Убойная пуля

К концу осени, когда обстановка нормализовалась, Правительство республики поощрило работников минлесхоза разрешением вооружить нас охотничьим гладкоствольным оружием. На наш коллектив было выделено пять охотничьих ружей. Председатель профкома реализовал это решение и вскоре привез пять вертикалок ИЖ-27Е 
12 калибра. Наш небольшой охотколлектив ликовал. 
Приближалось открытие охоты на копытных. Ребята все были молодые, энергичные, и достать лицензию на лося для нас казалось делом простым. Все мы были довольны своими ружьями. Хотя их исполнение и считалось рядовым, зато подтверждалось знаком качества и вряд ли уступало современному штучному. Воронение, пайка и сверловка стволов, ореховая ложа благородного темно-коричневого цвета производили впечатление строгого рабочего ружья. Пристреляли. Бой моего ружья оказался отменным.
С открытием охоты на копытных двое наших из числа обладателей «Жигулей» пробежались по знакомым лесникам, и угодья с жирующими лосями были найдены. Сравнительно недалеко от Чебоксар на дистанции нефтепровода, проложенного через лес, стоял кордон участкового обходчика. Тот по долгу службы ежедневно совершал обход своего участка и знал, можно сказать без преувеличения, каждого зверя.
Имел он рабочую лайку и служебную лошадь с санями, что воспринималось любой бригадой охотников Божьим даром. Договорились, что он нам поможет. Условие – участие в деле двоих его сыновей и выделение доли добычи еще и на лайку.
Телефонный звонок не заставил себя ждать: есть зверь, можно ехать. В ближайшую субботу выехали. При этом бригада выросла – добавился контролер в лице капитана милиции.
 Погода удалась. Снег не очень глубокий, морозец легкий, настроение – хочется петь. Быстренько добрались до кордона. Здесь все готово к предстоящей охоте: лошадь запряжена в сани, красавица лайка лежит на охапке соломы. Один из сыновей с утра пораньше пробежал по лесу и «привязал» двух лосей.
Наши молодцы достали было «для сугревчика», но обходчик глянул на них так строго, что волшебный напиток исчез в рюкзаке, словно его и не было. Наши новенькие вертикалки контрастировали с потертыми бывалыми горизонталками принимающей стороны. Прямо молоденькие лейтенантики перед солдатами-ветеранами, хотя сразу ясно, кто из них способен нанести больший урон противнику в случае столкновения.
Предводитель, усевшись в сани, сказал, что ружья он повезет, а вот мы будем двигаться в пешем строю за ним. Выступили.
Сразу вошли в лес, ослепительно красивом в зимнем уборе. Могучие дубы, корабельные сосны, пышные ели и белые березы радовали взор. Я невольно вспомнил чувашскую поговорку: «В березовом лесу – жениться, в сосновом – веселиться, в еловом – удавиться»
Начались овраги. Никакому автомобилю здесь не пройти, а вот лошадка уверенно тянула сани. Начался сосновый молодняк. Прибыли. Разобрали ружья, зарядились. У меня в нижний ствол пошел патрон с пулей «Майера», в верхний – «Диаболо». Обходчик поставил нас на номера и ушел с лайкой в загон. Ожидание было недолгим. Оказалось, лоси ушли в соседний квартал. Поменяли дислокацию. Предводитель снова расставил нас на извилистой тропе. Через номер от меня встал его сын, и я его очень хорошо видел. Стояла тишина. Время тянулось и тянулось. Но вот краем глаза я заметил, что мой сосед всматривается куда-то, встает на цыпочки, поднимает курковую тулку и целится. Где-то рядом залаяла собака. Хлопнул выстрел, второй. Раздался треск веток, шум падающего зверя. Великолепный бык на махах прорывался через стрелковую линию между мною и стрелком. Видя лося отлично, я посадил мушку на его лопатку, но не стрелял, боясь зацепить кого-нибудь на номере. И сохатый скрылся в лесу. Замелькала лайка, обходчик крикнул: «Дошел» и скомандовал сбор. По цепи я передал команду, разрядился.
