Охота для Романовых в XIX столетии превратилась в фамильное занятие. Охотились практически все члены императорской семьи, кроме Александра I.
Да и как могло быть иначе, если сами цари-отцы, заядлые охотники, с детских лет обучали своих детей владению оружием и брали их с собой на охоту? Меткость оттачивалась стрельбой по птицам. Гордостью юных царедворцев было участие в медвежьих охотах вместе со старшими. Большинство Романовых служили в армии, и занятие охотой становилось дополнительной тренировкой для молодых офицеров.
Путь к большой охоте Великого князя Николая Николаевича (Младшего) был типичен для царских отпрысков. Еще в детстве он был зачислен одновременно в лейб-гусарский полк и гвардейский саперный батальон; в офицеры произведен в шестнадцать лет, а полковником стал в 22 года. Уже в офицерском чине Великий князь окончил Николаевское инженерное училище, а затем Николаевскую академию Генерального штаба. Участвовал в русско-турецкой войне 1877–1878 гг. Награжден орденом Св. Георгия 4-й степени (1877) за переправу через Дунай и золотым оружием с надписью «За храбрость» (1877) за переход через Балканы.
«После войны Великий князь командовал 2-м эскадроном лейб-гвардии Гусарского полка (1884–1890). Великий князь прежде всего сразу изменил систему воспитания офицеров. На полковые средства были заведены гончие собаки, и офицеры полка были выведены из манежа на простор царскосельских полей. Начались парфорсные охоты «по зверю» и «искусственному следу», к которым привлекались все офицеры полка. У Николая Николаевича Старшего (1831–1891) была псарня в Петергофе, где он выделил для сына стаю гончих. Там же он начал осваивать псовую охоту. Конечно, травил беляков и барсуков в Знаменке, где молодой Великий князь обзавелся собственной охотой и имел отличных борзых. Охотники знают, как желанно добыть глухаря, особенно в юности. В 1870-е годы после семи неудачных выходов Николай Николаевич в конце концов взял первого мошника в Федоровском, что за Павловском.
Он частенько отправлялся под Новгород в компании Андреевского и других. Стреляли уток, гусей, тетеревов, серых куропаток. В той же Знаменке и Красном Селе водились рябчики, кроншнепы, бекасы. В Красном ходили на лисиц. Стояли и на вальдшнепиной тяге, не брезговали козами. В Ялукшу выбирались за северным оленем, в Тверскую губернию – за лосем. «Великий князь Николай Николаевич был не только страстным любителем охоты с борзыми, так отвечавшей его пылкой и стремительной натуре. Он был также отличный стрелок и любил ружейную охоту. Зная его страсть к охоте, близкие всегда приглашали его на охоты в Беловеж и Скерневицы».
Великий князь продолжал холостяцкую жизнь, пока не встретил Анастасию, дочь черногорского короля Николая I Негоша. Небольшое именьице Беззаботное (Новые Горбунки) в Санкт-Петербургской губернии, полученное в качестве свадебного подарка, радовало Николая Николаевича и Анастасию Николаевну. Однако они посчитали необходимым увеличить ее за счет примыкавшего лесного массива, в котором устроили зверинец, проложили просеки, построили дом для егерей. Охотничий амбар, конюшня и все другие постройки, необходимые для охоты, имелись в наличии, а также строились по чертежам хозяина. Великий князь Николай Николаевич был внимателен и заботлив к людям, которые его окружали и работали вместе с ним».
БЕЛОВЕЖСКИЕ ОХОТЫ
Участие Николая Николаевича (Младшего) в беловежских охотах было таким же желанным, как и для большинства других членов императорской семьи. Дневниковые записи М.В. Андреевского донесли подробности некоторых охот с участием Великого князя. Их описание тем более приятно читать, что отдельные места написаны поэтическим языком.
Вот несколько примеров краткого описания беловежских охот. Охота в декабре 1879 года была инициирована самим Николаем Николаевичем. Он пригласил В.П. Асташева, А.А. Галла, В.Р. Дица, Ф.П. Ласковского и М.В. Андреевского. Позже уже на месте к ним присоединился губернатор Гродненской губернии Н.М. Цеймерн. Охотникам особенно запомнился переезд от дома управляющего охотой в Пуще
К.А. Кампиони до Беловежа: «…фантастически светила луна сквозь вековые сосны и дубы, – хорошо было на душе. Наконец-то попали туда, где, как говорится, было где душу отвести!»
