Таким способом охотятся и на беляка. Но в лесу трудно своевременно заметить беляка в его белоснежной шубке. Тропить беляка выгоднее в лесах с прогалинами, в небольших куртинках на полянах, в сосновых болотцах с негустым ивняком, в кочкарниках с редкой древесной растительностью.
Охота на русака добычливее. За русаком по пороше — интереснейшая охота. Из десятка следов на кормежку и с кормежки надо умело выбрать след, который должен привести к заячьим петлям перед лежкой. Соскочит или не соскочит русак, пока на ходу присматриваешься к его петлянию? Ведь не часто удается издали определить место, где залег заяц. На это можно возразить: «Скидка русака укажет сторону». Так-то оно так, да не совсем.
Вот русак сделал двойку на тропинке, в середине поля. Охотник видит след русака взад-вперед... но куда идти? Если заяц пришел по тропинке слева, то, стало быть, он туда же и ушел, а если справа, то в другую сторону. Когда видно на тропинке место, до которого заяц прошелся взад и вперед, то ясно и направление, куда он пошел. Но неизвестно еще, где и в какую сторону скинулся он с тропинки. Вот тут-то и волнуешься. Может быть, совсем близко лежит, тебя давно уже видит.
Бывает так: идешь вдоль тройки сторонкой (по следу идти ведь не полагается), а заяц сделал впереди скидку и — прыг! — да тут же и залег около тропинки под кустик. А ты прямо на лежку идешь, не зная, что она тут. И сгонишь его до времени.
«Надо было идти дальше от этого подозрительного кустика», — скажет охотник.
«Если бы я сторонкой пошел, то прямо вышел бы к пню с желтой травой вокруг. А вдруг он там?! Разве допустимо идти прямо на лежку?»
«Ступайте еще дальше, сторонкой», — слышится снова голос «благоразумного» охотника. И совет этот плохой: я тогда отдаляюсь от следа, не буду его видеть. Так русака не выслеживают!
«Допустим, пень с желтой травой я обойду, ни следочка не окажется. А заяц, не дойдя шагов сорока, лежит против пня в канаве. Я пень обхожу, а он по дну канавы незаметно улепетывает. Вон он уж где — по полю мчится, только снежок за ним вьется!»
«Нет, это все не так просто. Надо действовать по правилам».
Об этом беседовали мы с охотником, сидя вечером в избе и прочищая ружья. В этот день мы убили с ним несколько русаков. Не сожалея о двух-трех ушедших вне выстрела, обсуждали один случай.
Шли мы дорогой по озерку, на ту сторону перебрались, ближе к озимям. Видим, по дороге свеженькие следы русака, крупные.
Он, должно быть, шел кормиться на озимь. Переймем ли еще его след с кормежки — неизвестно.
Впереди по обеим сторонам озера желтело по островку с тростником.
Глядим, след русака скинулся в правый островок.
Я поставил товарища на дороге — тут ход зайца верный! Не проверив, обходим этот островок. Думаю: «Куда же деваться зайцу?» На открытом озере только два таких подходящих места и есть. Шел русак с кормежки, скинулся и лег тут. Я забежал, посвистывая, тростником шуршу. Нет выстрела! Вышел, вижу выход русака на сторону размеренным ходом — стало быть, он от нас ушел. След пошел сначала вдоль дороги, потом по самой дороге, а с нее — опять к другому островку тростника. В первом островке заяц, оказывается, не лежал. Глядим, он к берегу по озеру во всю длину свою мчится — громадный, коричневый русачина! Лежал он плотно во втором островке — сами его зря согнали, когда первый островок проходили.
Досадно! Сначала бы обойти кругом первый островок, удостовериться, что зайца тут нет, и гнать его на стрелка из второго островка. Не русак нас одурачил, сами себя одурачили. Вдвоем в таких зарослях просто справиться. Одному же в зарослях никак не суметь выгнать зайца.
Сколько ни приноравливайся поставить себя в такую точку, чтобы одновременно видеть и вперед и с боков, — не удастся. Пробовал я в таких случаях пошуметь сзади да выскочить подальше в сторону — нет. Ведь заяц из зарослей скорее увидит, где человек находится, а слышит всегда и уходит как раз в ту сторону, где он заслонен от человека.
На другой день мы ожидали порошу. Ночью погода установилась прекрасная. Тихо, мороз небольшой. Звезды. Небо синее.
Как только рассвело, мы пошли. Направились по дороге через яровое поле, а сбоку в нескольких сотнях метров остались озимые. Жнивье накануне торчало из-под снега, а теперь все прикрыто. Заискрился снег под лучами солнца.
Заметили, наконец, на дороге русачий малик. Но дорогу уже проезжие затерли — не разглядеть, в какую сторону пошел заяц. Прошли с полкилометра в одну сторону — не сходит с дороги след. Пошли назад: так далеко, думаем, заяц по дороге не пошел бы, он, наверное, в обратную сторону направился.
Так и вышло. Порядочно прошли мы — и, видимо, сметнулся заяц в яровое поле, громадный прыжок сделал. Хорошо, что солнечно, — в пасмурную погоду такой прыжок на склоне, конечно, проглядишь.
Пошли мы, пока вместе, с одной стороны следа, шагах в шестидесяти от него. Благо, видно далеко: след розовеет на солнце, искрится. Идем, посматриваем и на след, и на подходящие для лежки местечки вокруг.
