Это не первая моя легавая собака, есть опыт воспитания и натаски ирландского сеттера, курцхаара и двух дратхааров-однопометников. Континенталы имели много дипломов, неоднократно становились призерами на состязаниях, а ирландца я не выставлял из-за отсутствия в то время личного транспорта. Вот и отважился я, несмотря на возраст и далеко не богатырское здоровье, взять молодого курцхаара, ибо охоты без собаки, а себя без охоты не мыслю.
Волею судьбы приобрел я щенка от довольно известного в России и на Украине кобеля с множеством титулов и хорошей, рабочей, дипломированной суки. Мои предыдущие собачки все были «мужеска пола»; кстати, и в армии, в далекие 70-е годы, я заканчивал школу служебного собаководства, а затем служил в погранвойсках с кобелем восточноевропейской овчарки. Хотя нет, все же была среди моих питомцев одна сука — из дратхааров. Помню, меня удивила легкость и быстрота, с которыми она усваивала требуемое. Ее дрессура и натаска не составляли труда, стоило только дать понять, чего от нее хотят, и собака выполняла все с полуслова, c полужеста. А вот с ее братцем-однопометником пришлось поломать и голову, и ноги. Однако в дальнейшем, на разных состязаниях, он всегда выступал на ступеньку выше сестры и даже при одинаковом количестве баллов побеждал более высокой расценкой «за стиль».
Вот так, в предвкушении легкой победы в воспитании и дрессировке я и привел домой полуторамесячную девчонку-курцхаара. Все шло как обычно: знакомство с «членами стаи», с жилищем. На второй день открыл дверь на балкон. Дэни, естественно, сразу метнулась туда — надо же осваивать новую территорию! — а там… Собачка застыла в ужасе, короткая шерстка на холке встала дыбом, и через пару секунд щенок с яростным писком бросился на старый овчинный полушубок, лежащий кверху мехом на полу балкона, и вцепился в него зубками.
Быстро и незаметно полетели дни. И пошла ненавязчивая, но систематическая, в процессе игры, домашняя дрессировка... Сделали первую прививку, выдержали карантин, и вот ветврач дал добро на прогулки. К этому времени Дэни хорошо усвоила команды «место», «ко мне», «лежать», «сидеть», «вперед», апортировку по всем правилам с подачей в руки и посадкой перед ведущим, поиск и подачу апортировочных предметов из других комнат по команде «ищи». Для обучения подачи использовал крылышки куропатки, утки, гуся, ножки косули, кабана и некоторые игрушки. Все было хорошо, но в квартире. А что дальше?
Во дворе огромное количество домашних и бездомных кошек, шальных автомобилей, поэтому мы начали каждое утро или вечер, в зависимости от графика работы, ездить на пару часов на речку. Жена плескалась в воде, загорала на небольшом песчаном пляжике, а я знакомил щенка с угодьями на широкой заливной пойменной луговине, местами выкошенной, а местами с высоким, по пояс, травостоем. Освоилась Дэни быстро, носилась, играла с высоким бурьяном, таскала всякие палочки — в общем, веселилась. Я регулярно прерывал ее игры, заставляя выполнить ту или иную команду. На удивление, выполняла она их не хуже, чем дома.
С водой Дэнька познакомилась в первый же день наших прогулок. Сначала осторожно, затем смелее стала заходить в воду по грудь за брошенной недалеко палочкой, а через три-четыре дня уже плавала на течении. В процессе прогулок мы начали отрабатывать изменение направления движения по свистку и жесту, а также дублирование голосовых команд свистком и жестом. Все шло как по маслу, легко и быстро. Даже самому не верилось, я так и ожидал какого-нибудь подвоха. Первая неделя наших прогулок была без ветра, полный штиль. Потом потянул несильный ветерок, и я заметил, что щенок стал принюхиваться, ловить какие-то запахи, а при движении против ветра... челночить. Пусть не всегда правильный, с удалением в стороны всего на 10–15 метров, но это был челнок. Очень скоро его можно было управлять свистком и жестом.
Я знал: на этом лугу, несмотря на то что находился он чуть ли не в черте города, вероятна встреча с перепелом и коростелем. В начале лета, вечерами, дергачей было слышно и от моего дома, метров за пятьсот от луга. И все же я не ставил целью в этом сезоне показать молодой собачке дичь. Мой разум говорил: «Рано. Даже то, что уже произошло и происходит, рано». А в глубине меня точил червячок нетерпеливого любопытства и смутное ожидание непредвиденной «засады».
