Со второй точкой зрения осмелюсь не согласиться, так как, опираясь на личный опыт, могу констатировать, что удачный выстрел по птице не всегда является гарантом того, что она станет заслуженным трофеем и окажется в ваших руках. Пара сюжетов из крайней (слово «последней» язык не поворачивается назвать) охоты этого сезона, надеюсь, послужат наглядным примером в пользу моих доводов.
…С ружьем, покоящимся на изгибе локтя, следую за курцхааром по росяной траве. Замечаю, как, наткнувшись на птичьи наброды, Ромул резко затормозил на ходу и принялся разбираться в них, обрезая по кругу недавнее место пребывания птицы. Не успев сомкнуть круг, легавая с разворота замерла на стойке. После подводки чуть ли не из-под ее лап шумно вырвался из травы самый мелкий представитель отряда куриных — перепел. Прокатившийся над полем ранний выстрел заставил птицу исчезнуть в седой от росы растительности.
А вскоре под одобрительный взгляд четвероногого друга я принимал из его пасти наш общий заслуженный трофей. Не велика, казалось бы, добыча, а вот заставила-таки мое «личико» расплыться в улыбке!
Метров через сто перед полоской бурьяна курцхаар, будто бы упершись в невидимую преграду, замер в выразительной позе, нацелив чутье в заросли. После подводки Ромул исчезает в зарослях, проходят буквально считанные секунды, как в конце полосы над бурьяном вспыхивает рыжий коростель. Расстояние до него было на пределе убойного ружейного выстрела. Стреляю из правого ствола «девяткой» — летит, бью вдогонку из левого «восьмеркой», но результат тот же. В голове мелькает мысль: «Восьмеркой-то должен был достать! Ведь сколько раз приходилось этой дробью и на большие расстояния сбивать дергачей!»
Перезарядив ружье, направляемся с Ромулом маршрутом утянувшего коростеля. Впереди показалась очередная полоса бурьяна. Поскольку мы не видели точного места приземления птицы, было решено направиться к этим зарослям в надежде найти там рыжего бегуна. Любят дергачи скрываться именно в таких местах.
Не дойдя до зарослей метров пятнадцать, Ромул неожиданно для меня замер в грациозной стойке. Не медля с подводкой, будучи каждую секунду готовым к выстрелу, посылаю его подать птицу под ружье. Следует быстрая подводка, но взлета птицы нет. Вскоре снова следует стойка, и опять нет взлета птицы после подводки.
Еще минут пять мы гоняли дергача на небольшом пятаке поля, а то, что это был дергач, я уже не сомневался. «А не подранок ли он?» — озаряет меня догадка.
После очередной стойки командую Ромулу: «Подай!» Быстрый выпад вперед, и легавая припадает на передние лапы. После повторной команды «подай!» он извлекает из-под лап еще живого подранка-коростеля.
Вечернюю охоту с другом Василием из-за того, что погода благоволила нам, начали раньше обычного. Он с дратхааром Кимом, а я со своим курцхааром разошлись в разные стороны, предварительно договорившись в назначенный час встретиться у небольшой болотины, чтобы на ней отстоять утиную вечерку. А вдруг повезет!..
Незаметно летит время на охоте. Казалось, только что вышли в поле, а стрелки на часах уже подсказывали мне о необходимости выдвигаться в сторону болотины. Подходя к ней, делаю остановку, чтобы заменить патроны в стволах. А вот и вода показалась в просветах камыша. Взяв Ромула к ноге, скрытно выхожу на берег. На двух небольших плесах, окруженных камышом, как я и предполагал, было пусто.
Неожиданно под противоположным берегом раздалось шумное хлопанье крыльев взлетающей утки. Быстро срываю с плеча ружье, и тут же над близлежащей округой прокатилось эхо моего дуплета. К большому своему удовольствию, заметил, как после второго выстрела кряква, подломив в воздухе крылья, тряпкой рухнула вниз. Вот и для Ромула появилась работа.
Выпущенной из лука стрелой он по команде ринулся в болотные заросли на поиски упавшей птицы, а вскоре я уже с благодарностью принимал от своего собрата по страсти начавшего линять крякового селезня. Приторачивая к ягдташу увесистого крякаша, увидел направляющихся к нам Василия с Кимом. Приближалась пора вечернего утиного перелета.
Надвигающиеся сумерки начали воровать остатки дневной видимости, а вскоре на фоне темного неба мушка ружья стала едва различимой. «Что-то не слышно выстрелов в округе. Давай еще десять минут постоим да и пойдем на бивак», — слышу предложение друга. «Давай», — соглашаюсь с ним. И в этот момент замечаю над болотом разворачивающееся темное пятно. Кряква! Вскидываю ружье, выстрел, но желаемого шлепка о воду нет.
Следом за моим выстрелом грянул выстрел друга, но результат тот же. Накрываю стволами уже едва различимое пятно и плавно нажимаю на спусковой крючок. Успеваю заметить, как утка, кружась в воздухе, начала опускаться в камыш. Повторный выстрел друга не прервал ее кружение. Подранок!
По команде Ромул и Ким ринулись в заросли искать упавшую птицу. Нам с берега было слышно, как утка перепархивала, ныряла, прибегала к разным хитростям, не давая возможности собакам поймать себя.
Опустившаяся на землю ночь не позволяла нам добить подранка. Чтобы не утомлять и без того уставших за день собак, решаем отозвать их из болота и направиться в лагерь, а утром возвратиться сюда снова и постараться добрать раненую крякву.
Утром следующего дня пущенные в поиск собаки обрезали болото с разных сторон, однако признаков присутствия утки на берегу не обнаружили. Вывод напрашивался сам собой: раненая кряква затаилась где-то внутри болота на небольшом островке.
Вскоре дратхаар, благодаря начавшему тянуть ветерку, причуял затаившуюся перед ним крякву и исчез в камыше, а спустя несколько минут на небольшом плесе обозначился удирающий от него утиный силуэт. Выстрел Василия поставил точку в доборе подранка. Заслуга, что все битые нами птицы оказались в ягдташах, безусловно, принадлежала нашим собакам. К слову сказать, в заслугу Киму нужно еще записать двух коростелей, которых он подал под ружье своему хозяину.
Многие владельцы легавых собак и спаниелей в дополнение к рассказанному могли бы привести десятки аналогичных примеров из личной практики, что еще больше подтвердит правоту моих слов, сказанных в начале очерка.
Охотник и собака — это тандем, это две половинки единого организма, взаимодополняющих друг друга. Закончить очерк хочется словами нашего классика охотничьей литературы С.Т. Аксакова: «Всякий охотник знает необходимость легавой собаки: это жизнь, душа ружейной охоты…; охотник с ружьем без собаки что-то недостаточное, неполное!»