Подмосковная вечерка: о тяге вальдшнепа

Как же давно мы не были в лесу весной! Год-два? А как будто вечность! Нет, не просто в лесу на шашлыках или каждодневной прогулке с собаками, а именно — в лесу!

Подальше от города и даже пригорода, насколько это возможно для однодневной поездки.

Но почему-то в последнее время не складывалось...

По разным причинам.

И главная из них — это многочисленные пробки на наших трассах.

Которые в выходные делают путь до пункта назначения таким далеким, что и ехать не хочется.

В этом году повезло. Выходной выпал на среду. Этим моментом определенно стоило воспользоваться.

Даже Николавна сама предложила эту идею, хотя и не любит она весенние охоты. Грибов нет, рыбалки там тоже нет, что ей делать?

И, несмотря на то что, по всем слухам и статьям, основной пролет вальдшнепа в наших пампасах уже завершился, мы двинулись в путь. Оставив дома разочарованными родные лаячьи морды.

Удачно проскочив по свободной трассе «Волга» недолгие 60 километров, мы прибыли в те самые угодья, которые сами же и разведали лет восемь назад. А наше место с заветными полянками и вырубкой, над которыми в прежние годы праздновали весну вальдшнепы, нас давно заждалось.

Утих дувший весь день северный холодный ветер, выглянуло теплое солнышко. Небольшое озерцо приветливо помахало отражением бликов солнца на воде, помелькало тенью на освещенной солнцем рядом стоящей ели. Парочка крякух, услышав наши шаги метров за двести, от греха подальше с шумом упорхнула вне зоны видимости.

А между тем теплый зеленый лес распахнул нам свои двери. Как же изменилась местность за эти годы, и не раз! Местная речушка-вонючка без названия была полна воды.

Лет шесть назад она совсем как-то, было, сникла, чуть не пересохла, а лет пять назад, помнится, поработали в ней бобры, и образовалась там повсеместная запруда. Не перебраться на ту сторону. Но свежих погрызов берез и осин не обнаружилось. И бобровая лазейка тоже оказалась наполовину затопленной и нежилой.

Помнится, как в 2014-м западница Чарка с ошейником и пристегнутым длинным поводком вся ушла в нее и не выходила минут десять. Чем страшно напугала хозяев. В 2012 году здесь прошел ураган. После которого из-за поваленных деревьев ходить по той местности некоторое время было просто нереально.

А теперь они подгнили, буквально вросли в землю, и... И дальше нас ждал сюрприз от лесовика. Эти самые поваленные березы стали идеальным местом для грибницы весенних грибов-строчков. Ух, а Николавна даже и не надеялась, на этот столь шикарный подарок леса.

Читайте материал "На тяге вальдшнепа близ Першина"

В этом году весна в наш регион пришла рано. Но в последние недели постоянно ударяли заморозки по ночам, да и днем выше +5 температура не поднималась. Поэтому в нашем балашихинском лесу местами где-то снег не сошел. Не то чтобы строчки росли…

А здесь оказалось теплее.

И почва для них — песчаная и берез гнилых видимо-невидимо. Сезон грибной открыт — что тут еще скажешь.

Шли мы так неспешно, слушая птичий концерт, собирая строчки и, игриво посвистывая в манок рябчику. Нет, естественно, не ради охоты. Вдруг в прицел фотоаппарата выскочит? Рябчики отвечали охотно, но приближаться не спешили.

А вот и лосик, судя по следам, прошел впереди. Шел и гадил. Гадил и шел.

Много наследил, видимо, не один шел. И следы, похоже, свежие. Эх, взгрустнулось нам как-то разом. Был бы наш верный Рекс сейчас жив, быстро бы нам показал, есть здесь кто-то, кроме нас. Все эти места ведь с ним для себя и открывали.

А он нас так разбаловал, что вопросами собственной безопасности мы даже не озадачивались. Нет, конечно, баба с ружьем в лесу сама кого угодно напугает, но все-таки вопросы охраны, предупреждения о потенциальной встрече с кем-то были полностью на нем. Иди себе, хочешь, днем птичек слушай, хочешь, ночью — тишину…

И не думай себе ни о чем, пока он не объявит тревогу. Лоси нам, конечно, не встретились, хотя они тут действительно обитают. Как и кабаны.

Когда добрались до переправы, ведущей на дачи, солнышко еще раз приветливо посветило нам закатными лучами и скрылось.

Место здесь действительно интересное. Вроде и город есть неподалеку, и бесконечные дачи и садовые товарищества, а дичь водится. И заячий помет есть, и даже один раз глухариный видели. И вне грибного сезона людей нет (за что отдельное спасибо бобрам).

В грибной сезон такого счастья уединения с природой нет, ибо буквально под каждой елкой сидит грибник.

А еще здесь высокие корабельные сосны, моховая подстилка под ногами и даже редкий для наших широт можжевельник.

Так постепенно приблизились мы к месту потенциальной тяги. Просека песчаная, вырубка с одной стороны и лес — с другой. Шоссе-бетонка рядом шумит только. Птичий концерт мешает слушать.

Сели на поваленную березу, перекусили, попили чайку. К вечеру захолодало основательно. Потянет или нет?

Первый выскочил внезапно со стороны леса где-то в 19.55. Я проводила его указательным пальцем, тыча в небо, с радостным воплем: «Вот он! Летит!»

