Незаметно пролетело время, и Саян превратился из шустрого «медвежонка» в крепко сбитого, с могучей грудью красавца.
Первые охоты, первые трофеи, первые награды на выставках и полевых испытаниях остались далеко в закоулках собачьей памяти.
Саян успешно работал и по крупному зверю, и по мелкой дичи, доставал битую утку из воды.
В одиночку он останавливал под выстрел диких кабанов, лосей. Из хорошего помощника и главного действующего лица на охоте Саян превратился в неизменного спутника в лесу и преданного, надежного друга в жизни.
Однажды, поздно возвращаясь с охоты, решил я сократить путь до дома и перейти по льду недавно замерзшую реку. Лед подозрительно потрескивал, но держал, и я уверенно направился к противоположному берегу.
Перешел почти всю реку, когда лед под ногами вдруг проломился, и я мгновенно оказался в ледяной воде. Ружье скользнуло па дно, а я, лихорадочно скребя ногтями по льду, дно ногами достать не смог и чувствовал, как течение пытается утянуть меня по лед.
Кричать бесполезно: и до деревни далеко, и берег высокий. Вытащить броском тело на поверхность тоже не удается — течение все сильнее тянет под лед. Холод проник, казалось, в каждую клеточку, обувь и намокшая одежда весят «тонну».
«Конец», — только и успел я подумать, как заметил скатившегося по крутому берегу ко мне Саяна, ранее ушедшего по заснеженному лугу далеко вперед. С визгом и лаем Саян стал метаться по берегу, а затем и по льду. Он осторожно приближался ко мне.
Наконец пес настолько близко подполз, что мне удалось схватить его закоченелой рукой за шерсть и потянуть. Точно не помню, как, но и Саян оказался со мной в ледяной воде. Мне пришлось отпустить его, опять уцепившись руками за поверхность льда, пытаясь удержаться в лунке.
Саян удивительно ловко вскарабкался на кромку, но не убежал, а продолжал лаять и скулить, мечась у самого обломавшегося края. В следующей попытке мне удалось схватить его за заднюю лапу. И он потянул, скользя по льду, скуля и рыча.
Так мне удалось по грудь выбраться из воды, а потом уже, перевалившись на бок, вытащить сведенные судорогой ноги...
Ружье на следующий день достали мои друзья. Оно было в нескольких метрах от полыньи — унесло течением. Ни я, ни Саян даже не простудились, хотя от полыньи до дома пришлось брести километра четыре...
Несколько лет спустя, изрядно замерзнув, стоя «на номере» во время охоты, я попросился сходить в загон. Саян как всегда со мной, поэтому, чтобы зря не таскать по гущарам оружие (стрельба в загоне запрещена), я оставил свой «СКСО» в машине.
С криком, гиканьем налегке прошел ползагона, когда услышал, что Саян поднял зверя, а затем его голос стал удаляться в сторону стрелковой линии. Выстрелы не заставили себя ждать. Вскоре лай стих. А на моем пути возникла небольшая поляна, на которую я и вышел.
И тут я увидел, что впереди с ветвей посыпался снег, и на эту же па поляну выскочил и остановился огромный секач. Поняв, что кабан ранен, я с сожалением и содроганием вспомнил об оружии, так безответственно и беззаботно оставленном в машине.
Убегать поздно, деревьев рядом нет. Не своим голосом заорал идущему где-то рядом егерю, что здесь раненый кабан. Но было поздно — кабан бросился на меня, разбрасывая кровавую пену по снегу. Я успел подумать, что попытаюсь отпрыгнуть в сторону.
И тут по кабаньей борозде в снегу двухметровыми прыжками выскочил Саян, догнал вепря и вцепился ему в пах. Тот осел, попытался ударить клыками собаку, но не достал. Развернувшись от меня, бросился на Саяна, который ловко увернулся, уводя секача обратно в лес.
В это время подоспел егерь и уложил зверя одним выстрелом. До меня секач не добежал метров десять...
Много славных охот провели мы с Саяном, бессчетное количество раз ночевали у костра в дремучих лесах, много медалей, жетонов и грамот завоевал он на различных испытаниях и выставках.
Но собачий век, к сожалению, недолог. А у промыслового охотничьего пса и того меньше.
В двенадцать лет Саян состарился: стал плохо слышать, ослеп на один глаз, почти перестал лаять. А однажды, всю ночь провыв во дворе, под утро, подкопав лаз из вольера, исчез. Домой он больше так и не вернулся.
Почти неделю мы искали его по всей округе, но бесполезно: Саян бесследно ушел навсегда в свой потусторонний собачий мир.
Сегодня, глядя па черно-белых, с хвостом-колечком и торчащими ушками-треугольниками лаек, я вспоминаю своего Саяна — надежного охотника и преданного, верного друга. Может быть, это и есть его потомство, может быть, и его кровь в этих его наследниках сегодня радует и греет чужую душу — душу настоящего охотника.