земля максимально прогреваются за короткое лето. Появляются в лесах разнообразные грибы и ягоды. Правда, в этот год из-за сухого лета грибов было мало, зато ягодами были усеяны все поляны и обочины дорог. Значительно меньше становится комаров и местного приставучего гнуса. Вот в такой удачный предосенний период мы оказались в Карелии. Голубое небо, белые пушистые облака, тихие теплые и безветренные вечера – все располагало к прекрасному отдыху после столичной суеты и шума. Полная девственная тишина вокруг, нарушаемая щебетом птиц и шелестом ветра в кронах деревьев.
С рыбалкой удача улыбнулась нам с самого начала. Крупные окуни и 3–5-килограммовые щуки часто заставляли трещать фрикционы наших спиннингов. А вот с дичью на озерах было не очень хорошо. Редкие табунки чирков, реже гусей, налетали на дальние берега озера, но приблизиться к ним на верный выстрел не представлялось возможным.
Финские хутора. Не раз потом мы с благодарностью вспоминали пожилого егеря. После финской войны местное население было изгнано, а их зажиточные хутора разорены. В наше время это неприметные поляны за придорожными кустами округлой или вытянутой формы, густо заросшие разнотравьем. Финские крестьяне, когда благоустраивали под сенокосы угодья, выкорчевывали леса, расчищали от камней земли. Нередко камни складывались в форме небольших пирамид или бруствером по краям полян. Хутора тянутся в глубь карельской тайги на много миль. За все время мне так и не удалось дойти до их конца. То здесь, то там из травы выглядывают фундаменты фермерских домов и истлевшие остовы хозяйственных построек.
На одном из валунов я обнаружил кованый топор, покрытый налетом ржавчины с голубыми лишайниками на рукоятке. При моем прикосновении топорище рассыпалось в прах. Нечто округлое у кучи валунов привлекло мое внимание на очередной поляне. Оказалось это каска времен последней войны, в нескольких местах пробитая пулями и осколками. Ржавая колючая проволока, сломанные детали сенокосных машин, лошадиные подковы – молчаливо хранили историю своих бывших хозяев и загадки этих мест. За время моих скитаний по унылым полянам мне неоднократно попадались выложенные камнем колодцы. Одни мелкие, глубиной пару метров, другие настолько глубокие, что их дно терялось во влажном сумраке. Все они были без воды и очень неприметны в окружающем ландшафте. Невнимательно передвигаясь через кустарник, можно было запросто ухнуть в такую яму. А потом, если не сможешь оттуда выбраться... Подумать страшно! На следующий день я повел своего товарища показать колодец, но как мы не искали, обнаружить его так и не смогли.
На рассвете мы покидали наш палаточный лагерь и направлялись по каменистым дорогам к брошенным лесным делянкам. Несколько раз на нашем пути попадался волк. Первый раз на старой дороге я увидел большую серую собаку, которая бежала впереди меня, сливаясь с окружающим пейзажем. Я еще подумал, что это местный деревенский барбос, уж больно по-домашнему он держался. Бежал не таясь, поднимал у деревьев и валунов заднюю лапу. Вскоре он скрылся, свернув в чащу. Второй раз я увидел волка спустя несколько дней, когда на закате оказался в месте, где соединяются озера Алинен и Илинен. Узкая, с торчащими из воды валунами, протока не позволяла быстро пройти ее на лодке. Я остановился передохнуть и опустил в воду весла, когда услышал позади булькающие звуки. Вздрогнув, я оглянулся и увидел крупную собаку, неторопливо переплывающую протоку. Это был «старый знакомый» – волк!
На хуторах рябчики в больших количествах перелетали через поляны, реже попадались тетерева. Ощутимо не хватало охотничьей собачки.
Собираясь за ужином вокруг походного стола, мы разнообразили рацион нашей кухни блюдами из добытой нами рыбы и дичи.
Однажды я забрел на один из дальних хуторов. Я медленно обходил заросшую травой поляну, осматривая заросли. То тут, то там высились сваленные в пирамидальную кучу валуны и камни. Вдруг я почувствовал сильное волнение. Лоб покрылся испариной. Жуткая паника охватила меня и ледяной страх сковал сердце. В смятении хотелось бросить ружье, вещи и мчаться со всех ног, куда глаза глядят – лишь бы прочь от этого места. С огромным трудом мне удалось сохранять самообладание. Дыхание труднуднилось. Сердце прерывисто тяжелым молотом билось в груди. Взгляд мой случайно упал на компас. Стрелка бешено вращалась. В глазах стало темнеть и я, с трудом переставляя ноги, устремился с хутора. В себя я пришел лишь на значительном удалении от загадочной поляны. Самообладание медленно возвращалось ко мне. Сердце постепенно успокаивалось в груди. Чувство паники и страха прошло. Стрелка компаса вновь смотрела на север.
Уже в лагере, рассказывая о своем необычном происшествии, я обратил внимание, что мои часы опаздывают на десять минут. Товарищ загорелся посетить это место, и на следующий день мы отправились туда вместе. К обеду мы вышли к зловещему хутору. При приближении к центру поляны вновь появилось чувство паники. Как и в предыдущий раз, сильное сердцебиение началось. Аналогичные чувства испытывал и друг. Я достал из кармана компас и опять увидел, как стрелка обезумела. Стрелки часов стояли на месте. Не сговариваясь, мы устремились прочь от этого странного места. Что там было? Паранормальная зона? Геомагнитный провал? Или древнее ритуальное место – капище? Не известно!
Вскоре наш отпуск подошел к концу, погода испортилась, и мы, под мелкий и нудный сентябрьский дождик, устремились к Москве. К нашим семьям, друзьям, работе. С собой мы везли ягоды, пару небольших округлых камней на память и незабываемые впечатления о проведенных днях в чУдных местах Карелии. Или чуднЫх?