Только в нашей семье ожидали отнюдь не праздника...
От нас уходил Блэк, сеттер-шотландец, старый, тяжелобольной.
Какими-то невероятными усилиями он цеплялся за жизнь, а она медленно-медленно, по каплям вытекала из собачьих ног, больного тела, потерянных глаз, сделавшихся белесо-прозрачными и безучастными.
Никого не узнавая, замерев, словно прислушиваясь к шагам смерти, пес уходил...
Полностью парализованный, он лежал, уткнувшись головой в руки хозяина, и изо всех своих сил заставлял работать только один живой орган своего тела — сердце.
Оно стучало упорно, словно не осознавая, что ничем уже не поможет, но стучало, стучало, отдаваясь в руки человека, держащие голову любимого пса. Стучало сердце до тех пор, пока ветврач, тяжело вздыхая и не глядя на хозяина, остановил его биение навсегда...
Так вот начиналась новая жизненная страница в нашей семье. Оставшись один, Дик, второй сеттер-шотландец, некоторое время находился на даче (как раз на новогодние каникулы) и, сказать по правде, особо не скучал по отсутствующему собрату. Или мы этого не замечали, поскольку очень переживали сами.
Но все проходит, кроме принятия решений. И решили мы одно — две собаки — это нормально. Даже хорошо. Да нет, вообще отлично! Если что случится с одной, то есть вторая (нормальный ход мыслей, не так ли?). Э-х-х-х...
Как же мало мы тогда понимали в этой собачьей жизни... Итак, приняли решение. А тут сезон открылся, май, Марково, очередной чемпионат гордонов — и понеслось: поля, выставки, поля, соревнования...
И вдруг (как всегда, случилось «вдруг») — вот оно! Вернее он. Маленькое чудо (почему-то чудо всегда маленькое или обыкновенное). Мася! Масяня!! Дон!!!
А дальше, как в сказке: «И стали они жить-поживать, добра наживать». Это в сказке конец, а в жизни только начало. И на счет добра тут надо разобраться. Не злата-серебра, а добра. Почувствуйте разницу.
Принесли щенка в дом. А там Дик. Как он его примет? Взрослый ведь кобель, самодостаточный. Да поначалу никак. Удивленно поднимал лапы, смахивая с себя мохнатый урчащий и рычащий комок, стремящийся прихватить все, что попадет под растущие зубы. Дик уходил в дальний угол, сворачивался клубком, жаловался хозяину.
Вопрос в глазах: «Это что? Опять! То старый, теперь малый. А я? Ведь я самый-самый. А тут: ух ты наша Мася, радость, счастье всей семьи. Ты покушал? Молодец! Пописал? Умница! Еще и покакал? Хорошо покакал? Отлично! Мася...»
Несмотря на скепсис Дика, во многом он был прав. Это теплое мохнатое, вечно копошащиеся существо принесло в дом солнечный свет и радость предчувствия новых открытий, ожидания новых работ в полях, встреч с природой. И конечно, всенепременно учтем все ошибки воспитания и натаски, и пес будет! Тьфу, тьфу. (Ну-ну, учли...)
На самом деле все было прозаичнее и проще, с одной стороны, и сложнее, с другой. Ну об этом позже.
Рано или не очень, точно не помню, но застали мы такую картину: посреди комнаты на ковре лежит, свернувшись, Дик, а на нем, вернее в нем, на спине, раскинув лапы и подергиваясь, спит Дон. Как и когда они договорились, неизвестно. Но с этих пор старший стал охранять младшего. Да как охранять!
Надо сказать, что за всю свою жизнь Дик дрался со своими четвероногими партнерами два раза. Я уже отмечал его самодостаточный характер — в частности, независимо вел себя в окружении других собак. Один раз, в Марково, сцепился с собратом по породе (но это отдельная история). А в другой раз...
Гуляли наши питомцы на окраине леса у дома. Дик отошел в кусты, а Дон копошился рядом с хозяйкой. И это почему-то не очень понравилось соседскому псу не очень понятной породы. Не особо задумываясь о последствиях, бросился последний на малыша. Поступок сам по себе из ряда вон, да еще и условия разные: наши на поводках, а противник свободен.
Дон растерялся, взвизгнул и бросился хозяйке в ноги. И тут на сцену вылетел Дик. В одно мгновение снес с нее оголтелого агрессора, при этом мутузил его по-взрослому, лапами, корпусом, потом придавил к земле, прижал ревущей пастью горло врага. И замер, ожидая дальнейшего развития событий.
Дальше события развивались в плоскости устного общения владельцев собак. Но к нашему описанию это не относится. Итак, Дик гордо встал, выплюнув шерсть побежденного соперника, отряхнулся, и, оставив лежать поверженного врага на земле, спокойно затрусил дальше по тропинке.
Дон осторожно поковылял за ним. Хозяйке ничего не оставалось, как присоединиться к этой победной кавалькаде. С тех пор Дона никто не задирал. А Дик больше и не дрался.
