Работает вертолет МИ-8. Но когда при сорокаградусной жаре по лесу идет верховой пожар, погасить что-либо просто невозможно. Все усилия сосредоточены на опашке и встречных палах. Подходит черное облако с грозой, с ветром, ну, кажется, сейчас ливень ударит, а на деле капнут три капли, а молнией несколько новых очагов создает. Там, где прошел огонь, видишь просто нереальные картины: земля после ядерной войны. Пять минут — и нет лесной деревушки. Беда и у людей, и у лесных жителей. Самое печальное, что конца-краю этой напасти не видно и время для подсчета убытков и анализа последствий еще не настало.
Пользуясь утренним снижением убийственной жары, отправляюсь проведать наши луга, места, где мы постоянно бываем в этих числах августа. За городом еле ощутимый ветерок не дает дыму дойти до полей и лугов. Здесь дышится намного легче. Поля с зерновыми частично убрали, но не везде. Посевы под палящим солнцем выгорели добела. Свекла еще зеленеет, однако больше походит на здоровенную морковку, тонкую и вытянутую в длину, старается дотянуться до воды, а воды нет. Работникам сельского хозяйства, видимо, придется туго.
За селом Устье взору открывается чернота сгоревших лугов с редкими вкраплениями зеленого — кое-где в болотцах осталась вода. К счастью, огонь дошел только до луговой дороги на озеро Кожемяка, по которой я и сворачиваю с асфальта. Немного не доехав до водоема, выхожу из машины и осторожно подхожу к воде. Стайка чирят срывается с чистой воды; выводок кряквы уплывает в прибрежные заросли, а слева — нет, не может быть! — метрах в 150 вижу гуся, который спешно уплывает к противоположному берегу. Выхожу открыто на берег и в бинокль наблюдаю, как белолобый гусь, скрывшись в зарослях рогоза, высовывает оттуда свой любопытный нос с белой проплешиной.
А почему, собственно, не может быть? Как будто бы сам в позапрошлом году не добрал в августе такого же весеннего подранка, причем своего. Я накрыл его зарядом семерки, взяв чуть выше, и мой дратхаар Атос был весьма удивлен размерами «утки», однако, легко справился с доставкой. На этом озере повезет кому-то другому — мы сюда на открытие не приедем.
С соседнего озерка поднимается партия кряковых и, дав пару кругов над лугами, садится обратно. Да! Утка-то есть! Но мне пора ехать дальше. Луга выкошены. Часть сена в здоровых рулонах еще здесь, но мимо пылит КАМАЗ с прицепом, а за ним еще один. Пробираюсь на «наше» бывшее место, где с десяток лет мы всей многочисленной компанией собирались на открытии. Основной водоем расположен на полуострове, образованном протокой Россохвица, здесь не косили, и трава выше «Нивского» капота. А на болоте — вот разочарование! — сухо Рядом в ивовых зарослях тоже болотце, и оттуда доносится смачное кряканье. Но, я это знаю наверняка, взять здесь что-либо можно только на подлете. А с подъема не получится: пока будешь продираться через заросли, проваливаясь в грязь, утки успеют благополучно разлететься. Еду дальше. По скошенным лугам сидят, раскрыв от жары клювы, вороны и грачи вперемешку. Они спокойны, им жарко, им лень. Ну грачей-то мы (так и быть!) пощадим, а вот серым воровкам на нашу милость рассчитывать не стоит.
Притормаживаю возле небольшой канавки около дороги, воды — кот наплакал, тем не менее из травы моментально возникает кряква и с очень недовольным видом улетает. Проверяю следующее болото, которое на охоте входит в мою обязательную программу. Эге! Да в этом году дорогу сделали прямо по берегу! Это плохо. И ведь никогда косари здесь не ездили, канава им мешала, а теперь сухо. А болотце хорошо! Вот в прошлом году, помню …
Сегодня пусто, хотя стоп! На противоположном берегу, в тени кустарника, на кочке сидит утка. Выхожу из машины — взлетает. Одна. Но это еще не факт! Ничего! Вот мы сюда с молодой Гердой попозже приедем, тогда и посмотрим!
Дальше, дальше! К своему любимому болоту, туда, куда попробуем попасть на открытие (если сможем, конечно!). Тут рядом есть замечательное болотце, где вода редко сохраняется к открытию. Но если сохраняется, то просто чудесно! Так как два болота мы занять не можем (не очень-то это красиво), другая компания здесь обязательно встанет. Утиные стаи, встреченные их стрельбой, непременно к нам завернут, а от нас — к ним, соответственно. В этом году здесь немного воды есть. Воды немного, зато уток!.. Сотенная стая кряковых и чирят поднимается с мелководья, а многочисленные кулики беспечно бегают по грязи. Ах, как жаль, что охоту не открыли! Часть уток разбредается по лугам, часть кружит надо мной с явным намерением вернуться, а самый беспечный чирок не взлетел вовсе, и к нему немедленно присоединяется несколько соплеменников. Сделав снимки, оставляю их в покое.
И вот наконец оно — «наше», любимое, заветное, желанное. У него нет названия, и в нашей команде оно зовется Открытие. Сколько здесь было красивых выстрелов, дуплетов и промахов! Я осторожно раздвигаю прибрежную растительность — по всей акватории стаи кряковых и чирков!
Вот это да! Всегда считал этот водоем самым удачным для открытия. Это я доказал своим консервативным друзьям, и они вкусили все прелести от смены многолетнего старого места. И вот теперь, уже в шестой раз, мы постараемся приехать сюда тогда, когда настанет время.
Ведь оно настанет, правда же?