У многих из них уже тогда были пластиковые чучела итальянского производства, вызывающие здоровую зависть у охотников, кто проще. Я же незадолго до этого приобрел утиные чучела производства Омского шинного завода. В те времена эта была большая удача, поскольку то, что продавалось у нас в охотничьих магазинах, чучелами уток можно было назвать весьма условно. На деле оказалось, что именно отечественные хорошие утиные чучела могут обставить импортные.
Охота велась на утренней и вечерней зорях из специально подготовленных шалашей с открытым верхом для стрельбы влет, и я у своего шалаша попросил егеря высадить мои омские чучела. Эффект был потрясающий. Утки смело плюхались к ним возле шалаша, так что мне много пришлось стрелять как по сидячим уткам, так и с подъема. Но главное не в этом. Удивил видовой состав добытых уток. У всех охотников он был практически один и тот же. Кряквы и чирки-свистунки. А где же, собственно, северная утка, за которой так все рвались в это место?
И она все-таки была. Стайки именно северной утки время от времени шли над озером. Шли на огромной высоте, не снижаясь. Мне удалось поговорить с работниками этого хозяйства на тему пролета северной утки. То, что они мне рассказали, было для меня просто удивительно. С улыбкой на лице мне было сказано, что валовой пролет северной утки, когда ее стаи останавливаются в хозяйстве на отдых во время пролета, просто миф, но охотники упорно в него верят и ездят в надежде попасть на пролет до самого закрытия сезона утиной охоты. И так происходит из года в год!
Теперь, по прошествии многих лет, я понимаю, что тогда на северную утку мне поохотиться все же удалось. И ее роль выполнили крупные стаи чирков-свистунков, которых и удавалось бить как подсевших к чучелам, так и снижающихся на них. С трофейной точки зрения добытые чирки были великолепны. Чистые пером, буквально залитые толстым слоем жира, они, несмотря на свои небольшие размеры, смотрелись очень эффектно.
МЕЩЕРСКИЙ
КРАЙ
Через год я вновь повторил свою попытку попасть на северный вал. Я побывал в Мещере на одном из лесных озер, где, по рассказам местных охотников, всегда шел пролет северной утки. Мы приехали на охоту в середине октября, приехали на целую неделю. Накануне нашего приезда выпал снег, но непосредственно к нашему распогодилось, потеплело, выглянуло солнышко. Погода была просто весенняя. Вёдро стояло всю неделю. Легкие утренние заморозки образовывали забереги, которые нам приходилось разбивать сапогами на рассвете, чтобы вывести байдарку на чистую воду с тем, чтобы доплыть до места засады. И опять у меня были мои верные помощницы — подсадные утки. Работали они отменно. Вот только практически манить им было некого. Местной утки на озере осталось считанные единицы, а что касается пролетной, то… она то была, но шла без остановок, причем ночью! Каждую ночь со звездного неба доносился свист крыльев невидимых стай, гомон гусиных караванов, упрямо держащих путь на юг, заставляющий сердце сжиматься в невыносимой тоске и… надежде. За неделю непрерывной охоты на нас снизились две стаи — стая красноголовых нырков и стая хохлатой чернети, и нашей добычей стали две утки — по одной из каждой стаи! Причем не понятно, откуда они взялись, ведь лета уток днем практически не было. Таким образом, я получил полное подтверждение слов старых охотников — пролет северной утки в настоящее время — МИФ! На этом можно было бы и поставить точку, но оказалось все не так просто.
ВИНОГРАДОВСКАЯ ПОЙМА
С 80-х и до начала 90-х годов прошлого века я регулярно охотился на уток в Виноградовском охотничьем хозяйстве в пойме Москвы-реки. Пойма изобиловала множеством небольших озер, мелиоративных канав, разбросанных среди мокрых луговин, разделенных кустарниками. В середине поймы протекало старое, заболоченное русло реки Нерской — приток Москвы-реки. Именно здесь был организован заказник местного значения — территория, где охота была запрещена. Новое русло Нерской представляло собой канал, который, собственно, и соединялся с Москвой-рекой и был отделен от заказника мощной дамбой, по которой была проложена бетонная дорога. Поскольку заказник являлся для утки зоной покоя, она спокойно располагалась там на дневку, а вечером и утром совершала кормовые перелеты на примыкающие к заказнику озерки, канавы и луговины. Именно здесь и располагались охотники, которые стреляли уток на перелетах на утренней и вечерней зорях. Некоторые использовали подружейных собак для подачи битой птицы и добора подранков. Местной утки было довольно много: кряквы, чирков-свистунков, красноголовых нырков, хохлатой чернети. И охота была неплохая, практически никто из охотников без добычи не возвращался. Но охотиться классически с подсадной или с чучелами было невозможно — слишком мало было воды и много охотников. Но охота на северную утку в Виноградовском охотхозяйстве была. И исключительно благодаря заказнику. И именно в нем и останавливались на отдых многочисленные стаи северной свиязи, северных чирков-свистунков, хохлатой чернети. Останавливались там и стайки шилохвости. Скапливались там и кряквы, плотно сбитые, тяжелые, уже почти полностью вылинявшие, в зимнем оперении. Происходило это обычно после первой декады октября и продолжалось почти до ледостава на старом русле Нерской. Но стрелять эту северную утку было весьма непросто. Она очень неохотно вылетала за границы заказника на утренней и вечерней зорях, так как прекрасно знала, что ее поджидают охотники. Поэтому добывать ее в больших количествах не удавалось — несколько штук за пару дней охоты в лучшем случае. Но наблюдать, как большие стаи вьются над заказником, было очень интересно. Но, как говорится, «видит око, да зуб неймет». В конце октября, когда вода в заказнике замерзала, утка уходила, и лишь отдельные стайки перемещались на незамерзший Нерский канал (новое русло реки Нерской) и на Москву-реку. В это время утки уже не совершали перелетов и охотиться на них приходилось с подхода или скрадом, незаметно подбираясь к стайкам уток, отдыхающих на открытой воде, свободной ото льда. Моей добычей становились свиязи, кряквы, широконоски, чернети. Но поскольку охота эта была очень трудная, больше трех штук за выходные мне обычно взять не удавалось. Да и утка была невысокого качества, поскольку до самого ледостава оставалась птица, не набравшая достаточных запасов жира для длительного путешествия на юг. Одним словом, классической охоты на осеннем пролете северной утки с чучелами и подсадными утками здесь также не было.
