Открылся сезон. Мы дождались достаточной для передвижения на снегоходах глубины снега и по очереди начали выезжать в угодья — на разведку. Разведчик приезжал вечером и докладывал о следах и переходах, где кормятся лоси, а мы коллегиально решали, что нам подходит, а что нет.
Участки, находящиеся недалеко от границы угодий, не подходили: если случится подранок, то его добор усложнится. Несвежий переход тоже сразу отметался, как и наличие рядом трассы или населенного пункта. Если разведчик обнаруживал следы пары животных или больше, то это означало наличие самки и тогуша, что, конечно, не подходило. Так, в безрезультатных поисках прошло десять дней…
День выдался морозным и солнечным, от яркого снега болели глаза. Переход я заметил издалека и сразу свернул к его выходу из большого лесного массива, чтобы не толкнуть зверя. След был одиночный и, судя по размеру, близкий к трофейному. Внутри следа еще не образовалась корочка, что говорило о свежести отпечатка. Похоже, через поле зверь шел спокойно, не дергаясь и не ускоряясь. Это хорошо.
Я достал из чехла оптику и проследил цепочку следов до следующего околка. Метров семьсот. Справа и слева от него шли широкие, около километра озимые поля, и это был даже не околок, а небольшой массив гектаров на пятьдесят, упиравшийся в небольшую речку, обильно поросшую кустарником. За речкой начинались широкие, на несколько километров поля, которые упирались в стенку бора. Я прошел немного навстречу следу, в лес, из которого вышел сохатый. Тот долго стоял на кромке, топтался, но не кормился. Дальше шли мелкие шаги — явно зверь притомился. И это тоже было хорошо.
Значит так, рассуждал я, расклад следующий. Одиночка. Шел издалека, не кормился, устал. Стремился в дальний бор и дальше к большой реке, но не успел пересечь открытое пространство. Дневка у него в этом массиве. Я, конечно, сейчас еще проеду, отсеку соседние околки, но, не приближаясь больше чем на километр, чтобы не толкнуть зверя. Если ночь будет холодной, а она будет такой, то снег при ходьбе начнет сильно скрипеть. Лоси не любят передвигаться на большие расстояния в тихую морозную погоду, им для путешествий снегопад подавай, да желательно с ветром. Вывод такой: объект останется в этом массиве еще на один день, если его никто не толкнет и будет еда.
Так я своим соратникам по оружию и доложил. Меня выслушали и с выводом согласились. Решили выдвигаться завтра потемну.
При коллективной загонной охоте демократия ни к чему, обязательно нужен старший загона, который грамотно выставит номера, решит, в какую сторону толкать зверя, и учтет множество важных мелочей. Можно, конечно, высказать свое мнение, но все равно все должны слушаться старшего загона. Старшим выбрали меня. Последние указания я раздавал уже на месте, где пересек лосиный переход. Лесной массив лежал немного внизу, у речки, и был как на ладони. Я показал стрелкам, где встать, с учетом имеющегося в наличии оружия. С нарезным стрелки перекрывали открытые пространства, а с гладким — узкое место у речки.
На снегоходах охотники объезжали загон с двух сторон и замыкали с дальнего конца, получался своеобразный котел. Номера вставали на границе леса и поля, чтобы поглядывать в околок и чтобы иметь полный обзор открытого пространства. Сам я решил идти по следу. Если кто-то при постановке на номер пересекал выходной след, то сразу докладывал по рации, и дальше принималось какое-нибудь другое решение. Без надобности мы условились не переговариваться, потому как утро было морозным и звуки разносило на километры.
Я остался на месте, чтобы посмотреть, как стрелки встанут на номера. Все поняли меня правильно. Рация промолчала. Зверь в котле. Свой снегоход я оставил на входе следа в околок в надежде, что лось не пойдет на неведомую «штуку», воняющую бензином. Достал из чехла оружие, осмотрел, присоединил магазин и громко передернул затвор, после чего поставил на предохранитель.
Только от одних этих звуков осторожный сохатый должен был уже перейти на галоп. На это я и рассчитывал. Помедлил пару минут в ожидании. Тихо. Видимо, зверь попался осторожнее, чем я думал. Стрелки, конечно, подшумели, это неизбежно, но и я сейчас буду ходить по следу, кашлять, лаять, бить палками по стволам, а когда сильно устану, то пару раз выстрелю в воздух. И никуда мой осторожный трофей не денется. Или подойдет к краю массива, где его ожидают стрелки, или я его выдавлю на чистое и простреливаемое место. Бывает, что загонщик сам добывает зверя, но это очень тихий и молчаливый загонщик…
След повел меня к центру массива, где просматривался густой осинник. Кормиться сохатый начал прямо у первой осинки. Видимо, долго шел, оголодал. Вот здесь он простоял несколько часов, обдирая кору с молодых деревьев. Отошел немного в сторону. Так, а здесь его первая лежка. Вчерашняя, уже застыла. Похоже, лежал знатный зверюга. Вот ветром поваленная осина и куча помета. Овальные катышки легко давятся — значит, свежак. А судя по форме помета, это бык. Здоровенный бычара. Половина коры содрана нижними резцами.
А вот под деревом и вторая лежка. Ага, совсем свежая, часа два, не больше. Бык прошел еще метров сто и начал кормиться. Ободранные осинки источают свежий запах древесины. Как-то они не так ободраны, рога он, что ли, чистил? Не время вроде…
Так, дальше прыжок — отбежал зверь метров пятьдесят и встал. Это я затвором передернул. Вот это нервы! Зверь стоял и слушал. Определил мое направление, понял, что я иду по следу, и почти бегом направился на выход, к речке. Но выстрела-то не было.