Собрались у поверженного лося. Выстрел был произведен метров с сорока через  кустарник. Молодая корова после попадания в правый  бок пули Рубейкина сделала прыжок – трудно поверить! – в двенадцать шагов и пала. 
Как водится, накрыли маленькую «поляну». Но предводитель не позволил нам долго пировать: надо трофей обрабатывать. Взялись за дело дружно. Капитан оказался  работящим и умелым мужиком. Нож  так и мелькал в его руке. После снятия шкуры и вскрытия грудной полости все увидели результаты работы пули. Картина невероятная! Пуля справа попала в ребро, пробила его, прошла через всю грудную полость навылет, вышла между ребрами, не задев ни сердца, ни легких, ни печени, ни позвоночника. В выходное отверстие можно было засунуть два пальца. Но зверь тем не менее был бит наповал. В ребре виднелась пробоина идеально круглой формы. Можно было предположить, что костные осколки поразили какие-то нервные центры, вызвав болевой шок. В итоге охота успешно завершена. Добычу погрузили в сани. Отправились обратно. В уме вяло пульсировала мысль, что обходчик, зная все переходы лосей, поставил на них сыновей. Но сомненья прочь! В принципе и я мог завалить быка, но тогда встала бы проблема перестрела и сдачи второй туши. Да и вероятность несчастного случая была велика.
В пути все в полной мере оценили пользу от участия в охоте лошадки. Да простят мне такие мысли Ильф и Петров – сторонники преимущества автотранспорта перед гужевым. Идти километров шесть по пересеченной местности, да по снегу, да с грузом в полтора пуда мяса в рюкзаке – нет, это только смажет прекрасное ощущение удачи. 
По дороге я спросил стрелка о пуле. Этот вопрос услышал капитан и сказал: «На прошлой охоте я такой пулей 16 калибра кабана положил. Стрелял в лоб под острым углом. Так же метров с сорока и через кусты. Пуля пробила зверю череп и раздробила несколько позвонков. Кабан свалился замертво». Сын обходчика полез в карман и достал маленький предмет из латуни: «Вот такая вот штучка. Ребята на заводе точат. На зверя ходим только с такой. Если попал – далеко искать не надо. Держи».
Так я впервые увидел пулю Рубейкина. Дома, на досуге, я внимательно изучил ее. Простая, как все гениальное. Точеная из латуни, она в профиль напоминает рюмку и в отличие от пули Блондо, не имеет свинцовых центрирующих поясков. Пуля стреловидная, центр тяжести смещен вперед, что увеличивает устойчивость в полете. Такая же тупая головная часть обеспечивает минимальный рикошет при стрельбе в кустарнике. Высокая твердость металла не дает пуле деформироваться при столкновении с препятствием, что  минимизирует отклонение от первоначальной траектории. Поражающий эффект достигается за счет того, что при попадании пули в тело зверя происходит смещение комка мышц, костей, сухожилий впереди пули. Образуется канал, диаметр которого на выходе вдвое больше диаметра пули. Естественно, он не может затянуться и обильно кровоточит, если зверь не лег на месте. 
На моих охотах в большинстве случаев зверь ложился не далее ста метров. Понятно, снаряжается пуля в полиэтиленовый контейнер. При этом его следует разрезать пополам по вертикали, чтобы получились две симметричные половинки, как скорлупки стручка гороха.
Изготовить такую пулю под любую сверловку ствола на порядок проще, чем Блондо. Впрочем, сейчас этим занимаются немногие. Позже в охотничьих журналах я встречал описание пуль Пасечного и Бублия, которые вносили изменения в конструкцию Рубейкина, утяжеляя ее головную часть и даже делая ее экспансивной. В деле я их не видел и ничего не могу о них сказать.
А вот «латунка», как называют пулю Рубейкина в охотничьем обиходе в наших краях, при охоте на кабана и лося в зарослях, накоротке применяется частенько. И успешно.
А то ружье оказалось везучим и служило мне верой и правдой. Ни одной осечки. Как говорят в Сибири, – поронное.