Тетерев уже не держал стойку, и мои друзья не взяли своих легавых в эту поездку, а мой лабрадор как назло поранил лапу и был «на больничном» дома. В нашу компанию попросился один шустрый малый с четырехлетним дратхааром; по его словам, собака отлично работала по кровяному следу, имея опыт добора подранков. В запасе у нас оставалось три дня отпуска, и мы не теряли надежды закрыть вторую лицензию. Егеря загодя проверили поля, и мы успели обустроить лабазы в наиболее перспективных местах.
На засидке я наслаждался красками убегающего сентября, наблюдая за проплывающими в вечернем небе вереницами журавлиных стай, которые почти непрерывно шли уже три дня, что свидетельствовало о приближающихся холодах. Еще было достаточно светло, когда донесся ружейный дуплет с одного из полей, где были засидки моих напарников. Дальнейшее развитие событий было таким: владелец дратхаара стрелял из ИЖ-27 пулями Рубейкина по вышедшему на овсы медведю. После выстрелов с убойной дистанции 40 метров зверь развернулся и скрылся в лесу. Обилие крови на следах показывало попадание. Оставляя кровяной след, медведь ушел вглубь леса с густым подростом и местами с ветровалом. Перспектива преследовать подранка в сгущающихся сумерках не показалась привлекательной, поскольку Арго не было, а ехать за зверовыми егерскими лайками надо было в деревню, находящуюся в пятнадцати километрах. Владелец драта взял инициативу в свои руки, послав своего «чемпиона» в поиск.
Пес не проявил явной заинтересованности к ярко выраженному кровяному следу, подтверждающему серьезность ранения, но и без выраженной боязни быстро исчез в чаще. Наша компания «медвежатников» с замыкающим погрустневшим тучным егерем Колей ощетинилась стволами и медленно втянулась в зловеще темнеющие заросли, напряженно прислушиваясь к беготне невидимого в сумерках дратхаара. Со стороны крадущиеся в темноте «зверовщики» напоминали пародию на героев известного фантастического голливудского боевика «Хищник».
Тем временем на небо выкатилась полная луна, отчего все встречавшиеся на пути пни, валежины, полуповаленные ветровалом деревья вновь обрели в услужливом воображении зловещие, угрожающие очертания. Луч подсветки, прикрепленной к стволу карабина, ощупывал каждый подозрительный предмет. Блуждающий бесцельно в кустах явно нерабочий дратхаар своим шумом только добавлял нервозности, и мои медвежатники стали все чаще выражать нецензурным шепотом свое неодобрение присутствием этого балбеса. Хозяин продолжал утверждать, что его воспитанник находится в неустанном поиске и сейчас найдет подранка.
Наконец благоразумие подсказало, что целесообразно отложить поиски и продолжить их поутру с проверенными в деле егерскими собаками. В луче фонаря возник силуэт «зверового» легаша, задравшего лапу и поставившего метку на стволе упавшего дерева, перегородившего тропу, по которой пробиралась наша компания. Драт вновь растворился в темноте, потрескивая валежником и совершенно не обращая внимания на отчетливый кровяной след.
Предложив спутникам пройти еще метров пятьдесят и прекратить на сегодня поиски подранка, я перекинул карабин на локоть и, перешагнув через поваленный ствол, мигом ощутил мягкую плоть под сапогом. Ощущение было такое, будто наступил на мешок с овсом. Страх не успел прийти, сработал охотничий рефлекс, и карабин с подствольным фонарем мгновенно уперся в лежащего за стволом медведя. На мое счастье, зверь дошел. Как оказалось, латунная пуля, угодив в медвежью шею, пробила артерию, что и спасло зверовщиков от неприятных последствий этой авантюры. Подранок долго лежал за деревом, о чем свидетельствовало обширное пятно натекшей на лежку крови, и ждал нашу «ягдкоманду».
Не стану повествовать о дальнейшем разговоре с хозяином «рабочего» дратхаара, он стал обладателем добытой медвежьей шкуры (разумеется, забыв поблагодарить участников этого приключения) и в следующих охотничьих экспедициях мы больше не встречались. Не стоит приглашать на серьезные охоты подобных малознакомых авантюристов-неохотников. Между тем упомянутый выдающийся «пес-медвежатник», оставаясь собакой-компаньоном и не растрачивая нервную систему и силы на охотничьей стезе, прожил долгую счастливую жизнь и ушел в «блаженные охотничьи угодья» в преклонном собачьем возрасте 15 лет…
В следующей зверовой экспедиции наконец-то повезло Поэту, которого с завидным постоянством обходил охотничий фарт. Причин невезения было множество: вышедший на поле медведь, немного не дойдя до верного выстрела, в последний момент без видимых причин развернулся и исчез в лесу; в самый неподходящий момент ветер поменял направление, давая сигнал зверю, что его поджидают; косолапый выходил на овсы в «мертвой зоне», исключающей верный выстрел.