Надо сказать, что содержание двух собак в доме не составило нам особых забот. Еды надо было в два раза больше, мест для кормления — два, лежанок — две, но вот последнее очень условно.
Если едят собаки все же из своих мисок, то отдыхают и спят, где придется: на лежанках, на диване, на ковриках и просто на полу.
Проблем, как оставлять собак одних дома, у нас не было. Для начала малышу купили огромную клетку. Она простояла с закрытой дверью и запертым в ней на четыре часа Доном только один день. Дальше дверь сняли. Клетка и сейчас стоит в коридоре, считается, что это место младшего. Но при строгих разборках в ней прячутся оба...
При этом Дик уже давно ничего не грызет. А вот Дон… Двери, обои, книги особенно (читать любит!), если лежат не на месте. А так ничего особенного. Войдешь и видишь — гордоны живут. С годами это закончилось, но вот «почитать» или свить «гнездышко» из доступной одежды или постельного белья — это нет-нет, да и случается.
Ночной сон — это особое действо. Так сложилось, что в городской квартире Дик спит везде, кроме кровати хозяев. Иногда подойдет, положит голову на край постели и смотрит завистливо-просяще на нас и на Дона, свернувшегося калачиком на своем законном месте, в ногах у хозяйки.
Это пошло с наших поездок на дачу зимой. Там у обоих собак есть «свои кресла», но когда приезжаешь в неотапливаемый дом под вечер, включаешь отопление, одеваешь на себя все что возможно, как-то не по-людски оставлять собак, особенно если один еще совсем щенок, спать в ледяных креслах.
Вот и забираемся всей стаей на кровать, все в пледах, одеялах — и собаки, и люди. Только в городе Дик спит на «земле», а Дон от этой дачной привычки не отходит.
Правда, есть и другой момент. Стоит хозяину прилечь на диван, как тут же оба двое наперегонки стремятся занять «свои» места на человеке: Дон — головой на груди, Дик прижимается к ногам. И замирают, вожделенно и спокойно. Все-таки «два плюс два» — это стая!
Некоторые сложности возникали только в полях. Работать с двумя собаками одновременно у нас не получилось. Все сводилось поначалу к поиску Дика и погоне за ним Дона. Стоило одному из них встать по птице, как другой из любого угла поля летел к месту стойки и сносил за ней любую птицу.
Поэтому стали выпускать из машины в поля по одному, при этом тот несчастный второй вопил во всю глотку, метался по машине, топча и ломая все, что подвернется под лапы. Пришлось брать одного, ехать работать, затем сдавать уставшего первого номера на попеченье жены, брать второго и опять в поле.
Согласитесь — потеря во времени, потеря в темпе и потеря в найденной птице. Но другого в период обучения Дона мы придумать не смогли.
Тем не менее тихой сапой наша «Мася» стал набирать и опыт, и разум, и верность. Причем самым классным у Дона, в придачу к отличному чутью, оказалось великолепное послушание. Даже чересчур великолепное.
Нельзя, оказалось, при подзыве собаки опускать руки вниз, к полю. Дон тут же начинал шарить в направлении, указанном рукой. А всего-то два раза показал ему на подсадного перепела — и вот тебе, на всю жизнь.
И еще одно. Дон никогда не гнал! Тот, кто знает, что такое гоньба и как с ней бороться, меня поймет (нам одного Дика хватило за глаза). И на испытании, и на охоте совершенно спокоен за собаку в этом направлении мысли...
Сейчас, когда старший Дик «вышел на пенсию», Дон стал получать максимум полевой практики, при этом он созрел, стал очень уверенным в поиске. Охотиться с ним одно удовольствие…
А Дик... Сказать по правде, очень жалко его, хотя никто не обижает нашего ветерана.
Но видеть, как рвется в поле, как мчит отпущенный с поводка старый пес, понимать, что нельзя ему много работать, так как не бережет он себя. Понимать и то, что его молодость, его победы уже позади, к великому сожалению.
Мы понимаем, а он не хочет. Невозможно налюбоваться на красоту его движения, чутьистость, ум, огромно желания найти птицу. Это его жизнь...
А самое печальное, что в этой жизни «Масе» Дону уже семь лет...
Счастья миг — это раннее утро, свежий ветер, пахнущий непередаваемым ароматом луговых цветов, великолепие просыпающегося светила, медленно открывающего свой глаз из-под капелек росы, бесконечный простор неба с неповторимым узором облаков, причудливо выстраивающихся в сказочные города.
И идущие впереди своих хозяев ровным мощным, чутьистым ходом черно-подпалые сеттера Дик и Дон. Все мы — дети матери-природы, которая в этот момент принимает нас в свою семью.
Преданный, любящий и гордый взгляд четырехлапых и тихое счастье двуногих...
Вот это и есть, да простят меня за дерзость высказывания, наше обыкновенное чудо.