Затянувшийся чернотроп уступил место белой тропе, окрестные перелески, поля укрылись белым саваном. По всем прогнозам зима не за горами. На очереди зверовые охоты, в основном загонные лосиные.
Популярный и когда-то обычный объект охоты — кабан — в большинстве охотугодий в последние «постчумные» годы остается немногочисленным охотничьим видом, несмотря на налаженную охотпользователями биотехнию, охрану и непримиримую борьбу с «серыми санитарами». Ушли в безвозвратное прошлое бродящие по угодьям стада диких свиней по 20–30 разновозрастных особей. Ну, что ж, вспомним добрые старые времена.
Зима в тот год не особо торопилась, и выпавший накануне снег стаял, оставшись лишь местами в распадках и хвойниках. Установилась пестрая тропа. В один из ноябрьских дней трое друзей-кабанятников, получив в райохотобществе вожделенную кабанью лицензию, выехали в закрепленные за местным охотколлективом угодья. По изрядно раскисшей лесовозной дороге друзья добрались на УАЗе до дальнего урочища, где, расчехлив ружья, пустили в поиск трех рабочих зверовых западносибирских лаек.
Обилие кабаньих переходов разной степени давности, свежие отпечатки копыт на дорожной грязи добавляли оптимизма. Лайки скрылись в лесу, охотники, прекрасно зная местность, разошлись, договорившись в случае обнаружения зверя подстраиваться под собак с подхода. Будучи опытными зверовщиками, мужики, естественно, не забывали и о правилах техники безопасности.
Примерно через полчаса донесся азартный лай запсибов, обнаруживших зверя. Один из участников вылазки, Сергей, оказавшись в самом дальнем участке урочища, услышав дальние голоса собак, ускорил шаг, надеясь, что его напарники будут поближе и успеют подойти к работающим лайкам.
Злобный лай свидетельствовал, что лайки работают по крупному зверю. До них было около километра. Погода стала союзником охотников: оттепель согнала гирлянды налипшего на кусты и деревья мокрого снега, выпавшего накануне, и слышимость в лесу была отменной. Вскоре донесся ружейный выстрел. Голоса собак смолкли, и это вселяло надежду на удачу. Однако через пару минут все три кобеля буквально взревели: зверь явно был на ходу. Прикинув, куда тот направляется, Сергей в сопровождении работающих собак бегом устремился к старой делянке.
Вскоре удалось подойти на выстрел к лайкам, крутившимся вокруг очень крупного секача. Размеры зверя впечатляли, массой он явно не уступал крупному быку сохатого. Его вздыбленная холка возвышалась над еловой полутораметровой порослью. Секач стоял, развернувшись к подошедшему охотнику, не обращая внимания на собак. До него было каких-нибудь десять метров. Едва Сергей поднял карабин, стараясь найти убойное место, как кабан, утробно ухнув, бросился на охотника. Все произошло мгновенно. Спасла реакция стрелка — на прицеливание просто не было времени. Пуля КО-44 вошла между налитыми кровью глазами атакующего зверя. Подлетевшие лайки вцепились в поверженного секача, вырывая клочья щетины.
Осмотр трофея показал, что пулевая рана была свежей, но не смертельной: ружейная пуля навылет пробила плечо секача, не сломав кость. Выстрел был произведен накоротке одним из напарников. Рана только разъярила зверя, что спровоцировало атаку. К счастью, Сергей был хорошим стрелком.
Оставалось дождаться друзей. Однако на этом приключения не закончились. Решив заняться свежеванием добытого секача, Сергей потянулся к висевшим на поясе ножнам и вдруг услышал приглушенные расстоянием крики напарника, зовущего на помощь. Тотчас оттуда же донесся дуплет, затем второй. Полон мрачных мыслей, в тревожном предчувствии зверовщик поспешил на помощь.
Ориентируясь на крики и выстрелы, Сергей с выпрыгивающим из груди сердцем, ловя воздух пересохшим ртом, пробился сквозь подлесок на небольшую прогалину. Глазам его предстала нерадостная картина: напарник Геннадий лежал на земле, его охотничья куртка и брюки были будто исполосованы острым лезвием и обильно пропитаны кровью, как и правый сапог, распоротый вдоль. Рядом лежало отброшенное МЦ 20-01 с отстегнутым магазином. Охотник был в сознании. Третий друг, как мог, перевязал раны Геннадия, немного остановив кровотечение. Пострадавшего нужно было как можно быстрее доставить в ближайшую больницу.