ОЗЕРО
ВЕРЕСТОВО
Последнюю попытку попасть на пролет северной утки я предпринял в октябре 2005 года, приехав в Дубакинское охотхозяйство Тверской области на озеро Верестово. Мы простояли на озере почти целую неделю. Время было выбрано идеальное — середина октября, ясные дни сменялись ненастьем с сильным северным ветром, сопровождавшимся холодным осенним дождем и снежными зарядами. Птица действительно шла с севера через озеро. Мы все время наблюдали стаи уток и гусей, держащих путь на юг на огромной высоте, но ни одна из них так и не снизилась. Охотились мы в гарях и на русле реки Мологи, протекавшей через озеро, на утренних и вечерних перелетах, поскольку днем никакого лета уток не было, если не считать стаи уток и гусей, идущих в поднебесье. Лет уток на зорях был также скоротечным и происходил практически в полной темноте, и это была немногочисленная местная утка, задержавшаяся с отлетом на юг. Сбылось то, что в свое время говорил мне директор хозяйства Николай Семенович Дубакин. Много раз в свое время я пытался приехать к нему в октябре, и каждый раз, когда я созванивался с ним, он всегда мне говорил одно и то же: «Утки нет, за неделю убьешь одну, и все!» И вот теперь я воочию убедился в правоте его слов. В 2008 году, будучи в тех же краях, на реке Мологе, я в начале октября также наблюдал примерно такую же картину. Стайки пролетной утки и табунки гусей шли над руслом реки на юг, на недосягаемой высоте, не делая попыток остановиться на отдых. Обследование реки не позволило мне найти ни одной крупной стаи уток. Из камышей мне удавалось поднимать немногочисленных местных крякв и чирков, которые поднимались далеко вне выстрела, так что охота оказалась совершенно нерезультативной, а на утренней и вечерней зорях лета уток практически не было.
На этом рассказ об осенней охоте на северную утку, казалось бы, можно было бы закончить и окончательно утверждать, что охота на ее валовом пролете это действительно миф, если бы не опыт моих друзей, которым на самом деле на таком пролете поохотиться посчастливилось. Правда, было это давно, в 80-х годах прошлого века.
В устье реки Ладоги в Ленинградской области расположено Государственное лесоохотничье хозяйство (ГЛОХ), в котором один из моих друзей когда-то в молодости работал егерем. Но и впоследствии, перейдя на другую работу, он место своей первой службы не забывал и иногда приезжал в гости к своим старым друзьям пообщаться. Очень любил он приезжать туда в конце октября. В это время по Ладоге здесь шел настоящий северный вал! Несмотря на близость Ладожского озера, река в этом месте представляет собой систему каскадов, в которых длинные спокойные плесы разделены порогами. И именно на этих плесах перед самым ледоставом останавливались на кратковременный отдых огромные стаи морянки. Встречались стаи синьги и группы турпанов. Охотился мой друг следующим образом. Выплыв на лодке на середину реки вдвоем с товарищем и завидев сидящую ниже по течению стаю морянок, они медленно дрейфовали по течению и как бы наезжали на стаю, прижимая ее к порогу. Утки не выдерживали, поднимались на крыло и стремились уйти вверх по течению в безопасное место, облетая лодку слева и справа. В этот момент один из стрелков и открывал по ним огонь, а другой охотник все время был на веслах, чтобы удержать лодку на течении и не «свалиться в порог». Отстрелявшись и собрав трофеи, охотники поднимались вверх по течению и вновь поднимали уток, которые теперь уже устремлялись вниз по течению. Время от времени они менялись местами, чтобы каждый мог пострелять. Несмотря на своеобразный экстрим, охота была очень результативной.
Хотя и наблюдается многообразие пород северных уток и ее изобилие у нас в России, возможности на нее результативно поохотиться во время осеннего пролета крайне ограниченны. Скорее удается поохотиться на отлете местной утки к местам зимовок, и именно эта охота более доступна охотнику, который любит стрелять уток поздней осенью. И именно эта охота в некоторых районах нашей страны возможна как классическая с чучелами и подсадными утками, что делает ее по-настоящему красивой и захватывающей, несмотря на то что добычей охотника в основном становятся местные утки. Ну а «невидимый» северный вал есть то, к чему, конечно, можно стремиться. И не надо расстраиваться, если его так и не удастся увидеть, потому что в погоне за ним можно попасть на отличную охоту на отлете местной утки.