Есть такой анекдот: в России очень трудно быть учителем и врачом, потому что все знают, как учить и как лечить. В этот анекдот уже смело можно добавить и профессию эколога. Сегодня на проблемах экологии откровенно спекулируют в своих статьях журналисты и в своих предвыборных речах кандидаты в депутаты и депутаты различного уровня. Да и простой народ нет-нет, да и ввернет в разговоре какую-нибудь фразу об экологии, показав этим, что и он “в теме”, что и он знает, как решить одним махом все экологические проблемы если уж не в стране, так в отдельно взятом регионе точно. Меня всегда коробят утверждения некоторых деятелей районного масштаба следующего характера: “Да, экология у нас плохая”, “Из-за плохой экологии участились случаи онкологических заболеваний”, “У нас очень хорошая экология, поэтому необходимо приложить усилия для привлечения отдыхающих”… И так далее, и тому подобное. На это я всегда задаю один и тот же вопрос: “Что такое экология?” И вот тут они либо впадают в ступор и понимают, что рассуждают о вопросах, в которых совершенно не разбираются, либо (что смешно) начинают изобретать на ходу определения экологии.
Так что же такое экология? Если быть кратким, экология — это наука об отношениях живых организмов и их сообществ между собой и с окружающей средой. Поэтому экология не может быть плохой или хорошей. Экологические взаимоотношения — это очень тонкий механизм, постоянно меняющийся во времени. Незначительные, казалось бы, изменения в среде обитания могут иметь катастрофические последствия для какого-нибудь вида растений или животных, обитающих в данном биотопе и, как следствие, изменение всех связей и пищевых цепочек.
В Похвистневском районе Самарской области в пойме реки Большой Кинель много озер-стариц, существующих очень давно. Со временем они мелеют, зарастают камышом и осокой, постепенно из них исчезает рыба. Местная общественность яро призывает к охране озер, проведению мероприятий, позволяющих прекратить их обмеление и заболачивание, и никому невдомек, что превращение озера-старицы в болото, а затем болота в заливной луг — это вполне нормальный экологический процесс, вмешиваться в который значит разрушать ход естественной эволюции, идущей столетиями.
Не могу не привести еще один пример экологической безграмотности органов местного самоуправления. Около села Старопохвистнево расположено крупное озеро-старица Копейка, которое с северной стороны окружено Кинельскими ярами высотой 100–150 метров. Растительность Кинельских яров уникальна, и, кроме того, это единственное место в районе, где встречается степная гадюка. Вся территория объявлена памятником природы местного значения. Ну а раз памятник, то его нужно охранять. Самый простой способ охраны — обнести территорию забором и запретить выпас сельскохозяйственных животных. В результате прекращения регулярного вытаптывания горная степь стала подвергаться процессу олуговения, исчезли многочисленные колонии сусликов, степные орлы, гнезда которых были не редкостью на этой территории, исчезла и степная гадюка. Вот так, казалось бы, невинным административно-хозяйственным решением был разрушен хрупкий экологический баланс целостного биотопа. И охранять по сути стало нечего — уникальная экосистема исчезла.
Экологический баланс хрупок, воздействовать на него можно, но мягко и деликатно. Например, расселение и выпуск в новые места обитания, в уже существующие популяции, на территории Европейской равнины зайца-беляка, отловленного на территориях Восточно-Сибирской и Западно-Сибирской равнины, ни к чему хорошему не привели. Вместе с беляком на европейскую часть России попал и таежный клещ (Ixodes persulcatus), которого раньше здесь не было. На территории Сибири за тысячелетия между паразитом и хозяином сложился устойчивый экологический баланс, да и по всей вероятности, на популяцию паразита на его родине влияли естественные враги и климат. В их отсутствие, в более мягком климате, на территории европейской части России за какие-то 20 лет численность клещей стала катастрофически высокой. Влияет ли клещ на популяцию млекопитающих в лесных биотопах европейской части России, в том числе и на животных — объекты охоты? Безусловно влияет. Несомненно, численность молодняка сокращается из-за нападения иксодовых клещей. Кроме того, они являются переносчиками целого букета инфекционных заболеваний.
В 70-х годах прошлого столетия в центрально-черноземном и поволжском регионах Советского Союза вообще не было кабана. Управлениями охотничьего хозяйства были приложены усилия по его расселению в новые места обитания. На новых “квартирах” этот пластичный вид быстро размножился и начал экспансию на север России, даже за границу территорий, где среднегодовой уровень снежного покрова превышал высоту в 50 см (хотя ранее и считалось, что это предельная высота снежного покрова для кабана). Но данные предположения оказались ошибочными. В центрально-европейской части России кабан стал доминирующим видом. Разрушение кабанами муравейников нарушает экологическое равновесие в лесах. Сокращение численности рыжего лесного муравья (Formica rufa L. ), в чьих муравейниках так любит устраивать лежки кабан, обязательно отразится на увеличении численности других насекомых — вредителях леса. А если учесть тот факт, что рыжие лесные муравьи являются естественными врагами иксодовых клещей, становится понятным, почему клещи встречаются в лесу в таком огромном количестве. Кроме того, кабан уничтожает кладки птиц, гнездящихся на земле, в том числе тетерева, глухаря, вальдшнепа. В тех угодьях, где появился кабан, отмечается резкое снижение численности боровой дичи. Страдают от этого всеядного животного и кладки водно-болотных птиц.
Некоторыми исследователями отмечаются факты пожирания кабанами молодняка зайцев — как беляка, так и русака. Известны случаи нападения секача на молодняк крупных копытных животных — лося, оленя и даже зубра в Беловежской Пуще.
Кабан интересен и как объект охоты. Даже в неблагоприятные годы, когда отмечаются эпидемии, значительно снижающие численность этого животного, из-за своей плодовитости и пластичности его популяция восстанавливается за короткое время. Численность животных, которые испытывают постоянный пресс со стороны кабана, в годы его низкой численности из-за эпидемий или эпизоотий не успевают восстановиться до предельных размеров своих популяций, так как для их восстановления требуется гораздо больший промежуток времени, чем кабану. Таким образом, резкие колебания численности кабана в различные годы, если они и случаются, никоим образом не влияют на увеличение численности боровой дичи и зайцев.
Есть ли какое-нибудь положительное влияние кабана на лесные биотопы, в которых он обитает? Несомненно, есть. Одно из важнейших влияний — это уничтожение массовых очагов майского жука и его личинок. В весеннее время такие места просто перепаханы кабанами, а личинки и куколки жука практически полностью бывают съедены. В это время в помете кабана встречаются в большом количестве надкрылья этого жука. Но даже этот положительный фактор никак не перекрывает тот вред, какой оказывает кабан на экологические связи в биотопах, в которых он обитает.
Двадцать лет победного шествия кабана по охотничьим угодьям европейской части России, да еще и с большой помощью человека, несомненно, повлечет за собой непоправимые изменения в экологической ситуации биотопов, в которых обитает кабан. Пока кабан будет жить в наших лесах, мечтать об охоте на боровую дичь и на зайца не стоит.