Солнце еще не показалось над горизонтом, а моя бодрая «Нива» уже стремительно несла меня к намеченной цели. Это место я обнаружил вчера вечером. Половодье пошло на спад, и забраться ближе к самому центру любимых лугов стало вполне реально. Добравшись до первого мелиоративного канала, я понял: это то, что надо.
Густой кустарник, растущий местами вдоль канавы, значительно упрощал задачу по оборудованию скрадка, а появившаяся на ветвях зелень снимала вопрос о необходимости сбора сухой травы, которую я обычно использую для уплотнения засидки. А в двадцати метрах от выбранного места еще остался прекрасный мелководный вылив на высаженной осенью озимке.
На том месте, куда я подъехал на машине, присутствовали следы большого лагеря, где охотились во время общего сезона. Тут и скрадок остался, который подправить было делом нескольких минут, но я решил уйти дальше. И не прогадал. Вечером я взял двух зеленоголовых красавцев, дилетантски проворонив третьего.
Но утро… Охотники знают, что такое раннее утро на весенней охоте. Да еще и погода лучше не придумаешь. Засидевшаяся в корзине Дуська пыталась работать еще там, и я, высадив ее на воду, поспешил в укрытие. Едва расчехлив ружье и всунув пару патронов, я услышал шаркающий отклик потенциального жениха. Я его не видел, но упал на надувную подушку и обнаружил его быстро плывущим к утке. Когда сесть-то успел? Однако медлить некогда. Осторожно просунул ствол ружья в прореху и сразу потянул спуск.
Удача! Красавчик остался на месте, только голову в воду опустил. А я перевел дух и сделал пару глотков чая. Над выливом чибисы демонстрировали фигуры высшего пилотажа, оглашая окрестности звонкими жалобными криками. На Дуську они действуют возбуждающе, и она, даже не прихорошившись по обыкновению, работала беспрерывно. И результат был немедленный: очередной селезень плюхнулся с другой стороны от поверженного коллеги. По звукам и облику он отличался от крякаша. Я сделал вывод, что это шилохвость, и выстрелил. Отлично! Ставлю себе пятерку за меткость и пытаюсь несколько расслабиться. На самом деле ведь и десяти минут не прошло. Забегая вперед, скажу, что ошибся. Взяв селезня в руки, я пришел в некоторое замешательство: совсем не шилохвость! Перебрав возможные варианты, остановился на селезне серой утки. Так и оказалось. Взять весной этот вид довелось впервые.
Красота-то какая! Совсем тепло, тихо. Над лугами пролетают большие чайки, слышится блеяние токующих многочисленных бекасов, издалека доносится бормотание тетеревов. Бальзам для души! Я один на все луга! Гусь, которого было в этом году просто невероятное количество, ушел позавчера…
На вечерке в четверг, когда я сидел со своей уткой на «секретном» болоте, где охочусь и рыбачу осенью, гогот стоял неимоверный. А в пятницу — тишина. Тогда мне не очень повезло, пару раз пронесся чирковый дуэт, а один трескунок соблазнился большой подружкой. Тем более болото весной оказалось довольно глубоким, и я с трудом высадил утку даже в забродных штанах.
И с гусем во время общей охоты ничего хорошего не получилось. Это я про себя, так как многим знакомым повезло. Единственный раз, под закрытие, позвонил мой друг Михаил.
— Гуся, — восторженно орал он в телефон, — море! Тысячи! Сидят на поле, на бугре. Третий день наблюдаю. Больше никого нет!
— Поехали! — тут же решил я.
Мишкина пасека находится в соседнем районе, но путевка у меня есть и туда, поэтому встречаемся в оговоренном месте.
— Показывай, где?
— Вот поле. Здесь его было…
Пасечник делает широкий жест рукой. Времени до вечернего вылета на поля достаточно. Надо оценить возможности устройства скрадков.
— Да ты чего?! — обрывает меня Мишка. — На поле даже соваться нельзя! Пусть он там обсидится, а на воду он здесь весь пойдет. Пошли в лугах скрадок делать.
Пытаюсь убедить друга, что сидеть надо именно на поле, а не в 700 метрах от него, где он неизвестно на какой высоте проходить будет. Да и налетит ли или стороной пройдет? Бесполезно! Друг страшно таращит глаза и взахлеб убеждает меня в правильности своего решения.
