На четвереньках по саванне

Север Уганды.

Граница с Южным Суданом.

Здесь еще сохранилась традиция сжигать сухую траву, чтобы обогатить почву питательными веществами, дающими жизнь новой, свежей поросли.

И здесь саванна переливается всеми оттенками зеленого, так что нет никаких сомнений в том, что Уганда по праву называется жемчужиной Африки.

Но нам сейчас не до художественных определений.

Согнувшись до самой земли, мы пытаемся подойти к группе старых буйволов там, где пять минут назад прошел огненный пал, уничтоживший стену высохшей травы.

Мы в долине Кидепо, это наша охотничья территория, отделенная обычной гравийной дорогой от одноименного национального парка.

Насколько хватает взгляда — везде то тут, то там видны большие стада хартебистов Джексона и ориби.

Но сегодня наша цель — нильский буйвол, которого можно найти только в Уганде. Внешне он похож на капского, обитающего в Намибии, ЮАР, Зимбабве, Замбии, Мозамбике, Ботсване и Танзании.

Но нильский примерно на 200 килограммов меньше капского и, конечно, светлее своего почти черного кузена. Но разница между ними лучше всего видна в форме рогов. У нильского буйвола они не такие длинные и меньше изогнуты в горизонтальной плоскости, чем у капского.

Обычно я занимаюсь организацией охоты для клиентов, но на этот раз я сам охотник. С Кристианом, который живет в Уганде уже много лет, меня связывают годы долгой и крепкой дружбы, и я с нетерпением много лет ждал возможности поохотиться вместе с ним.

Из своих предыдущих поездок в Уганду я отлично знаю, что меня здесь ожидает, прекрасно знаком с угодьями, и тем не менее количество и разнообразие животных, а также богатство растительности африканской жемчужины всегда меня поражают.

Температура воздуха сейчас приятная, разница между дневными и ночными показаниями не такая большая, как в других африканских странах, популярных среди охотников. Короткие, но обильные дожди обрушиваются на саванну в течение почти всего года, потому и растительность здесь пышная, что в свою очередь положительно сказывается на охоте.

Но сейчас разгар сухого сезона, и саванну покрывает высокая трава.

В первый же день пребывания здесь мы неоднократно сталкивались с большими стадами нильских буйволов, в некоторых из них было более двухсот голов. Но стада нам не нужны. Мы целенаправленно ищем одиночных быков.

Добыть хорошего трофейного быка, находящегося в стаде, практически невозможно: слишком много глаз мониторят обстановку и легко обнаруживают опасность. Только старые быки, изгнанные из стада, которых уважительно называют dagga boy, представляют для нас интерес.

Эти отверженные стадом старики были альфа-самцами в течение долгих лет и все это время активно участвовали в размножении, передавая потомству свою здоровую генетику.

Но и для сильного быка приходит время, когда более молодой занимает его место и когда он, потеряв позицию лидера, отвергается стадом, что делает его очень опасным и агрессивным животным.

Одиночки не могут рассчитывать на защиту стада и должны сами заботиться о своей безопасности. Постоянный контроль над жизнью в саванне, ежеминутное ожидание нападения хищников, невозможность полноценно отдохнуть делают их нервными и крайне раздражительными.

Главная угроза для них исходит от львов, которым гораздо легче напасть на одинокого буйвола, чем на животное, защищенное стадом.

Бывает, что некоторые одиночки объединяются в небольшие группы, состоящие из двух – пяти старых бойцов. Встретив их, охотники должны быть предельно осторожны. Крепкие на рану, подозрительные и агрессивные звери, заметив или заподозрив опасность, могут незамедлительно атаковать.

В один из дней и мы встретили такую группу буйволов. На расстоянии, с которого наши следопыты заметили их, они показались маленькими черными точками у самого горизонта, но натренированные глаза трекеров точно идентифицировали трех быков — как раз то, что мы искали.

Пока Кристиан рассматривал животных в бинокль, мы с проводниками обсуждали план охоты. Подходить к животным в такой густой и высокой сухой растительности было не только опрометчиво, но и рискованно.

Мы могли легко сбиться с пути, а неожиданная встреча с буйволом при условии ограниченной видимости не сулила ничего хорошего. Кроме того, животные просто могли перейти в другое место.

Ветер нам благоприятствовал. Приняв решение, Кристиан послал двух своих следопытов вперед. Мы находились на небольшом возвышении и могли по рации направлять их. Дойдя до оговоренного места, следопыты начали поджигать саванну.

Сухая трава горит как порох, и уже через минуту огонь умопомрачительно быстро двигался с ветром в нужном нам направлении. Применение этого способа охоты возможно только при условии досконального знания местности. Ветер дул с востока на запад.

Примерно в двух километрах от нас к западу шла широкая гравийная дорога — естественный барьер, не дающий огню пойти дальше. У нас за спиной, так же как и на севере, трава была выжжена несколько дней назад, поэтому огонь не мог распространиться.

Пал был пущен так, что огонь и дым не беспокоили животных, т.к. ветер дул под острым углом к направлению их движения, но даже если бы он дул от нас, рогачи не причуяли бы нас из-за дыма.

Огонь был пущен из небольшой лощины, где, по словам Кристиана, находился небольшой водоем, куда буйволы неизбежно придут на водопой.