В один из вечеров я вел собачку по ветру у ноги на противоположный край луга, чтобы оттуда запустить на ветер. Внезапно впереди, в двух-трех метрах, поднялась пара перепелов. Дэни шла без поводка (попутно я отрабатывал команду «рядом»), на мгновение замерла и кинулась в сторону взлетевших птиц. Команда «лежать» — собака не легла, но стала на месте. Уже маленькая победа! Быстро подошел, уложил, попытался успокоить. Какое там! Вся трясется. Но лежит, без команды с места не сходит. Подозвал к сидке, дал обнюхать. Все! На первый раз хватит, теперь к реке, купаться, плавать, играть, подачей заниматься, а потом домой.
На следующий день мы шли, как положено, на ветер, краем глаза я следил за щенком. Дэни замедлила движение и остановилась метрах в пятнадцати от меня. Ба! Да это же стойка! Да-да! Классическая потяжка и стойка. Но по кому? Неужели «пустырь»? Подошел к собаке, дал команду «вперед» — и тут же прыжок молодого курцхаара, а впереди, метрах в пяти, поднялся перепел. Команда «лежать» — собака осталась на месте и медленно, медленно легла, не отрывая взгляда от улетающей «добычи». Я пристегнул поводок к ошейнику, одновременно поглаживая и поощряя Дэньку ласковыми словами. В этот момент немного в стороне от первого поднялся еще один перепел. Собака лежала, а я следил за перемещением птицы. В голове звенел голос: «Что ты делаешь? Рано!» Но язык отдавал команду «рядом», ноги вели к перемещенному. Я немного подождал: пусть птица обсидится, а собачка успокоится. Солнце уже давно село, ветерок еле угадывался. Пора! Выпустил щенка. Параллель, вторая... Собака резко повернула голову вправо и замерла в стойке. Но это еще не все, это только полдела. Команда «вперед», прыжок — птица на крыле, собака на месте, провожает взглядом улетающего в наступающие сумерки перепела. Теперь все... Ноги стали ватными, по спине побежали мурашки. Я лег в траву рядом с Дэнькой. Мысли теперь пошли неспешно. Что же все таки произошло? Щенку исполнилось 3 месяца и 11 дней. Несомненно, она показала работу, и не случайную, а классическую работу с поиском, потяжкой, стойкой и энергичной подводкой. И при этом, несмотря на очень юный возраст, не вышла из повиновения. Может ли такое быть? Значит, может. Раньше не поверил бы. Все-таки наследственность — великое дело.
Мы подошли к машине. Жена ждала у реки, волновалась.
— Что так долго?
Попытался объяснить.
— Ну, ты на все катушки вольтанутый! — засмеялась жена и добавила: — Хотя я уже 30 лет об этом знаю.
В последующие дни, видимо, начался пролет перепела, и щенок ежедневно подтверждал свои способности. Состоялись встречи и с коростелем — куда ж без него! И тут меня ждало не меньшее удивление. Все отработанные птицы-дергачи пытались убежать, но были после стойки доработаны и подняты на крыло. Такого с коростелем не могла сделать ни одна моя взрослая и опытная собака. В середине сентября на чисто скошенном лугу, где птичке и спрятаться было негде, моя собачка вдруг потянула и картинно стала. Подошел. Метрах в десяти поднялся дупель (вот уж редкость в наших краях!), а щенок два шага протянул и опять стал. Послал вперед — метрах в пятнадцати взлетел еще один… Три дня подряд мы находили эту пару дупелей на небольшом лугу, и собачка отрабатывала их. Потом они, видимо, улетели.
Честно скажу: иногда подмывало взять ружье и начать охотиться из-под моего «вундеркинда», но хоть здесь здравый смысл победил. Всего разок за весь сезон по перу отстрелял на вечерней зорьке одного чирка и двух крякашей для того, чтобы показать собаке, и больше не охотился.
Как-то незаметно опустели наши луга, птица ушла на юг. А мы с Дэни продолжали ежедневно ходить в пустые угодья. И вдруг моя одаренная подружка открыла для себя новую дичь — мышей. Это был какой-то кошмар. Собака стала выходить из повиновения. Не реагировала ни на команды, ни на «пряник», ни на «кнут», хотя дома была само послушание. Вот где меня ждала засада.
Но мы все равно ходили на луг. До сезона натаски оставалось еще больше двух месяцев, а я голову сломал, как решить нашу проблему. В арсенале имелся электроошейник, но я категорически против любого физического наказания собаки в поле, последствиями которого часто становится тугая подводка или полное отсутствие таковой. А охотиться с «неподводящей» собакой одно мучение. Как- то на чемпионате в Ейске один из экспертов рассказывал про «мышкование» собак, но тогда меня это не касалось. А сейчас перед нами встала задача, которую надо решать. Раз надо — значит, будем. Может, перерастет Дэнька, а может, все же придется электричество в ход пускать. Одно знаю: в мои руки попала собачка «не простая, а золотая». Смогу ли я сделать, чтобы это золото засияло, — время покажет.