Читайте материал "Прекрасная пора: в ожидании тяги"

Второго ждали еще минут пятнадцать. Он прошел над вырубкой вне зоны выстрела. Вскоре на той стороне вырубки, где-то посреди СНТ, раздался дружный бабахинг. После чего третий валя, также далеко от нас, пролетел в обратном направлении к лесу.

Стремительно смеркалось. Руки мерзли, ноги тоже. Николавна, заявив, что за здоровье вальдшнепов она совершенно спокойна, стала потихоньку собирать вещи. Я безо всякой надежды вглядывалась в пурпурные краски от заходящего солнца на темнеющем небе и думала о разном.

Собственно, на хорошую тягу мы здесь попадали от силы раз-два. Видимо, когда сроки открытия охоты совпадали с пролетом. Несколько раз бывало такое, как и сегодня: пара птиц, и все летят где-то «за километр».

На секунду в памяти мелькнула морда Рекса, пристально смотрящая в глаза, и его шевелящаяся чуйкой носопырка. Я улыбнулась, отогнав видение. Он всегда был с нами в лесу, видимо, и сейчас тоже.

«Наверное, не судьба, еще десять минут, и поедем», — обрадовала я вслух малость замерзшую Николавну, которая закончила утрамбовывать в кофр от фотика строчки.

И тут, где-то сзади, я его услышала или почувствовала. Он тянул прямо на меня, затем над просекой чуть вдаль. «Опа!» — только и успела я сказать и плавно повела на летящую мишень стволы.

Выстрел грохнул, разорвал привычный вечерний шум леса, треньканье птиц и гул дороги. Вслед за ним грянул второй, который резко изменил траекторию полета птицы. И сбитый вальдшнеп упал в двадцати метрах от меня.

«Упал!» — не веря своим глазам, подпрыгнула Николавна, и мы устремились к нашей добыче.

Что, думаете, все так просто? Это у классиков писателей все красиво. У нас же...

Вальдшнеп, приземленный моим выстрелом, был явно жив и весьма активен. Завидев топот и вопли двух теток, приближающихся к нему со стороны, он, что было сил в его раненом тельце, побежал в сторону вырубки, в плотно растущие сосенки.

С наступлением сумерек это мог быть верный подранок. Но при отсутствии собаки-помогаки я предусмотрительно запаслась аж четырьмя фонариками, о чем дала команду Николавне, мол, срочно все из рюкзака, сама перезарядилась и устремилась следом за птицей.

Каюсь, были у меня подранки за всю мою охотничью эпопею, и каждый раз переживала очень...
Николавна верно сработала «подружейной собачкой» и с самым ярким фонариком высветила мне сныкавшегося вальдшнепа.

Пробовали взять руками — нет, загнали дальше. Снова нашли. Стреляю, стараюсь целить мимо, чтобы не расстрелять в упор. Опять убегает! Еще выстрел — он затихает. Берем в руки. Он… живой.

Смотрит своим карим глазом, да с таким укором, что... мы растерялись. «Я не могу, — неожиданно для меня сказала Николавна, сделав очень круглые глаза, — я почему-то не могу». Николавна более меня бывала в лесах.

Читайте материал "История одной свободной весенней охоты"

Добить об сапог подранка было для нее обычным делом и поводом для насмешек в мой адрес. Поэтому сие заявление ввергло меня в ступор. Ну да… Вот я такая. То всем кулаком по лбу готова, то...

Привыкла, что всю эту «грязную работу» проделывал Рекс: и находил, и добирал, и подавал; или лайки, правда, изрядно при этом портя товарный вид дичи; или... Николавна…

Тем временем Николавна взяла птичку в руки и принесла к нашему рюкзаку с вещами. «Может, дойдет?» — спросила она меня. Вальдшнеп нахохлился и, хотя ему явно было слишком плохо, все равно косил на нас своим печальным глазом. И доходить он никак не собирался.

Я не могла поверить глазам. Рана, вижу, серьезная, любой рябец сдох бы уже три раза. Не первый же такой. Бывало всякое.

А он все смотрел своим глазом. У вальдшнепа свой, особый, взгляд. Впрочем, наверное, мы не слишком остыли от смерти Рекса.

«Ну не в ветеринарку же теперь?!» — воскликнула Николавна, а я в ответ лишь покачала головой. «Нет, конечно, — говорю. — Что мы растерялись-то? Не надо мучить». В тот момент что-то щелкнуло в моей голове: «Добивай, не мучай, ты —  на охоте!» Я успокоила птицу... тряханув ее об ствол сосны.

Николавна еще целый час поздравляла меня с добычей. Оказалось, что вальдшнепа она за всю свою лесную практику не видела так близко. А мне почему-то первые полчаса было совсем не по себе. «Вот те на, — думаю, — столько раз хотелось его добыть, и никакой радости от результата, вот чего никак не ожидала».

На Московскую область окончательно упала ночь, радио пело о чем-то для души, и постепенно мы пришли в себя. Несколько даже посмеиваясь над нашей растерянностью. А в рюкзаке-то на самом деле добыча. И строчки. И можжевельник!

Для этого-то и ходим мы в леса-поля, чтобы получать эмоции. Самые разные. Ну и, безусловно, добычу.