Владимир Петрович Авдонин, уроженец деревни Минино нам рассказал.
Односельчане вспоминали, что в нашу деревню приезжал В.И.Ленин и охотился в окрестных лесах. Останавливался он в доме М.А.Предтеченского. С младшим его сыном, Алексеем Михайловичем, я был в дружеских отношениях. Как-то я попросил его рассказать о приезде Ленина.
«Сколько лет прошло, сколько зим, а хорошо помню август 1920 года. Ранним утром, выйдя за калитку, увидел катившую по улице открытую легковую машину. В ту пору появление автомобиля в деревне было событием. Когда он подкатил к нашему дому и остановился, я оцепенел – рядом с шофёром сидел В.И.Ленин, на заднем сиденье Н.В.Крыленко, он и прежде к нам приезжал. Отец радушно пригласил дорогих гостей в дом.
Мать захлопотала на кухне, а меня с сестрами подвели к Владимиру Ильичу. Знакомясь, он интересовался школьными успехами, чем занимаемся в свободное время. Пожав мне руку, спросил:
– В каком классе ты учишься?
– Четыре класса окончил.
– И это все? – удивился он, глядя на меня, не по годам рослого парнишку.
– У нас школа только четырёхклассная, – смущаясь, ответил я.
– Да, с учебой он поотстал, зато охотник уже опытный, с восьми лет со мной в лес ходит, – пришел мне на выручку отец.
– Вот как! И каковы успехи? – прищурившись, спросил Ильич.
Пока мы знакомились, мать приготовила завтрак. За чаем разговор пошел об охоте, охотничьих угодьях. Услышав, что пойдем охотиться в Самарский лес, Владимир Ильич заинтересовался: «Почему он так зовется?» Отец, хорошо знавший округу, начал рассказывать.
– Прозывается он так потому, что до революции принадлежал потомственным дворянам Самариным. Последний из них, Александр Дмитриевич, окончил историко-филологический факультет Московского университета. Был титулярным советником.
Гости с большим интересом слушали рассказчика.
– А вы хорошо знаете историю отчей сторонки, – заметил Николай Васильевич Крыленко.
– Неплохо! – поддержал его Ильич и попросил. – Продолжайте, Михаил Александрович, это интересно.
– Частновладельческая лесная дача начиналась верстах в трех от нашей деревни. По периметру она была окопана глубокой канавой, заходить за которую местным крестьянам без разрешения управляющего запрещалось. У деревни Аверкиево стояла господская усадьба. Недалеко от нее пруд, когда-то выкопанный жителями окрестных деревень. Лес прорезали просеки, их называли «бульварами». В основном они сходились у Барского пруда, и по ним катались на лошадях.
* * *
Стоял по-летнему теплый день. В знойном небе ни облачка.
Под пологом деревьев было прохладно. Пробежал резвый ветерок, и сразу пахнуло гарью. Все встревожились и прибавили шаг. Скоро заметили легкую пелену дыма, низко повисшую над землей. Кое-где язычки пламени лизали валежник.
– Какой-то растяпа огонь оставил! Сейчас не потуши – большой пожар будет! Нужно в деревню идти, народ собирать! – забеспокоился Крыленко.
– Не будем людей от работы отрывать, сами справимся! – ободряюще сказал Ленин, вешая ружье и патронташ на сук.
Мы дружно начали затаптывать, захлестывать огонь пучками наломанных веток. Порой казалось, что с огнем покончено, но в подсохшей траве с тихим потрескиванием вновь оживало пламя и набирало силу. Солнце уже закатывалось, когда пожар был окончательно потушен.
Пропахшие дымом, грязные, усталые возвращались домой. Отец сетовал, что не состоялась охота. Владимир Ильич отвечал ему:
– Ну что вы, Михаил Александрович, я отлично провел день. И кости размял, и полезное дело сделали, а охота от нас не уйдет, не в последний раз видимся!
В следующий раз Ленин приехал в конце октября. Дни выстоялись ясные, задумчивые. Солнце запаздывало, по утрам иней палил землю, трава становилась жестяной. Появлялись спешащие на юг клинья гусей, которым явно не хотелось спускаться на устало задремавшую землю.
Едва забрезжил рассвет, по окнам блеснула светом фар автомашина. Постучавшись, в избу в охотничьем облачении вошел Владимир Ильич. Как старый знакомый поздоровался с домашними.
Одна сторона неба светлела. Оттуда поднималось солнце. Ночной сумрак еще не выветрился из леса, прятался в ельнике, в низинах заползал под клочья тумана. С каждой минутой прибывал свет, уверенно вытесняя мглу.
Владимир Ильич, бодро шагавший впереди, часто останавливался и любовался зарей нового дня.
За околицей деревни Сидорово к нашей компании присоединился Петр Поликарпович Малышев, когда-то служивший егерем у А.Д.Самарина. У его ног стоял смычок русских гончих. Ильич, приласкав собак, осведомился об их кличках, как они гоняют.
На опушке Польского леса Пётр Поликарпович пустил гончаков в полаз. Хрустальную тишину нарушил неуверенный голос Пиратки, к ней присоединился башур Карая. И загремел дружный гон. Определив ход зайца, Ильич заспешил к поросшей молодым ельничком канаве, за которой угадывалась поляна. Из еловой гущины выскочил беляк и покатил на притаившегося охотника. Тот плавно вскинул ружье. Ударил глухой выстрел. Перекувыркнувшись через голову, еще не перелинявший заяц растянулся на жухлой траве. Владимир Ильич быстро подошел к нему и, взяв за задние лапы, победно поднял вверх. Мы от души поздравили его с полем. Перевязав бечёвкой лапы, он повесил длинноухого за спину, категорически отказавшись от моего предложения нести добычу и улыбнувшись добавил:
– Своя ноша не тянет.
Дальше охота не заладилась. Долго не могли поднять косого, а когда собаки погнали, то вскоре потеряли след и не смогли выправить скол. Из набежавших туч заморосил дождь, усиливающийся с каждой минутой. Решили возвращаться в деревню.
Моя последняя встреча, если ее можно так назвать, произошла осенью 1921 года. Если бы не Ленин, мы с тобой, Петрович, сейчас не разговаривали.
Ночью у меня в животе появились острые боли. Я стонал, метался в жару. Домашние средства не помогали. Больница была за двадцать верст, в Куровском.
Ранним утром в дверь постучали, и, приветливо улыбаясь, порог переступил Ленин:
– Здравствуйте! Давненько не встречались, а я вас, Михаил Александрович, хочу в лес пригласить!
Увидев заплаканную мать, как в воду опущенного отца, он забеспокоился. Расспросив о случившемся, он вышел. К вечеру под окнами заурчала машина. Еще не стих шум мотора, в избу стремительно вошел мужчина, очень похожий на Ильича, с саквояжем в руках. Это приехал его брат – Дмитрий Ильич, врач – у меня оказалось воспаление брюшины».