Забелела, засеребрилась наминка на снегу, где заяц повернул обратно, — это уже двойка. Теперь держи ухо востро — не заяц, а охотник. У зайца-то уши всегда наготове! На сдвоенном следу разноцветными огнями горят крошки снега. Вот и скидка. Как опять махнул! И прямо пошел...
Двинулись мы теперь по сторонам следа, каждый шагов на пятьдесят от него. Гляжу вперед: далеко видать розовеющий след, и вдруг кончился, а впереди серебро снежной скатерти. Вон на конце следа скидка в сторону, вот и этот отросток следа кончился. Ясно, где-то здесь, но где же, когда никаких признаков нет на равнине? Нет, постой, в одном месте, где след кончился, жнивье рыжеет, а в других местах нигде его из-под снега не видно.
Я товарищу молча киваю, указываю. Ружье левой рукой под цевьем на высоте груди держу, а пальцы правой кверху поднимаю, жнивье изображаю: торчит, дескать! Это лишнее, конечно: охотник сам должен понять, где заяц лежит, когда каждая крупинка на следу видна.
Стали мы приближаться к лежке. Шагов тридцать и от меня, и от товарища. Еще чуть подошли, сблизились. Я громко: «Ну-ка, вали!»
Взметнулся снег, как от взрыва, и катит русак. Товарищ и свалил его.
Второго русака взяли на пашне. Между пластами дерновин улегся. Подошли близко.
Третьего из можжевелового куста выгнали; этот сильно напетлял, насилу угомонился и лег. Четвертого взяли в ивовом кусту на кочках; пятого — на крутом берегу ручья, норку сделал в снегу. Шестого у камня на склоне горки стреляли; боялись, что под гору скроется.
Еще двух зайцев нам не удалось взять: один далеко соскочил, другого промазали.
За соскочившим с лежки зайцем идти не стоит: лечь-то он ляжет вторично, но уже не подпустит.
Когда снег станет глубоким и уплотнится от ветров, русаки нередко выкапывают себе в надувах довольно глубокие норки. Иногда метель заравнивает и отверстие, и следы зайца, ведущие в нору. В таких случаях заяц выскакивает лишь, когда чуть не наступишь на него.
Мне случилось однажды (это вообще бывает не так уж редко), выслеживая зайца по следу, наехать на лыжах на его нору в снежном надуве под берегом ручья. Я почувствовал толчок по лыжам снизу и думал, что сломал лыжу... Мигом повторились мелкие толчки, частые, как дрожь, снежная пыль поднялась передо мной на высоту моего роста, и крупный русак выскочил из-под снега между моими лыжами, покатил по косой линии вверх. Я успел сделать безрезультатный выстрел, когда он скрывался уже за кромкой берега.
Зайца, выскочившего близко, надо отпустить шагов на тридцать и стрелять по переду. Дробь номеров 1–3 вполне подходит для этой охоты.
Охота по следу с подхода — один из распространенных способов ружейной охоты на зайца. Эта охота продолжается почти всю зиму. Она интересна и добычлива. Она волнует. А охотники ценят волнение. Заяц, скажем, здесь наверняка, а нет его! И не то он слева, не то справа, не то спереди выскочит. Томительное напряжение. А он всегда выскакивает не совсем так и не туда, куда ожидаешь.
ОХОТА НА ЗАСИДКАХ
Когда станут глубже снега, пропитание русака затрудняется. Ближе подходят зайцы к селениям, к местам, где сосредоточено сено. Больше становится заячьих следов на огородах, на тропинках, на задворках, в местах, где хранится или рассыпано сено. Тут начинается очень интересная охота на засидках.
Засидки интересны не только добычливостью, но и тем, что удается понаблюдать поведение зайца в ночное время и когда он не подозревает присутствия человека.
Прежде всего определяют тот сенной сарай или стог сена, который привлекает наибольшее число зайцев. Это устанавливается довольно легко по следам. Нередко бывает, что одни и те же зайцы посещают разные стога в течение одной ночи. Зайцы тогда рассеиваются по разным местам, и время посещения ими того или другого места кормежки неопределенно.
Для охоты на засидках очень полезно привадить зайцев к определенному сараю или стогу. Для этого подкладывают лакомую для зайцев приманку в виде мелкого клевера (убранного во время начала цветения), остатков капустных листьев, кочерыжек капусты и разных корнеплодов. Ознакомившись с таким местом, зайцы будут его посещать самым исправным образом.
Для охоты выбирают лунные вечера. На засидки надо отправляться тотчас после захода солнца. Заяц, пролежав на дневке с утренних сумерек до вечера, спешит на кормежку, как только стемнеет и дневная жизнь людей стихнет.
Для засидок выбирают место или в самом сарае, или около него. Для обзора и свободы движения удобнее устраиваться у сарая так, чтобы фигура охотника не выделялась. Для этого лучше своевременно сделать небольшое прикрытие, к виду которого зайцы очень скоро привыкают.
Самое важное при засидках на зайца — это полная неподвижность охотника и отсутствие малейшего шороха. Поэтому, когда засидка устраивается у сарая, снег следует оттоптать, чтобы не зашуршать, переступая с ноги на ногу. Когда сидят на сене, полезно подложить под себя какую-нибудь одежду во избежание шороха сена.
Если свет луны за спиной охотника, целиться удобнее всего.
Беляков караулят на лесных дорогах, подкладывая для приманки сено, или кладут на удобном месте хворост, свеженарубленный осинник.