А теперь вернемся к заголовку. После круглого стола, организованного охотничьим сообществом совместно с «РОГ» с приглашением ученых, специалистов и органов власти по вопросам формирования новых списков Красной книги, я обратил внимание на комментарий в интернете одного из участников этого совещания со стороны «ученых».
В комментарии были выпущены стрелы критики в адрес заметки, размещенной на сайте ohotniki.ru, по поводу преподнесения материала этого круглого стола в нужном редакции свете.
Что каждый кулик свое болото хвалит, это не только орнитологам известно, а чужое, соответственно, хает, поэтому оставим в покое мелочные споры — кто и что не так сказал. К тому же наши ученые почему-то не знают о том, что в России проводится мониторинг добычи водоплавающих птиц, который поступает в составе данных государственного охотхозяйственного реестра.
Кстати, сторонник «ученой позиции» говорит о том, что масса утверждений, имеющихся в охотничьей периодике, либо безнадежно устарели, либо просто изначально неверны, либо являются результатом передергивания.
Мы можем ответить абсолютно тем же — данные, на которые ссылаются ученые, часто позаимствованы из публикаций 10–20-летней давности или являются мнением отдельных (но не всех) исследователей.
Читайте материал "Долетят ли гуси до Красной книги"
Самое главное — охотничье сообщество обвинили в том, что оно как минимум не подготовило презентаций в обоснование своей позиции, а самое главное — «охотничья общественность» в течение полутора лет не пыталась участвовать в диалоге, а за два дня до бюро (бюро комиссии по Красной книге) решила высказать свою точку зрения и собрать круглый стол.
Действительно, мы не подготовили презентаций. Но вообще формат круглых столов обычно не предполагает презентаций, это удел научных конференций или публичных выступлений. Кроме того, возражения Центрохотконтроля, появившиеся после публикации (это важно!) новой редакции проекта Красной книги с подробным разъяснением по каждому виду, экспертам были направлены.
Эксперты эту аргументацию не услышали, равно как не захотели слышать отличные от их собственной позиции и на круглом столе.
Мы не зря обратили внимание на фразу — «после публикации». Все дело в том, что подготовка списков Красной книги велась совершенно кулуарно, т.е. в тайне от охотничьей общественности. Поэтому никакого «диалога» в течение полутора лет просто не было!
Вот бы когда и нужно было спросить у нас мнение, обсуждать проблемы, искать пути решения и меряться презентациями.
Публикация нового перечня Красной книги с тремя подвидами гуменника, серым гусем, серой уткой, горлицей, не говоря уже о млекопитающих, среди которых оказались белогрудый медведь, популяции снежного барана Охотоморского побережья, западно- и восточносаянские популяции сибирского козерога, кавказская серна и т.д., застала всех специалистов-практиков врасплох.
В новую Красную книгу предлагается занести 18 (!) позиций (видов или подвидов, популяций) охотничьих животных. В том числе в ней окажутся восемь из одиннадцати видов наших гусей.
При этом к выводу из Красной книги не предложено ни одного (!) хозяйственно ценного вида птиц, а среди млекопитающих — только четыре позиции: аборигенная приморская популяция пятнистого оленя, а также мало кому известные отдельные популяции солонгоя, степного хоря и перевязка.
Очевидно, открытость обсуждения не входила в планы экспертов от науки, зато теперь, когда работа по приданию статуса редкости охотничьим животным завершилась, они во всеуслышание объявляют о том, что готовы сотрудничать. И даже попросили отметить этот факт в итогах круглого стола!
Так что если не знать предыстории, то все верно: охотничья общественность два года не участвовала в обсуждении, а наука готова к сотрудничеству.
Видя такую вопиющую несправедливость, охотничья общественность забила в набат и предприняла попытку из первоисточников узнать причины столь беспрецедентного расширения списка «краснокнижных» видов. Ведь если посмотреть на карту, подготовленную экспертами для иллюстрации введения запретов охоты на восточного тундрового гуменника, то она очень похожа на какой-то наступательный план.
Очевидно, что следующим пунктом этого плана будет закрытие охоты на всех гусей на обозначенных территориях.
Теперь о главном.
Мы всеми силами пытались донести до оппонентов тот факт, что Красная книга — это не зонтик, автоматически спасающий виды, и нужно понимать, что основные полномочия по охране объектов животного мира, их мониторингу переданы органам государственной власти субъектов Российской Федерации. В том числе и краснокнижных.
Осуществляются эти полномочия за федеральные субвенции, которые для неохотничьих видов составляют 8 млн руб. на всю Россию (против 1,2 млрд «охотничьих» субвенций), и каждому региону достается всего 100–200 тыс. рублей.
Так что нужно отдавать себе отчет в том, что когда вид заносится в Красную книгу, необходимо не только разработать меры по его сохранению, но и обеспечить их финансирование. Однако ученые академического толка, неискушенные в тонкостях управления охотничьими ресурсами, предпочитают разрабатывать стратегические планы и проекты, не задумываясь об их исполнении «на земле».
Возвращаясь к эпиграфу: ученые придумали стратегию сохранения гусей, а как ее воплотить в жизнь, они не знают и (или) не хотят знать.
Многие охотоведы тоже вот грезят возрождением Главохоты и единым федеральным управлением ресурсами животного мира, однако действующая система органов государственной власти основана на разделении полномочий между федеральным центром и регионами, и это должны учитывать все, даже ученые.
Тут очень к месту вспомнить слова одного классика марксизма о том, что «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя».
Между тем, те же эксперты в одном из недавних решений секции по Красной книге отметили, что «отрицательное влияние на мигрирующие охотничьи виды птиц оказывают, главным образом, состояние мест обитания, в том числе в период миграций, и истребительные методы добычи за пределами России».
При этом они делают интересный вывод, что «именно занесение этих объектов в Красную книгу Российской Федерации позволит применять срочные меры по управлению местами их обитания, а запрет охоты в России — уменьшить смертность».
Плюс якобы «появятся убедительные аргументы в обосновании принятия адекватных мер и за рубежом, в странах, с которыми у России имеются международных договоры об охране перелетных птиц».
Думается, это правда, что нет никаких гарантий, что эти жертвы, понесенные российскими охотниками, будут оценены международным сообществом и приведут к росту численности водоплавающей дичи.
Потому хотелось бы, чтобы наши уважаемые международные эксперты учитывали интересы той страны, гражданами которой они являются. Или я что-то не то сказал?..