Я прошел по следу еще с километр. Сохатый, никуда не сворачивая, дошел почти до края леса и встал. Вновь стоял, слушал, затем круто повернул направо и — вперед, уже быстрым ходом. Ясно, спалил номер. Я особенно громко покричал, чтобы стрелок на номере понял, что зверь его услышал и повернул.
Сам массив был негустой, березовый, вперемешку с молодым осинником; иногда, ближе к краю, попадались густые островки черемушника, ветровала было немного, и ходить было несложно. Мы почти заканчивали круг, когда следы ушли в густые заросли черемухи. Ага, занервничал бычок. Я сдернул с плеча карабин, положил палец на предохранитель и стал медленно обходить заросли, но, видимо, осторожная животина решила, что черемуховый куст недостаточно безопасен, и продолжил свой бег. Иногда он останавливался и слушал. Затем пошел на свой входной след, игнорируя мой, но уперся в вонючий снегоход и не решился выйти на чистое место.
Я уже упарился и явно проигрывал зверю в скорости. Крикнув особенно страшно, я отошел в сторону метров на тридцать и присел на поваленное дерево. Решил подождать: может, он на второй круг пойдет? Ну и отдохнуть малость хотелось. В лесу всегда надо слушать, видимость сильно ограничена, поэтому я сидел и слушал. Так прошло минут тридцать. Сучок хрустнул за спиной, я вскинулся, карабин у плеча, но… Никого. Пошел на звук. И вот он, метров семьдесят не дошел до меня. Обидно! Я пошел по следу. Загон длился уже не меньше двух часов. Стрелки начали замерзать и недоумевать. Я их понимал, но надо терпеть.
Какое хитрое животное! Лось несколько раз подходил к стрелкам, но на выстрел не показывался. Два раза я проходил мимо него. Сначала я даже не понял, что это за отметина странная на снегу, а это он вытягивал шею и ложился в снег, чтобы его не было видно. Так он меня пропускал вперед и вставал уже у меня за спиной. Все-таки надо было брать с собой собак, подумал я, но решили без собак…
Силы уже покидали меня, когда я совершенно неожиданно увидел на следу одного из стрелков. Он должен был стоять с правой стороны и отсекать самое большое поле. Издалека погрозив ему кулаком и покрутив пальцем у виска, я махнул рукой, чтобы он немедленно возвращался на номер. Я старался быть «красноречивым», и это мне удалось, так как охотник сплюнул и побрел обратно. И вдруг он вскинул карабин, опустил, потом побежал. Я смотрел во все глаза, но ничего не видел.
Через секунду защелкали выстрелы с боковых номеров. Ох как плохо! Стрельба на таком расстоянии по бегущему зверю приводит только к подранку. Завелся снегоход, и, судя по звуку, умчался в поле. Я достал рацию: «Прием. Сбор на правой стороне. Конец загона».
Что же случилось? Стал разбираться. Вот стоял стрелок. Хорошее место, с обзором и леса и поля. Снегоход находился метрах в ста. Правильно, утоптал место себе, чтобы не скрипеть снегом, молодец. Но зачем стрелок ко мне поперся? Надоело ждать? Так он однажды пять часов на номере стоял и ничего. Вот выход лося… Я зашел обратно в околок навстречу следу. Метров через пятьдесят опять такая вытянутая лежка. Сохатый первым услышал, как стрелок зашел в лес, поэтому лег и пропустил его ко мне, затем выскочил на поле у него за спиной и ушел. Да, такой зверь достоин жить. Интересно, что с ним?
Добравшись до своего снегохода, я решил перекурить, но передумал. Завелся и стал пересекать поле, по которому ушел сохатый. Вот его ходовой след. Идет ровно, крови не видно. Чуть сбоку следы снегохода. Видимо, летел на полном газу, но выстрелов не было слышно, значит, не догнал. И хорошо.
Подъехал я последний, все уже собрались и молча, как-то виновато курили. «Виновник торжества» сидел на снегоходе и вертел в руках разбитые очки, снегоход тоже был разбит.
— Ты цел? Не переломался?
— Нормально все.
— Нет, не нормально. Тебе сколько лет? Это в восемнадцать легко быть дураком, а в нашем возрасте надо умудриться...
— Почти ведь догнал. А тут канава эта противопожарная. Я в сугроб, снегоход в березу.
— Оружие где?
— В чехле. Рацию потерял.
— Снегоход цел?
— Дуга с лебедкой удержали, а так стекло и капот в хлам.
— Думаю, повезло тебе.
Я рассказал всем, как сохатый крутил меня по лесу, как не выходил на номера, как ложился и пропускал. Мужики от удивления матерились и стреляли друг у друга сигареты. Раз уж я был выбран старшим загона, надо было подытожить.
— Значится так, — начал я. — Зверя мы профукали. Хотя не должны были. Мы вроде все тут опытные и все знаем. Но одно нарушение потащило за собой целую цепочку. Сначала стрелок ушел с номера и полез в загон. Зачем полез? Впрочем, теперь уже все равно. Затем он с оружием бросился догонять зверя на снегоходе, что уже нарушение. В результате разбил технику и мог сам разбиться, а мы бы сейчас организовывали спасательную операцию. А кто стрелял? И почему не попал?
— Я стрелял. Далеко было.
— А зачем тогда стрелял? На хрена нам тут подранки, чтобы за ними пару дней носиться по всем угодьям? Хорошо, что не попал. Ну, как-то так. В следующий раз собак возьмем, что-то зверь нынче хитрый пошел. Бык-то хоть большой был?
— Огромный, как баржа. Черный. Жесткий, наверное, хорошо, что ушел.
— Ладно. Не наш, видимо, ушастый был. Но урок он нам преподал хороший. Коллективная охота так называется потому, что результат зависит от действий каждого из членов команды, и это забывать нельзя.