Старинный город Белёв Тульской области находится на высоком берегу реки Оки. В нем родились я и два моих младших брата.
Осенью 1941 года я должен был пойти в школу в первый класс. Но началась война, и уже к Новому году гитлеровцы были в городе. Но через два месяца их выбили наши войска. Отец погиб, и вся забота о младших братьях легли на плечи матери и меня.
Чтобы как-то помочь семье, я решил заняться рыбной ловлей. В лесу срезал ореховое удилище, нашел прочную нитку, из булавки смастерил крючок и отправился на рыбалку.
У восьмилетнего рыболова не все получилось сразу. Но пришел опыт, и на столе голодной семьи появились сваренные пескари и ерши. Мать работала на железнодорожном вокзале, а я пропадал на реке, чтобы что-то поймать и накормить мать и младших братьев.
На рыбалке случалось всякое. Сверстники, что постарше, иногда отбирали удочку и улов. Запомнился и забавный случай. Во время очередной рыбалки, кроме пескарей и ершей, попалась, по тем временам, крупная плотва. Тогда у нас не было садков для рыбы и рыбу нанизывали на нитку. Эта крупная плотва и
заняла свое место на сниске, на самом видном месте.
Гордый за свой улов я отправился домой и нес сниску с рыбой в руках, чтобы встречные видели мою крупную плотву. Проходя около крайних домов, случилось неожиданное: из-под ворот одного дома выскочил здоровенный кот, повис на моей плотве, сорвал ее и был таков… Домой я пришел в слезах. Мама, услышав о случившемся, успокоила меня, сказав, что в следующий раз я еще крупнее поймаю.
Шло время. И я, будучи четырнадцатилетним подростком, поступил в Туле в специальное четырехгодичное ремесленное училище учиться на токаря-универсала. Там я начал заниматься спортом и при случае не забывал рыбалку, благо, рядом протекала река Упа. Удочку прятал на берегу в кустах, а рыбой кормил кошек, которых в ремесленном было несколько.
В 1952 году, успешно окончив ремесленное училище, поступил в Московский индустриальный техникум. Учеба в техникуме дала мне очень многое: студенческие незабываемые годы, повышение уже приобретенной квалификации, освоение новых специальностей, серьезное занятие спортом — волейболом, футболом, легкой атлетикой, коньками. На летних каникулах дома пропадал на рыбалке.
Пролетели четыре года учебы. Наступил день защиты диплома и распределения на работу. Из предложенных городов Энгельс и Маркс я почему-то выбрал Маркс.
Из Саратова плыл на колесном пароходе «Парижская коммуна». По пути любовался Волгой и уже представлял себя на берегу с удочкой.
Оформившись на работу в спец-школу, первым делом побежал на берег Волги, которая и по сей день не может меня отпустить. А вечером, расспросив в школе мастеров, пошел искать в городе спортивный зал, в котором шла тренировка волейболистов. После тренировки, наблюдая за их игрой, я попросил тренера Виктора Васильевича Попова позволить принять участие в игре и мне. Он окинул меня оценивающим взглядом, спросил, кто я и что умею делать на спортивной площадке. Убедившись в моих способностях, он предложил принять участие в сборной команде по волейболу города Маркса, которая всегда удачно выступала на областных соревнованиях и занимала почти постоянно призовые места.
В спецшколе главным инженером производства был Степанов Виктор Николаевич, заядлый охотник. А я, после двух лет работы, сумел купить подержанный мотоцикл ИЖ-49 и на нем постоянно ездил на берег Волги рыбачить. Поэтому Виктор Николаевич задумал сделать из меня и охотника, пригласив пару раз с собой на утиную зорю, дав несколько раз пальнуть в стайку уток, притом удачно.
Я загорелся охотой и приобрел тульское курковое ружье. Первый наш выезд со Степановым получился на моем мотоцикле не без приключения. После работы, быстро собравшись, решили поехать на зорьку. Оседлав мотоцикл, рванули на озеро. Дорога шла за городом мимо комплекса «Заготскот». Вдоль дороги паслось стадо свиней. Я сбросил скорость, проскочил мимо всего стада. Начал вновь газовать, как вдруг одиноко пасшаяся упитанная свинья решила резво перебежать нам дорогу. Я стал тормозить, но уже было слишком поздно. Удар передним колесом пришелся свинье в бок. Мы встали как вкопанные, но не упали, удержавшись на ногах. А свинья поднялась, и как ни в чем не бывало, продолжила свой путь. Мы с другом отделались здоровенной шишкой у него на затылке от стволов его ружья, но продолжили свой путь.
