10 марта прошлого года. Раннее утро, почти совсем темно, и только где-то на востоке появилась еле заметная розовая полоска. На небе постепенно блекнут мириады звезд. Температура на градуснике у крыльца показывает колючие минус восемь.
С собой небольшой рюкзак, запас еды и питья на весь день. Еще две пары шерстяных носков, водолазка, запаянные в полиэтилен охотничьи спички, легкий топорик. В кармане охотничьей куртки обязательные компас и копия карты района. Шапка, перчатки, брюки на синтепоне, зимние сапоги и нож – вот, пожалуй, и вся экипировка.
Входя в сосновый лес через зарастающую мелятником опушку, сверяюсь с компасом. План таков: следуя на северо-запад, пройти километров шесть-семь, после чего повернуть строго направо и челноком, подобно сеттеру, работающему по коростелю, осматривая островки высокого соснового леса среди моховых болот, добраться до дома.
Вроде бы все очень просто! Но хватит ли на эту задумку одного дня? Ведь впереди километров тридцать, буреломы, выворотни, ручьи под уже тонким подмытым льдом и вообще неизвестно что. Поживем, как говорится, – увидим!
Все дальше углубляясь в лесной массив, иду по ельникам. Кое-где приходится продираться через еловый молодняк. На подъемах лыжи скользят. Несколько раз падаю в снег и, пробив нетолстый наст, погружаюсь в него целиком. Выбираться крайне тяжело. При этих падениях есть опасность сломать коленом лыжу и стать пешеходом. Если это случится километрах в пятнадцати от ближайшей дороги, то сегодня я домой не приду и ночевки в зимнем лесу не избежать.
После второго падения вырубаю из сухой елки палку-посох. Преодолевая подъемы, опираюсь на нее. Риск падения уменьшается многократно. Приходит далеко не новая мысль, что давно бы пора подбить лыжи камусом.
Километров через пять впереди замаячили просветы. Неужели добрался до болота? Действительно, подъезжаю к болоту, покоящемуся под метровым снежным саваном. Но болото явно не моховое. Видимо, это заболоченный ручей. Везде видны верхушки выворотней и продолговатые бугры от наваленных друг на друга упавших стволов. Отличнейшее место для волчьего логова. Где-то тут они, вероятно, и выводят волчат.
Поперек болота напрямую ломиться и думать нечего – сломаешь не только лыжи, но и шею. Не поможет никакой камус. Пытаюсь ехать краем. С трудом объезжая бурелом, кое-где сойдя с лыж и взяв их в руки, перебираюсь через завалы. Наконец по стволу упавшей сосны перехожу ручей, сбивая перед каждым шагом с него снег.
Вроде бы начинаются сосняки — жить становиться легче. Попадаются стручки глухариного помета. Но помет явно старый, зимний – не токовой. Пройдя еще пару километров, забираю вправо. Тут и начинается моховое болото. Сосны становятся чахлыми, а поверхность впереди более ровная. Попадаются следы зайца, лисы. Кое-где видны помет рябчика и тетерева, а кое-где и следы тетеревов.
Переезжаю от одного островка к другому и постепенно углубляюсь в это огромное моховое болото. Вскоре пейзаж со всех сторон становится одинаковым. Чахлые сосны, сухие корявые елки да редкие тонкие березки.
Пару часов пейзаж не меняется. Это значит, что прочелночил в общем направлении на восток километров 6–7. Примерно определяю свое место, но точность, конечно, никакая. Надо покупать GPS навигатор, он сэкономит кучу времени.
Решаю забрать севернее, чтобы перебраться за центр болота, которое в поперечнике километров 16 на 25. В центре вроде обозначены возвышенности. Может быть, на них и есть то, что я ищу? Действительно, вскоре болотистый сосняк сменяется частоколом березняка. Пошел неуклонный подъем. Вот оно, верховое болото.
Начали попадаться свежие следы лосей, и немало. Это радует. Лося в здешних местах давно не видел, но местные рассказывали, что еще каких-то лет двадцать назад, на километровом пути от деревни к большому лесу они гарантированно видели пару-тройку лосей в полях, на краях кустов и перелесков. Тогда к деревне вела тракторная колея. Насыпанная перед перестройкой дорога открыла доступ к хорошим местам, и вот итог.
Постепенно многолюдье и дальнобойные карабины загнали лосей в непроходимые дебри. Стройный рядок крестиков пересекает мой путь. Следов от маховых перьев по бокам не видать. Глухарь долго гулял по окрестностям и в двух местах пощипал маленькие сосенки. Столовался. В конце следа лунка и следы крыльев.
Далеко впереди, значительно левее моего маршрута, видна полоска сосняка. Хочешь не хочешь, а надо идти смотреть – иначе ничего не найдешь. Издалека сосняк кажется высоким, но при подъезде становится ясно, что таков он на фоне невысоких березок. Небольшие островки сосняка сменяются березняком несколько раз.
Смотрю компас и карту. Странное дело. Два часа – солнце уже пошло от юга к западу, а компас показывает, что оно то на северо-западе, то на севере. Верю глазам, а не прибору. Подворачиваю и иду вперед, на северо-восток, а сам думаю: хорошо еще, что день ясный. Если бы ориентировался по компасу, то вышел бы к вечеру на реку километрах в двадцати от дома.
Справа впереди виден сосновый лес, а левее – открытое пространство, которое хорошо просматривается. Это уходящая за сосняк длиннющая полоса ветровала шириной в шестьсот метров. Решаю подъехать к границе бурелома. Внимание приковано к приближающейся абсолютно непроходимой полосе, поэтому не сразу замечаю, что еду среди чахлых сосенок, по насту, истоптанному какой-то живностью. Начинаю всматриваться и…
Как описать этот миг, с чем сравнить его?! Вот оно, наконец-то! От натоптанного участка уходит свежий след глухаря с черчением. Ощущение радости, победы, гордости — хочется петь, махать руками и прыгать. Все-таки нашел! Нашел! Ай да молодец! Иду дальше. Сосняк становится выше.
Вот токовой след еще одного глухаря и его помет. Этот ходил кругами. В одном месте перестал токовать и, поклевав сосновых иголок, снова распустил крылья. Представляю, как он ходил тут, гордо запрокинув голову, с распущенным веером хвостом, как тряслась его «борода» в такт точению.
Вот куча токового помета под невысокой, но толстой и корявой сосной. Место открытое. Среди сосен средней величины, впереди и сбоку, видны все новые и новые чертежи. Выхожу на границу сосняка и ветровала. Здесь тоже токовые следы. Токовало пять глухарей, не меньше.
Время, однако, уже четыре. Место точно неизвестно, погрешность плюс минус пять километров, исправный компас продолжает дурить на болоте. Прикидываю по солнцу направление, но это все равно, что ткнуть пальцем в небо. Ладно, двигаю к дому на восток, северо-восток. В конце концов к потемкам на какую-нибудь дорогу да вылезу. Ну ошибусь километров на пять, и ладно. Ведь главное, запомнить еще обратный маршрут, а как это сделать без компаса? Привязался к ветровалу и пошел.
Вскоре дорогу начали перегораживать новые ветровалы, но уже не сплошные. Кое-как пробираюсь среди выворотней и упавших стволов, лавирую, объезжаю. Словом, выехал на поля уже тогда, когда солнце нырнуло за дымку на западе.
Ошибка моя составила не пять, а все десять километров, но место выхода из леса я запомнил и направление тоже. К дому подошел уже в кромешной морозной тьме.