Не теряя времени, друзья помогли Геннадию подняться, довели его до машины, и вскоре УАЗ помчался по проселку в районный центр. По пути охотник рассказал, что произошло.
Собаки нашли кабана близ обширного болота; к нему удалось подойти на выстрел. Но сразу выстрелить было нельзя из-за опасности зацепить лаек. Выждав момент, когда секач вышел на более-менее открытый участок, чуть опередив собак, Геннадий послал пулю из «двадцатки» МЦ 20-01, трехзарядного детища Тульского ружейного завода, «мечты промысловика», в свое время разрекламированного на страницах охотничьих изданий. После выстрела с 30 метров и явного попадания секач стряхнул вцепившихся в него собак и бросился на стрелка. Передернув затвор и выбросив стреляную латунную гильзу, Геннадий успел прицелиться в набегающего подранка, нажал спусковой крючок, но выстрела не последовало.
Как оказалось, у ружья самопроизвольно отстегнулся и выпал отъемный магазин — «ахиллесова пята» эмцэшки. В следующий момент охотник почувствовал сильный удар в бок, отбросивший его на ствол некстати подвернувшейся березы. Бесполезное теперь ружье охотник не выпустил из рук, пытаясь отбиваться стволом от разъяренного зверя, катавшего его по земле. Ничего не оставалось, как всунуть ствол в пасть подранка, начавшего со скрежетом жевать сталь. По словам самого Геннадия, боли от ударов клыками он не чувствовал, и времени испугаться у него попросту не было, работал инстинкт самосохранения. Однако дело принимало серьезный оборот: разъяренный секач не собирался отступать, явно намереваясь до конца разделаться с поверженным врагом.
Спасение пришло от верных лаек, вцепившихся секачу в мошонку. Взревев, зверь развернулся к собакам и переключился на новых врагов. Постепенно шум схватки удалился в дальний угол старой делянки. Пострадавшему повезло, что напарник находился неподалеку и нашел его достаточно быстро, успев оказать первую помощь. Если бы Геннадий был один в подобной ситуации, исход мог быть печальным. Шансов выбраться из леса самостоятельно при обильной кровопотере у охотника не было. При осмотре в больнице выяснилось, что у кабанятника сломаны два ребра, до кости располосована нога, но главное — клык секача пробил легкое и достал перикард сердца. Однако молодому зверовщику повезло: через пару недель он пошел на поправку.
С той памятной охоты минуло уже лет тридцать, и лишь оставшиеся шрамы от кабаньих клыков напоминают о разыгравшейся лесной драме.
В силу обстоятельств вновь добраться до места, где Сергеем был отстрелян секач-подранок, едва не угробивший Геннадия, удалось лишь через несколько дней. Первыми убитого зверя, как всегда, обнаружили вездесущие врановые, от души попировавшие на дармовом угощении в компании с лисами и енотовидными собаками. От трофея остались только великолепные клыки, впоследствии красовавшиеся на Всероссийской выставке охотничьих трофеев в начале нулевых.
На кабаньих охотах иной раз бывали случаи неспровоцированного агрессивного поведения зверя. В конце декабря, в преддверии новогодних праздников, одна охотничья компания проводила загонную охоту на копытных. Сезон близился к завершению, и у команды оставалась нереализованной лосиная и кабанья лицензии. Прошло около часа после начала загона, голоса загонщиков доносились все ближе, но выстрелов на номерах пока не слышалось. С каждой минутой энтузиазм стоявших на номерах стрелков таял при мысли, что загон пустой. Молодая карело-финская лайка одного из загонщиков больше интересовалась глухарями, оказавшимися на участке, и особо рассчитывать на нее, как на работницу по крупному зверю, не приходилось.
Загон уже близился к завершению, когда один из охотников, стоявший на номере, заметил крупного кабана. Зверь, выйдя из лесного массива, неспешно, легкой трусцой пересекал обширное поле по направлению к соседнему участку леса, стоявшему заснеженной стеной метрах в трехстах.
Подпустив секача на убойное расстояние, охотник поймал его на мушку своего ИЖ-27, целясь по лопатке. Вместо выстрела раздался щелчок. Осечка! Времени на перезарядку новым патроном не было, кабан прибавил ходу. Стрелок, переломив ИЖ, вновь нажал на спусковой крючок, но осечка повторилась. Дальнейшие события приняли неожиданный оборот. Когда от охотника до секача оставалось каких-нибудь 20–30 метров, зверь на секунду остановился и, мгновенно развернувшись, застучал клыками и кинулся в атаку на охотника. Стрелок видел, как из пасти атакующего зверя полетели хлопья пены. Все заняло не больше нескольких секунд…
По окончании загона и разбора полетов на снегу было хорошо видно, что спасительный выстрел из второго ствола был сделан уже метрах в десяти от разъяренного зверя. Получив пулю в голову, кабан по инерции «приехал» под ноги охотника. Что побудило его неспровоцированно напасть на человека, осталось загадкой. Зверь не был ранен, хотя, судя по множеству свежих, еще не заживших глубоких шрамов на мощной шее и боках, был ярым бойцом с соперниками в период гона.