В 1958 году по рекомендации Виктора Николаевича мне выдали охотничий билет. Председателем охотничьего общества в ту пору был Павлов Афанасий Сергеевич, инвалид ВОВ, сильно хромал на одну ногу. Все охотники по вечерам собирались у него в тесном домишке, так как тогда у общества не было своего помещения. Сам Павлов был весельчак и балагур. Жена его, тетя Дуся, никогда не была против скопления людей в тесном помещении, а порой и сама участвовала в дискуссии охотников по той или иной ситуации на охоте. И если Афанасий Сергеевич что-то привирал в своем рассказе, то она его поправляла: «Врешь, старый, не так было!» и рассказывала, как было на самом деле на охоте.
Была у Афанасия Сергеевича собака породы эстонская гончая. Чудесный был гонец, но имел две особенности. Первая: это если подранил зайца и вовремя не нашел, где Терзай задушил его, то от зайца оставались уши и хвост. Вторая: он, как и хозяин, тоже был хромым, но всегда везде шел впереди него. И если где-то появлялся Терзай, то все знали, что сейчас подойдет и Афанасий Сергеевич.
Прошло время. Рыбалка и охота все сильнее меня увлекли, а занятия в команде волейболом отходили на второе место. Ребята из команды, конечно в шутку, обещали украсть у меня мотоцикл и его утопить, чтобы я вернулся в команду, но этого не произошло. Я увлекся охотой на зайца с гончими собаками. Для меня эта охота вышла на первое место. Охоту на зайца без собаки я не признаю, хотя тропление зайца имеет свои прелести. Иной раз приедешь без трофея, но доволен тем, что послушаешь завораживающий гон собаки, увидишь, как косой мастерит для твоей гончей головоломки. За свою долгую охотничью жизнь я воспитал около десятка гончаков. Но не все они радовали своей работой. Были феномены, а были и бездари. Хорошее чутье и вязкость у собаки — это еще не все. Для нагонки собаки нужны ноги охотника и море пота.
Родственник мой, Лисенков Геннадий, оказался заядлым охотником, особенно с гончими собаками. А когда он приобрел автомобиль УАЗ, то мы с ним могли зимой ездить на охоту в отдаленные места нашего района.
В одну из таких поездок, уже к вечеру, собака подняла лису и угнала ее очень далеко. К потемкам она не вернулась. Прождав ее до полуночи, решили ехать домой. Уезжая, Геннадий предложил на месте, где стояла автомашина, оставить мою рукавицу, что я и сделал. Утром рано мы вновь поехали на место, где потерялась наша собака. И каково было наше удивление, когда, подъезжая к месту, где оставили мою рукавицу, увидели около нее спящую гончую.
Когда была разрешена охота на зайцев на правом берегу Волги в районе села Березняки, то мы охотились там. Утром пешком я, Кизичев Виктор, Кучкин Николай пошли на охоту через Волгу к Березнякам. На Волге уже стоял средней толщины лед. Поднявшись в горы, решили идти вдоль оврагов, где собака быстро подняла зайца. Заяц попался, как говорится, «профессор», и мы очень долго не могли его перехватить из-под собаки. Наш напарник Николай Кучкин устав, решил перекусить. Воткнул ружье прикладом в снег и сел принимать пищу. И вдруг слышит, что собака гонит зайца по оврагу, который находился недалеко от него. И что было мочи рванул наперерез к оврагу. Выскочив на край оврага, он чуть не столкнулся с этим «профессором» зайцем. Но, о Боже! Надо стрелять в зайца, а в руках нет ружья, оно осталось воткнутым в снегу, где он отдыхал и кушал.
Впоследствии мы иногда посмеивались над ним по этому случаю. Надо было возвращаться домой. Выйдя к Волге, мы обнаружили, что, пока охотились, утром ледокол провел баржи. Но так как был большой мороз, льдины смерзлись, но пробивались с одного удара прикладом ружья. Решили переходить и первым пустить Кучкина, так как он был легче всех нас. Но он наотрез отказался. Но когда мы ему напомнили, что вечером ему идти на дежурство, он согласился и удачно перешел на лыжах, которые были у каждого. Вторым перешел Виктор Кизичев уже без лыж, волоча их за собой на веревке. Наступила моя очередь. Взяв в одну руку ружье, в другую убитого зайца и, волоча за собой лыжи на шнуре, начал переходить. Не доходя до своих друзей, увидел, что они попадали со смеху. Обернулся назад и увидел, что мои лыжи отвязались и лежат на самой середине перехода. Уже положив ружье и зайца на безопасное место, я вернулся за лыжами. Так закончилась в тот день очередная охота с друзьями.
За время занятий охотой и рыбалкой меня выбирали председателем первичного коллектива, членом Совета и Правления районного общества и его секретарем.
В заключение хочу поблагодарить всех, с кем я общался на рыбалке и охоте, и пожелать им дальнейшей нашей встречи на природе.
Желаю всем охотникам ни пуха ни пера, а рыболовам — ни чешуи ни хвоста!