Начало сентября, полное безлуние. Черная дыра ночи постепенно поглотила и кормушку, и солонец, стоявшие в удалении от вышки, где я уютно устроился, ожидая выхода кабанов на кормежку. На белой табличке, прикрепленной над одним из стрелковых окошек, значится: «Вышка № 7. Юрово жилье». Такими оригинальными именами обозначаются все стрелковые вышки в этом уважаемом мной охотничьем хозяйстве.
Сижу в ожидании уже несколько часов. Неторопливо и тихо осматриваю в прицел, установленный на любимом Манлихере, окрестности, но кабаны что-то «задерживаются». В лесу тепло, температура около +10°. К ночи сильный ветер окончательно стих, уступив место полному штилю, замолчали сойки и другие пернатые обитатели владимирских лесов. Запах осеннего леса наполнял грудь. Закусил бутербродами, запив их сладким чаем с лимоном из термоса.
Для привлечения зверя егерь высыпал в кормушку большой мешок старых сухих бубликов – дополнительную приманку свинкам. Кабанам сейчас раздолье – вкусной питательной еды полно, почва мягкая и легко позволяет им выкапывать из нее сладкие корешки. Понятно, почему они в это время года к вышкам выходят не совсем охотно. А вот когда ударят первые заморозки и морозцем прихватит землю, потянутся они к легкой добыче – к рукотворным кормушкам. Тут на вышке и будет поджидать их охотник со своей верной винтовкой.
Я понимал, что ехать на охоту еще рано. Но так хотелось вырваться на природу! Особенно после очень жаркого лета, проведенного в душной столице, увидеть вновь осенний лес, очистить легкие волшебным чистым духом, послушать новые истории опытных охотников и самому поведать о своих незамысловатых охотничьих приключениях. Я не выдержал и при первой же возможности рванул по Ярославке в сторону Переславль-Залесского.
За окнами продолжает сгущаться темнота. На карабин я переставил прицел ночного видения и в призрачном зеленоватом свете осматривал темную поляну вокруг вышки. Отчетливо было видно кормушку с белеющими в ней бубликами, чуть в отдалении солонец под двухскатным навесом, две большие лужи и дорогу, теряющуюся в густом ельнике. Тихо, пусто, темно. В голове самостоятельно роятся бесконтрольные вольные мысли. Вспоминаются былые охоты прошлых лет. С улыбкой я припомнил, как в позапрошлом году сидел на восьмой вышке «Шабаново жилище» со своим мокрым скотч-терьером Гудвином. Когда мы добирались к выбранному месту, попали под сильный дождь. По пути пес сильно промок и продрог и уже на вышке, свернувшись на полу черным ушастым клубочком возле моей ноги, стал трястись от холода. Его тряска передавалась всей вышке, стоящей на четырех опорах, отчего она, в знак солидарности с собачкой, тоже тряслась. В вышедших из леса кабанов я так и не смог толком прицелиться, дал промах. А чтобы согреть мокрого бедолагу, мне пришлось плотно закутать его в собственную охотничью куртку.
В очередной раз смотря в ночник, я увидел мелькнувшую ярко-зеленую точку. Глаз дикого зверя! Кто-то крался ко мне на поляну из темного леса! Я повернул на мягкой подложке карабин. И точно – из травы появилась небольшая хитрая мордочка с ярко светящимися точками глаз. Лиса? Ночной прицел искажал увиденное, представляя все в неживом монохромном цвете. Воровато оглядываясь, зверек вышел на поляну и неторопливо направился прямиком к кормушке. Вот те на! Да это же енотик... Сколько же я искал его на своих охотничьих тропах! Сколько слышал от бывалых охотников о его повадках и ни разу за все годы моих скитаний с ружьем по разным уголкам России так его и не встретил. Оговорюсь: в нашей полосе у меня есть два любимца из диких животных. Это енот, столь не любимый многими нашими охотниками за вероломство, но уважаемый мною за милую внешность, за непосредственный самостоятельный характер и преданное чувство семьи. И сова, которую особенно ценю за природную мудрость, своеобразную красоту и уникальную верность своей любимой крылатой и глазастой избраннице.
Так вот, енотик немного потоптался перед кормушкой, настороженно крутя головой во все стороны, затем схватил один бублик и бросился с ним в ближайшие кусты. Такие маневры он проделал раз пять, не меньше, перенося по бублику, один за другим, в свой тайник. Я, затаив дыхание, наблюдал за ним. Благодаря ночному прицелу, у меня появилась замечательная возможность подсматривать за жизнью в естественной среде такого скрытного ночного животного, как енот.
Он вновь вышел на поляну. Подошел к темным лужам, из одной попил холодной осенней воды, лихо отряхнулся, с яростью почесал лапой правый бок и вновь направился к кормушке. Там он выбрал себе очередной бублик и принялся неторопливо, аппетитно облизываясь, его поглощать. Похоже, в кустах он сделал необходимый запас, а теперь решил немного подкрепиться, пока кто-нибудь не нагрянул из непрошеных гостей. Я специально громко кашлянул в открытое окно вышки. От этого звука енотик испуганно присел, озираясь вокруг. «Да, друг, трусоват ты и вороват, – мысленно обратился я к нему. – На чужое позарился, бублики-то не тебе предназначались. Но кабанов нет, так что приятного тебе, братец, аппетита!» Не определив источник звука, енот быстро успокоился, перестал настороженно крутить головой и деловито приступил к дальнейшему уничтожению вкусных бубликов.
Отвлек его, а затем и окончательно спугнул с поляны звук рычащего ГАЗ-66 – «шишиги», с шумом продирающегося к нам по лесовозной колее, чтобы увезти меня на охотничью базу. Время охоты истекло, и кабаны вряд ли уже выйдут на выстрел. Когда сполохи от фар машины стали выхватывать из темноты отдельные кусты и деревья, я увидел, как мой знакомый милый енотик опрометью бросился к кустарнику, в спасительную темноту. Ну а я вот так, без добытого кабана, но с большой теплой радостью на сердце, покидал ночной лес с его загадочными и скрытыми обитателями.
Мы с тобой обязательно еще встретимся, братец-енот! До встречи!