На охоте бывает всякое... Хочу без длиннот рассказать об одном ошеломительном моменте, который врезался в память. Дело давнее. Счастливый исход произошедшего явствует, что я родился в рубашке...
Охотились мы со спаниелем Чарли на пролетного вальдшнепа в окрестности Крымска. Ноябрьская погода... Люблю эту пору! Веселое, бодрое настроение, душа радуется. Любуясь картинами природы, замечтавшись, я видел все в радужном свете. Вальдшнепы, как обычно, высыпали в широкой длинной лесополосе, заросшей чапыжником, и накапливались с каждым днем. Накануне я испытал удовольствие: темпераментный Чарли поставил на крыло дюжину лесных куликов, но добыть удалось лишь четырех взметнувшихся (волнующее мгновение!) охристо-бурых долгоносиков.
Чудесный день внушал надежду на удачную охоту. За городом мир и тишина. Рядом заросший камышом и ивняком пруд, поодаль – небольшой комбикормовый заводик. На берегу пруда рушилась заброшенная и разворованная насосная станция. Рыбное население пруда, состоявшее из щучек, карпов и разной мелкоты, влекло на водоем редких рыболовов. Кругом пруда – богатый выпас. Если подфартит, на пруду можно шлепнуть парочку уток.
Утро было туманное, а когда пленка тумана исчезла, я, чапая по берегу, огляделся вокруг: вблизи пожилая женщина пасла коричнево-черную тучную буренку, а влево от пастушки кто-то разложил костер. Над костром курился дымок. Я зафиксировал внимание на костре. «Кто-то, факт, варит уху», – мелькнула догадка. Но я был смущен: возле костра ни души...
Вдруг громом среди ясного неба ударил бешеный взрыв. На том месте, где варилась уха, земля встала на дыбы. Я присел от неожиданности и собрался в комок. Я дико удивился. Не пойму, как я удержался на ногах. Бабахнуло так, что уши заложило. Чарли шарахнулся в испуге. Получив легкую баротравму, я обеспокоился. «Целы ли мои барабанные перепонки?» – промелькнула мысль.
В тот миг, когда накатилась ударная волна, меня пронзил страх: осколок просвистел поверху... Это был отзвук войны. Вот тебе, думаю, и безмолвные поля! Воцарилась тишина... Шарю глазами: остолбенелая пастушка, слава Создателю, жива. Корова, судя по ее виду, не пострадала.
Я заметил, как теплая компания сорвиголов-взрывников, выскочив из оросительной канавы, задала стрекача прямиком к железнодорожной насыпи. Пацаны побежали во всю прыть без оглядки.
Я костерил малолетних «саперов», которые раскалили в костре старый боеприпас. Стало плохо на душе. У меня поджилки тряслись. Уже не до охоты: нагнали страху сорванцы. «Могло случиться худшее, – подумал я, – да пронесло...»
Настигнуть бы чертенят и вздуть как следует. Должен же кто-то наставить бестолочь на ум! Это был наказуемый поступок, и простить их по малолетству нельзя. Вот что значит безнадзорность!
С тех пор, как я неожиданно побывал на «передовой», любой дымок, обнаруженный в угодьях, для меня ассоциативен.