Закончился зимний сезон, вскоре уйдет в прошлое и весенний 2004 года. Вычищено оружие и установлено в места недоступные. Можно подвести итоги, проанализи-ровать удачи и неудачи.
C одиннадцати лет охочусь я в своем родном Велижском районе Смоленской области. Охотился на всю разрешенную к добыче дичь. Это были заяц, тетерев, утки, лиса да волки. Шкурки сдавал государству за бесценок, а какие получше продавал, чтобы как-то оправдать расходы на боеприпасы да дорогу. Теперь, когда ездить в родные места стало недешево, да и дороги зимой стали довольно сложные, и ходить по полям-перелескам уже тяжеловато, так сложилось, что стали мои товарищи-охотники брать меня с собой на коллективные охоты на копытных. Нас восемь человек – все охотники с приличным стажем, уравновешенные порядочные люди. Есть и врач, и чиновник, и инженерно-технические работники. Одним словом, хорошие ребята.
Я специально не называю фамилии, поскольку все узнают себя сами.
После закрытия охоты на копытных помогаем охотуправлению в борьбе с волками. Правда, сейчас стало труднее, ушел замначальника управления на другую работу; это был фанат-волчатник, он не давал покоя ни себе, ни нам, ни всему управлению. Добывали волков и очень успешно.
Но мне хотелось бы поговорить совсем о другом. Это мнение охотника, который совсем недавно стал участвовать в коллективных охотах. И вот к каким выводам я пришел в своих размышлениях за последние три охотничьих сезона.
У любого зверя должен быть шанс остаться в живых, и этот шанс есть только в том случае, если зверь выходит на охотника, в руках которого обычная двустволка. Но если зверь выходит на охотника, у которого в руках пятизарядный полуавтомат или десятизарядный карабин, шанс у зверя практически равен нулю. Более того, встречаются «охотники», которым и десяти выстрелов мало, и они примыкают к охотничьему карабину армейский магазин на 50 патронов. Вот тут-то угроза не только зверю, но и загонщикам, и соседним номерам, да если еще оружие с оптическим прицелом. При использовании оптики в лесном массиве уменьшается поле зрения, в такой ситуации зачастую трудно определить, в какую сторону направлено оружие по отношению к линии стрелков; я считаю, что использование любых прицелов – оптических, коллиматорных – в лесных массивах при охоте на копытных недопустимо.
Вот стоит такой «автоматчик», высматривает, зверь появляется, и ему не важно, какое расстояние до зверя, удобно ли стрелять, главное, что он его увидел. И начинается канонада, летят пули во все стороны. Создается впечатление, что это не охота, а идут учения на отражение атак условного противника. Приходится прятаться за дерево, ей-богу, страшно! И, как правило, чисто битого зверя нет, подранки, и начинаются оправдания: было далеко, неудобно, плохо видел мушку... Так зачем стрелял? – А вдруг! – весь ответ. Ну что можно сказать такому охотнику!
На протяжении ряда лет на Смоленщине запрещена охота на лося, а численность его увеличивается очень медленно, да и то не во всех районах области, и снижение численности копытных нельзя списывать только на экологию, волка, болезни животных. Этому способствуем и мы с вами, используя на охотах самозарядное оружие, применяя неограниченное количество боеприпасов, стреляя на запредельных дистанциях, мы не даем ни малейшего шанса животному. Еще лет десять назад, по рассказам моих товарищей, из загона выходило по 28 лосей, а в ряде районов и больше; теперь такого нет, редко когда из загона выйдет три-четыре.
А ведь если бы животные гибли от болезней, егеря их находили бы, и специалисты установили бы причину гибели. Находят – подранков! А ведь были случаи, когда горе-охотник мажет, стреляя по кабану, в это время выходит лось, охотник разворачивается и стреляет по нему. Ведь это безумие! Стоит ли такого приглашать на охоту?
Ну не запрещать же нашим охотникам приобретать нарезное оружие, охотник вправе покупать то, что считает нужным. Сейчас наши российские охотники имеют возможность выезжать для проведения охот в страны Европы, Азии и Африки, в страны Латинской Америки, и посмотрите – все используют на охотах классическое оружие, т.е. винтовки или карабины с продольно-скользящим затвором, а количество патронов в магазине от 3 до 5, да к тому же в ряде стран ограничено и количество выстрелов по зверю, в частности в Финляндии.
В той же Финляндии русскому охотнику, приехавшему со своим самозарядным оружием, из уважения разрешат в первый день выйти на охоту, но на следующий день предложат или комбинированное оружие, или винтовку с болтовым затвором.
Хоть в этих странах охотничий пресс высок, численность животных не уменьшается, скорее наоборот. Там охотники действительно охотятся не лишь бы стрельнуть, а добыть. Как же быть нам в сложившейся ситуации, как прекратить канонады в лесу, как сократить количество подранков, как дать шанс зверю остаться в живых? Где искать выход?