И действительно, тройка буйволов медленно, но уверенно двигалась в нашу сторону. Следопыты уже вернулись, и мы начали скрадывать животных. Без защиты высокой травы мы старались действовать вдвойне осторожно.

Каждый куст и дерево между нами и буйволами становились нашим укрытием. Согнувшись до самой земли, чаще всего на четвереньках мы продвигались вперед.

Частички всепроникающего пепла гейзерами поднимались из-под ног, зола обжигала кожу, в воздухе пахло горелыми насекомыми, а над нашими головами висела армада всевозможных ястребов, коршунов, грифов и мелких птиц, для которых сгоревшая саванна представляла собой накрытый стол.

Снова и снова Кристиан останавливался, и мы смотрели в бинокли, как ведут себя наши буйволы. Осторожное скрадывание требует много времени, мы уже более двух часов находились в движении.

Расстояние между буйволами и нами постепенно сокрашалось. Как и предвидел Кристиан, звери шли к источнику воды. Прошло еще полчаса, и только два быка появились на открытом краю лощины, где был водоем.

Очевидно, третий задержался где-то среди невысоких холмов, покрывающих саванну, или изменил свои планы и теперь двигался в другую сторону (согласитесь, понять, что происходит в головах буйволов, нелегко).

Ясно одно: теперь мы должны быть вдвойне осторожны, так как очень не хочется столкнуться нос к носу с буйволом-одиночкой в момент, когда все наше внимание направлено на других животных.

Кристиан приказал одному из двух своих следопытов остаться на месте, откуда можно обозревать окрестности и следить за происходящим, чтобы сразу сообщить нам по рации, если третий бык выйдет на открытое место.

Более трех часов мы подходили к животным и почти дошли до водопоя, где уже находились два быка. Расстояние между ними и нами составляло 40 метров. К счастью, из своего укрытия мы могли хорошо рассмотреть зверей. Оба были очень и очень стары.

Многочисленные шрамы — неопровержимые свидетельства внутривидовых драк и нападений львов — покрывали их морды и спины.

На лбу у каждого красовался огромный, сплошной, непробиваемый босс — сросшиеся основания рогов. Что могло быть лучшим доказательством того, что перед нами утоляли жажду два действительно старых воина!

Впрочем, это было не единственным, что бросалось в глаза. У обоих быков мы заметили сильнейшее воспаление семенников. Такого я не видел за все долгие годы своей карьеры профессионального охотника.

Кристиан тоже покачал головой и шепнул мне: «Впервые такое вижу». Любопытно, что у обоих быков были совершенно одинаковые формы и стадии воспаления: красно-синие, с фиолетовым оттенком яички, чрезвычайно распухшие.

По всей видимости, бедолаги испытывали адскую боль. Не возникало никаких сомнений, что мы должны добыть обоих буйволов и окончить их мучения.

У меня винтовка Weatherby в .460-м калибре, Кристиан в качестве подстраховки использовал .500-й Джеффри. Два патрона уже лежали в магазине карабина и еще один находился в стволе. Я немного нервничал. Не каждый день приходилось укладывать огромных животных.

Да и буйволы вели себя неспокойно. Вряд ли они чуяли наш запах, скорее, их беспокоил дым, а может быть, какой-нибудь хищник пытался скрадывать их. В любом случае тянуть нельзя. Я решил сделать первый выстрел по правому из двух буйволов.

Мой инстинкт подсказывал, что после выстрела второй бык повернет налево и побежит по открытому месту. Кристиан готовился меня подстраховать. На моей винтовке не имелось оптики, я привык стрелять с открытого прицела, так что через секунду прогремел первый выстрел.

Один бык сразу же обрушился на землю. Доля секунды — карабин перезаряжен, и второй буйвол, рванув после выстрела влево, как я и предполагал, остановился через двадцать метров, чтобы посмотреть, что произошло у него за спиной.

Он сделал два шага по направлению к поверженному собрату, и этой короткой остановки мне было достаточно, чтобы выстрелить второй раз.

В очередной раз я убедился, что .460-й Weatherby и 3500 джоулей — отличное оружие, на которое можно положиться при охотах на опасных животных Африки. После недолгого наблюдения за неподвижными тушами, мы покинули наше укрытие и направились к трофеям.

Их качество было отличным, а вот непонятное заболевание вблизи выглядело еще хуже, чем издалека. Мы взяли образцы тканей, которые Кристиан обычно передает в лабораторию национального парка.

Каким будет заключение специалистов, неизвестно, но одно можно сказать наверняка: мясо этих животных не будет передано местному населению, как обычно поступают в случае удачной охоты.

Туши матерых буйволов оставлены для стервятников — для безопасности. Кристиан приказал своим работникам и рейнджерам парка охранять их до тех пор, пока от них не останутся одни кости: а вдруг кому-то из жителей соседних деревень придет в голову получить на дармовщину несколько кусков мяса?

И у Кристиана, прожившего в Уганде всю жизнь, и у меня это был первый случай, когда два трофейных быка добыты дуплетом.

А принимая во внимание, что дуплет избавил двух прекрасных животных от страданий, мы имеем полное право говорить, что трофейная охота является главным инструментом сохранения природы.