Летом 1987 года мы с другом и неизменным рыбацким компаньоном Володей Лохматовым направились рыбачить
на легендарную Ахтубу. Добравшись до калмыцкого села Михайловка, переехали по понтонному мосту на правый берег Ахтубы и после долгих поисков свободного места среди многочисленных рыбацких стоянок (главным образом, москвичей) выбрали наконец место для стана на левом берегу реки с калмыцким названием Кокцикмень. Последняя была своеобразной перемычкой, соединявшей Волгу с Ахтубой.
Главным способом ловли рыбы для нас обоих был спиннинг. Уже первые дни рыбалки оказались обнадеживающими. Ниже нас по течению находился песчаный островок и от него тянулась уходившая вниз мелкая коса, на грани которой хищник охотился за мелочью. Закрепив резиновые лодки на нижнем конце косы, мы забрасывали блесны вниз по течению и нашей добычей становились судачки и жерехи около килограмма весом. Невдалеке находилось пойменное озеро, в котором крупные окуни (до 0,5 кг) и щуки в драку хватали блесну. Вся эта добыча, шедшая на уху, в сочетании с закупленными по дороге арбузами и дынями, обеспечивала сытое и довольное существование, доверху поднимая настроение других наших спутников. Нам же с Володей не хватало только одного – крупных экземпляров. Но мы терпеливо ждали... И желанный час наступил.
Однажды, выйдя на берег и взглянув вверх по течению, я увидел в бинокль, что в двух сотнях метров от нашей стоянки возле стоявшего в воде зеленого куста у правого берега реки идет отчаянная охота хищника с взрывными водоворотами и взлетающими вверх брызгами. Не медля ни минуты, схватил спиннинг с блеснами и подкачал лодку. Пока делал все это, шестилетний внук Сашка взмолился: «Дедуля, возьми с собой!». Я усадил его в нос лодки, и мы отплыли.
Осторожно обогнув место охоты, заякорил лодку выше места боя, сделал первый заброс. И тут же почувствовал резкий рывок очень характерной и хорошо знакомой мне по волжским рыбалкам при хватке жереха. Под восторженные крики внука привычно вывел его и втащил в лодку. На вид в нем было килограмма за два. Поимка жереха здорово придала бодрости. Последовали еще несколько забросов, и вдруг какая-то мощная сила согнула спиннинг в дугу. Почувствовал поначалу, словно тройник зацепился за что-то неподвижное вроде ствола дуба.
«Неужели соменок?» – подумал я, когда через несколько секунд это состояние прекратилось и стало возможным подматывать катушку с ощущением сильных толчков сопротивлявшейся рыбы. Опыт ловли сомят у меня был еще со времени рыбалок в родных краях на Суре и повадки этой рыбы были хорошо знакомы. В первые секунды после поклевки соменок упирается как бык, и вываживать его следует лишь через небольшой интервал времени.
Когда наконец подвел его к лодке, Сашка буквально взвыл от восторга: такой рыбы ему еще никогда в жизни не приходилось видеть. Соменок имел длину около метра, и я втащил его в лодку с большим трудом. Довольные и гордые своим уловом, поплыли в стан и были встречены как триумфаторы. В соменке оказалось 6,5 кг, а в жерехе – 2,5. Впереди призывно маячила перспектива насладиться ароматным вкусом ухи с сомовьим хвостом-плёсом и нежным жареным в масле филе из сома, что вскоре и было сделано. Поварские обязанности беспрекословно считались моей прерогативой.
Но этот эпизод лишь присказка к истории, произошедшей на следующий день.
После шумного пира Володя, учтя опыт вчерашней ловли и желая разделить доставшиеся мне лавры, вышел на охоту в те же места, где были мы с Сашкой накануне. Предполагая, что объектом ловли будет жерех, он поставил блесну «трехгранку», отлично зарекомендовавшую себя на Волге с ее быстрым течением, где обычная блесна просто выпрыгивала бы из воды. Выплыл он в предвечерние часы, когда в воздухе стоял одуряющий зной, характерный для этих мест, и поэтому надел легкую рубашку с короткими рукавами.
В течение длительного времени хваток не было, и тогда он опустил блесну отвесно вниз, перейдя на блеснение, подобное зимнему. Какое-то время он спокойно вздергивал и опускал блесну, как вдруг кто-то согнул спиннинг в дугу, доведя его конец почти до поверхности воды и упорно не позволяя вращать катушку. Более того, подводный гость вместе со спиннингом пытался стащить в воду его самого! И тогда Володя понял, что блесну схватил отнюдь не соменок, а самый настоящий сом! Крепко зажав катушку руками и не позволяя сому разматывать ее, он почувствовал, как рыба тащит лодку вниз по течению, к нашему стану, что напоминало рассказ Хемингуэя «Старик и море». Он пытался поднять сома наверх. Эта борьба привела к тому, что вскоре борющиеся стороны оказались напротив нашего лагеря и мы получили возможность с берега воочию наблюдать за ходом драматической схватки соперников, разговаривая с Володей без напряжения голоса, поскольку он был в двух шагах от нас, и со смехом комментировать происходящее. Ему, уже давно успокоившемуся, после испытанного стресса, удавалось несколько раз поднимать сома на поверхность воды, но он не знал, как втащить его в лодку. Сом вновь зарывался вниз, но, потеряв силы в борьбе с рыбаком, не мог далеко утащить его и лишь беспорядочно таскал с места на место, либо же крутил, как на карусели.
Тем временем начало смеркаться и наступил массовый вылет комаров, от которых мы спасались с помощью различных мазей или диметилфталата. Но поскольку у Володи обе руки были связаны орудием лова и не защищены рукавами, можно легко себе представить, какие адские муки он испытывал, оказавшись между Сциллой и Харибдой.
Наблюдатели на берегу (и я в том числе), намазавшись спасительным снадобьем, глазели на потуги Володи и потихоньку ржали. Виновник титанической схватки отвечал тем же, чтобы не потерять мужества, но дело не двигалось, а близилась ночь, предвещая форменный комариный шабаш. В конце концов я подал Володе совет, выудив его из недр собственной рыбацкой практики: держа сома на возможно более короткой леске, подплыть к пологому берегу, где я втащу лодку на берег, помогу ему встать на ноги и выволочь сома на песок. Так и было сделано.
Пойманного сома взвесили и он потянул почти на 12 килограммов. Мне ловить таких не приходилось. Друг сделал из него балык, подобный тому, который иногда удавалось привозить из Астрахани, где он считался деликатесом и бойко раскупался.
Описанные эпизоды настолько крепко осели в памяти внука, что он прекрасно помнит все их малейшие детали, хотя ему уже 27 лет.