Выход из создавшегося положения есть, и очень простой, не требующий никаких затрат.
1. Ограничить количество выстрелов по зверю.
2. Платить за промах.
Как же это будет выглядеть на деле?
Да очень просто. Допустим, приезжает на охоту коллектив в количестве 8 человек, пусть будет два и даже три коллектива. Идет инструктаж, и руководитель охоты сообщает охотникам, что они имеют право, став на номер, использовать только два патрона – те, которые они посчитают нужным, будь это гладкоствольное или нарезное оружие. Тот коллектив, охотник которого допустил промах, выплачивает определенную сумму (назвать это штрафом как-то неэтично). В протоколе, где указаны фамилии охотников, номера охотбилетов и номер разрешения на оружие, ставить цифру 2 – количество патронов. Расписавшись перед своей фамилией, охотник тем самым подтверждает, что, став на номер, он использует только два патрона и за промах коллектив заплатит. Именно коллектив, а не только отдельно взятый охотник. Ведь сегодня я могу промазать, в следующий раз кто-то другой. И не важно, кто промазал, сам начальник Охотуправления, прокурор или зам. главы города, директор завода или рядовой охотник, на охоте все равны. Промахнулся – плати, и охоться дальше.
На деле это будет выглядеть примерно так: на том же инструктаже руководитель охоты сообщает, что к отстрелу разрешен один взрослый кабан. Охотник одного из коллективов, если коллектив не один, допустил промах (предположим, стоимость кабана 400 р.), старший коллектива собирает по 50 р. и передает деньги руководителю охоты, о чем составляется ведомость с указанием суммы и подписью руководителя охоты, старшего коллектива и охотника, допустившего промах. Если же был промах по сеголетку, естественно, сумма оплаты за пустой выстрел должна быть ниже. Далее – зверь ушел подранком, и добрать его не представляется возможным, в этом случае оплачивается и закрывается лицензия, так же оплачивается и пустой выстрел, если же подранок добран, оплачивается только лицензия.
Полагаю, что в целом по области сумма за промахи будет солидная. Часть денег должна быть направлена на нужды охотуправления, часть средств, полученных за пустой выстрел, – на дополнительное вознаграждение за труд егерей и охотоведов. Появится желание у охотхозяйств принять у себя большее количество коллективов, ведь большое количество выдаваемых лицензий остается незакрытыми. Появится стимул у егерей и охотоведов. А то ведь как получается: выставляет егерь зверя на стрелковую линию – промах; делается второй загон, снова выходит зверь, и снова промах; егеря сердятся и начинают возить коллектив в те места, где зверь не держится, – теперь уже начинают злиться охотники. А когда егерь будет знать, что промах будет оплачен, ему самому будет интересно выставлять зверя на стрелковую линию, мажьте на здоровье и платите.
Естественно, отчет о поступающих средствах должен представляться в Охотуправление по районам еженедельно, чтобы исключить злоупотребления.
Что же даст такое нововведение охотнику? Во-первых, возрастет чувство ответственности, повысится безопасность на охоте, уменьшится количество подранков. Вряд ли охотник, у которого в наличии два патрона, будет стрелять по мелькающему между стволами деревьев зверю, он не станет стрелять из неудобного положения, не станет стрелять на запредельной дистанции. Встав на номер, он выберет для себя ориентиры, на уровне которых он может произвести прицельный выстрел, подпустит зверя на верный выстрел – выцелит по месту и только тогда нажмет спуск. А уж если неудобно или мешают деревья, не станет стрелять, а пропустит на соседний номер или вообще даст возможность уйти зверю, ведь впереди еще много охотничьих дней. Вот такому охотнику приятно пожать руку, поздравить с полем, и ведь в основном охотники именно такие. Ну а от промахов никто не застрахован. Полагаю, что к следующему сезону можно принять такое постановление обычным указом Охотуправления, можно выйти с таким предложением в нашу Думу. Можно согласовать это с Департаментом охоты, но что-то делать надо, так дальше продолжаться не должно.
Мне могут сказать, что это ущемление прав охотника. Тогда ответьте мне: кто дал право охотнику стрелять по зверю на расстоянии в 400 м десять раз? Никто! Охотнику дано право добыть зверя чисто, исключив его мучения, а если необходимо добить, используй второй выстрел, и это право охотник должен исполнять как закон.
Я простой охотник, и все мои доходы – только заработная плата, для меня и 50 рублей – деньги. Ведь платят же водители за нарушение правил движения – и ничего, каждый день ездят. Давайте же и мы охотиться цивилизованно, от этого будет лучше и животному миру и нам.
Не навязываю никому свое мнение, я просто вправе высказать то, что думаю. Но твердо убежден: настоящие охотники меня поддержат. И беднее от этого мы не станем.