В один из вечеров конца ноября мы с другом заняли места на засидках, планируя добыть кабана. Ноябрьский день короток, быстро сгустились сумерки. Вскоре над зубцами елей повис диск полной луны, залившей окрестности магическим светом. Опыт показывал, что зверь неохотно посещает поля и площадки с подкормкой в полнолуние и рассчитывать на охотничий фарт особо не приходилось. Лес молчал, томительно тянулось время. С каждым часом шансы на удачу таяли. Осматривая временами окрестности в «Дедал», я не замечал никакой живности. Лишь в дальнем углу поля рыскала лисица. Перед охотой мы договорились сидеть до полуночи.
Стрелки часов приближались к условленному времени, и я уже начал убирать в рюкзак термос и фотоаппаратуру, как вдруг уловил легкий треск ветвей на опушке, а через минуту услышал осторожную поступь невидимого существа. Зверь был явно настороже и не торопился выходить, оценивая обстановку. Так продолжалось около четверти часа. Рассмотреть что-либо в густом подлеске не было возможности. Дав немного отдохнуть глазам после осмотра окрестностей в ночной прицел, я вновь прильнул к окуляру «Дедала» и сразу увидел силуэт одиночного кабана, осторожно выходящего на поляну. До зверя около сотни метров. Других кабанов не было. Еще через пару минут зверь вышел на открытый участок, и можно было определить, что передо мной довольно крупный секач.
Не теряя времени, я навел крест ночника на лопатку зверя и выстрелил. Вспышка, оглушительный грохот «Спригфилда 30-06», и зверь исчез за пологом ночного леса. По старой привычке я прислушался и уловил, как уходящий секач несколько раз наткнулся на деревья, что являлось одним из признаков ранения. О попадании свидетельствовал также выброс крови на следу. При свете налобного фонаря удалось найти на ближнем кустарнике кровяные мазки, а чуть дальше несколько капель на следах, и затем кровь «закончилась». Зверь был матерый, судя по крупным отпечаткам.
Проверив его след на полсотни метров, я благоразумно вернулся к засидке, чтобы дождаться напарника, находившегося на второй вышке в нескольких километрах. По рации сообщил ему о ситуации, вновь залез на стрелковую вышку и открыл термос с горячим чаем, таким ароматным и желанным после почти пятичасового сидения на легком, но ощутимом морозце.
Через полчаса наконец-то мелькнул свет фар приближающейся «Нивы». С момента выстрела минуло около часа. При свете фонарей мы начали тропление подранка. Зверь после выстрела вначале сделал рывок, уходя двухметровыми прыжками, затем постепенно перешел на шаг. Крови было мало, по отпечаткам на снегу мы отчетливо видели, что секач начал постепенно идти по дуге. Навигатор подтвердил, что кабан по кругу возвращался к месту стрела. Удвоив внимание, мы с другом поняли, что поменялись с кабаном ролями. Похоже, подранок решил разобраться с нарушителями его спокойствия. Мы медленно пробирались по лесу, перешагивая через упавшие старые деревья, колодник, ощупывая светом фонарей каждый подозрительный предмет. Как бы тогда пригодился тепловизор, но увы….
Внезапно в свете фонаря возник лежащий на брюхе зверь. Он был мертв, лежал, приткнувшись к заснеженному выворотню, за которым подготовил засаду,. Вероятно, подранок, решил здесь дождаться врага и разделаться с ним, но силы его покинули. Осмотр показал попадание полуоболочечной 13-граммовой пули по грудине. Я чуть занизил. Несмотря на тяжелое ранение, крови на следу было очень мало.
Если бы я, не дожидаясь напарника, сразу полез в чащу добирать секача, то наверняка был бы атакован рассерженным зверем весом в полтора центнера, с внушительными, острыми, как бритва, клыками. О возможных последствиях, когда у охотника есть один единственный выстрел (передернуть затвор просто не оставалось времени) даже не хотелось думать.
Комментарии (0)