— Я за ним давно наблюдаю, только так! А там стрельнешь один раз и все!
— Так он не весь сразу прилетит. Можно будет славно поохотиться.
— Нет! Только в луга!
Я развожу руками, абсолютно уверенный в ошибочности его мнения. Но ведь это он меня пригласил…
Когда скрадок возле болотца был готов, на бугре показались две фигуры.
— Это пацаны на мотоциклах балуются. Сейчас я их прогоню, — Мишка рысью направляется к спрятанной в кустах машине.
Я уверен, что это охотники. Конечно же так и оказалось.
— Я им говорю: кто так охотится? Надо дать сесть и на отлете стрелять, а они: ты на отлете, мы на прилете!
— Михаил, они все правильно делают! Только мы бы могли уже сейчас там сидеть.
— Не согласен я с тобой! Пойду сейчас посреди поля, встану и буду стрелять всех подряд!
— А вот за это можно и по голове получить! — пытаюсь урезонить разгоряченного друга. — Они приехали, никого нет. Сделали скрадки, гусей своих расставили. Какие претензии?
Мишка не согласился и уехал в неизвестном направлении. Гусь действительно пошел через некоторое время. В течение часа косяки сменяли в небе друг друга непрерывно. Они проходили надо мной на высоте около сотни метров. Мои шесть обманок и жалкие попытки выдать призыв в духовой манок нисколько их не привлекали. А охотники на поле постреляли славно. Там кружилась такая карусель, что дух захватывало. Гуси явно хотели приземлиться на насиженное место. Я подивился выдержке мужиков: они не спешили с пальбой и явно ждали реальной дистанции. Я точно видел двух падающих птиц, но, возможно, их было больше. Что сказать? Только поздравить с полем!
Я позволил себе два выстрела по одиночке, нашедшему метрах на семидесяти. Слышал, как «единичка» щелкала по перу. Улетел, конечно. Мишка выпалил раз десять в стороне от охотников. Хорошо хоть к ним не полез…
С вальдшнепом же дело обстояло совсем неважно. Если в первый выезд удалось взять одного, а двух прозевать из-за шуршащей палой листвой собаки, то дальше было хуже и хуже. Да и чего ожидать? Три теплейшие и тихие недели, предшествующие началу сезона, дали возможность основной массе птицы пройти севернее. Всего я взял четырех длинноносиков. Дважды было только по одному пролету. Истратил шесть патронов. Таких плохих тяг не припомню за всю жизнь…
Зато в заключительную субботу я наслаждался жизнью. Дуська орала как блаженная. Три селезня чирка-трескунка кружили вокруг нее.
При желании я мог бы взять их всех одним выстрелом, когда они оказывались на одной линии. Но такого желания у меня, естественно, не возникло. Полностью умиротворенный, я неспешно потягивал чаек из термоса и дышал весенней свежестью раннего утра.
Селезень молча свалился из ниоткуда. Он настороженно сидел прямо за Дуськой. Стрелять было невозможно. Ну и ладно! Пусть пообщаются. Сезон окончен, работе не повредит. Заслужила в конце концов, думал я. Ничего подобного! Сидит, как изваяние! Несколько минут мы испытывали терпение друг друга. Селезень сдался первым. Заподозрив неладное и не догадываясь о моих лояльных по отношению к нему мыслях, он медленно отплыл в сторону, чем совершил последнюю в своей жизни ошибку. Я зачехлил ружье и еще долго сидел на месте, слушая живущие полной жизнью луга.
PS. Привыкнув ругать МПР Рязанской области за нелепые и вредные, на мой взгляд, инициативы, не могу не отметить, что второй год месячной охоты на селезня с подсадной — дело благое. Вопреки моим ожиданиям, массовой бесцельной ходьбы в угодьях не наблюдалось. Стрельба по гусям до и после открытия общего сезона была единична. Зато осознание растянутости сроков дало возможность выбрать благоприятную погоду и избежать скопления народа. Наличие достаточного количества селезней, выявленное в финале, явное тому подтверждение. Охота с подсадной сделала мой сезон удачным и насыщенным позитивом.