Удача выпала неожиданно, когда егерь сообщил, что близ лесной опушки обнаружена туша павшей домашней телки, отбившейся от стада и пропавшей неделю назад до описываемых событий. По словам егеря, над останками несчастной скотины порядком потрудились мелкие хищники и воронье в компании с медведем, оттащившем тушу на край поляны ближе к зарослям.
В окружающем приваду густом кустарнике зверь пробил тропу, свидетельствующую о регулярном посещении дармового угощения.
Поэт, осмотревшись, выбрал место для засидки в ветвях старого дуба. До привады было около сотни метров, и вечером, еще по-светлому, охотник приготовился к выходу косолапого. Место было дикое, уединенное, что давало шанс на появление зверя до темноты. Засидка была с хорошим обзором, и, если не считать временами наносимого ветерком тлетворного запаха со стороны привады, охотнику было вполне комфортно.
Через полчаса сидения Поэт стал свидетелем лесного шоу: из пробитого в кустарнике лаза появилась голова лисицы, остановившейся для оценки обстановки и явно готовой к выходу на пиршество. С минуту красавица стояла, принюхиваясь и прислушиваясь, после чего развернулась и исчезла. Поэт перевел взгляд на кружащего над лесом орлана-белохвоста, по-видимому, обнаружевшего тушу, затем перевел взгляд на выход из лесного лабиринта. Неожиданно в лазу возникла медвежья башка, показавшаяся охотнику громадной. В томительном ожидании выхода зверя на поляну Поэт приготовился, зная, что прицельным будет только один выстрел.
Полностью скрытый кустарниковой порослью косолапый, так и не показавшись, скрылся за лесным занавесом. Через некоторое время в том же месте вновь высунула голову лисица, уступив затем место вторично подошедшему медведю. Звери, несомненно, пользовались одной тропой в преддверии выхода к приваде. Потрескивание валежника свидетельствовало, что медведь бродит по подлеску, не показываясь, сопровождаемый трескотней потревоженной пернатой мелочи. Удивительно, что лисица не проявляла особой тревоги, по-видимому, оба зверя постоянно выходили кормиться к туше в одно время и привыкли к соседству друг друга.
Затем наступила пауза, все стихло. Медленно тянулось время.
Вечерело, солнце уже коснулось верхушек деревьев, когда из чащобы совершенно бесшумно появился медведь и неспешно направился к приваде. Мысль, что еще минута и успокоившийся зверь приступит к угощению со столь неаппетитным запахом, подстегнула Поэта не медлить с выстрелом. После удара тяжелой пули 14,6 г, выпущенной из Browning Bar калибра .338 WinMag, зверь, взревев, закрутился на месте, затем в два прыжка исчез в кустарнике. Было слышно, как в горячке медведь уходил, не разбирая дороги и с грохотом сбивая сушины. Все затихло, и ничто не напоминало о разыгравшейся только что драме.
Обилие крови и тянувшийся в чащу кровяной след говорили о серьезном ранении. На добор подранка выдвинулись спустя час. Курцхаар Поэта, пущенный в поиск, взяв след, нырнул в зловеще темнеющую чащу. Держа оружие наготове, освещая заросли фонарями, мы направились за собакой и через короткое время к всеобщему удовлетворению и великой радости Поэта услышали злобный лай Дарси, работавшего по дошедшему косолапому. Как оказалось, медведь скатился в довольно глубокий овраг, поросший густым папоротником.
Мы подошли к добытому зверю и осмотрели трофей. Это была старая, судя по изношенным зубам, медведица средних размеров темно-бурого окраса. Усилия вытащить трофей вручную оказались тщетными. И тут не обошлось без небольшого приключения. Едва мы взяли добычу за лапы, как изданный зверем утробный рык заставил матерых мужиков, не отличавшихся прытью, броситься врассыпную. Воздух, скопившийся в легких убитого медведя, со зловещим глухим ревом вырвался наружу. Дружный смех отважных зверовщиков, спасавшихся от мертвого косолапого, вспугнул рябчиков, устроившихся неподалеку на ночлег. Подогнав к оврагу «Дефендер» с мощной лебедкой, мы вытянули трофей на поляну.
Осмотрев зверя, увидели попадание по месту, по лопатке, пуля прошла навылет. Несмотря на серьезное ранение, медведь отбежал метров тридцать-сорок от привады, прежде чем дошел.