В уютном дворце Беловежа, выстроенном для охот государя в 1860 году, гостей встретили лесные власти во главе с Кампиони.
Луна была ласкова к охотникам, что нельзя сказать об удаче, и в первую очередь для Великого князя. Он стоял рядом с Андреевским, когда большой одинец подошел к их номеру. Все дело испортил Диц: неожиданно подойдя к Николаю Николаевичу, он стал громко разговаривать. Одинец испугался и бросился назад в круг.
Первый день оказался совершенно неудачным для князя. Козла и кабана взять тоже не удалось. На следующий день 20 декабря в кругу оказалось 20 кабанов. Великий князь и Андреевский выстрелили по разу. Позже облавщик нашел дошедшего кабана в 400–500 шагах.
21 декабря охоту назначили в другой части Пущи, и она оказалась самой удачной для всех, кроме ее организатора. Все взяли по кабану. Николай Николаевич пропуделял.
22-го Великий князь, наконец, отметился, убив первого порядочного кабана и ранив двух. Затем в оленнике он стрелял четыре раза и убил двумя дуплетами четырех оленей.
Охоту закончили в ремизе, предварительно осмотрев зубров. Они стояли смирно, как коровы, не обращая внимания на крики охотников, которые просто пожалели стрелять таких смирных зверей.
После завершения охоты пообедали в Беловеже и через сутки были в Санкт-Петербурге.
На очередную охоту в Беловежской Пуще Николай Николаевич пригласил А.А. Ольденбургского, князя Е.М. Романовского, герцога Лейхтенбергского, бельгийского консула в Бадене и еще несколько персон.
Участникам через министра госимуществ Островского удалось выхлопотать разрешение стрелять 12 старых зубров-одинцов.
В первый день (13 декабря) позабавились с лосями и кабанами. Утреннюю охоту на следующий день Великий князь пропустил из-за разболевшихся зубов. Через день началась охота на зубров. Отличился граф Берг. В третьем кругу оказался огромный зубр, ломивший на Николая Николаевича, но Берг выстрелил по зайцу и, к неудовольствию Великого князя, спугнул зубра. Дальше ему не везло еще больше.
В урочище Незнаемые Рожны тоже не взяли ничего; а в урочище Верх речки Криницы собаки подняли четырех зубров и погнали прямо на Николая Николаевича; звери увидели его и разбежались. Один зубр был выгнан на графа Клейнмихеля, который и свалил его двумя выстрелами.
Большой охотник до оленей, Великий князь на следующий день решил попытать счастья в парке. Остальные отправились в зубровый круг. Зубры были обойдены в урочище Мешаная долина. Лишь барон Лежен остался без трофея. Больше других отличился Андреевский.
В октябре 1887 года Великий князь Николай Николаевич (Младший) составил компанию Великому князю Владимиру Александровичу на охоте в Скерневицах. С ними были также Великая княгиня Мария Павловна, князья Белосельский и Барятинский, Асташев, Диц и генерал Васмундт. На месте присоединились граф Потоцкий, граф Замойский, князь Радзивилл и граф Берг.
В первый день добыли 155 зайцев и коз. На второй взяли 259 штук. На третий – 211.
По железной дороге охотники поехали в парки Спалы. Остановились в чудесном охотничьем доме, отличавшемся своей изящной простотой. Охоту начали в кабаньем зверинце, затем перешли в фазанник. 27 октября охотились только на оленей. Большинство егерей оказались из Германии и дело знали отлично. Освещенную факелами добытую дичь расположили Георгиевским крестом. Старший лесничий ножом указывал на одну из пород, а три егеря играли соответствующий ей фанфар-сигнал. Потом играли марш и честь.
Николай Николаевич убил двух оленей и одного ранил – его потом добил Кампиони из подаренного ему Великим князем штуцера Лей-Тамиля.
Всем лесникам и объездчикам раздали по серебряному рублю, зубровым сторожам – по два рубля. Облавщики получили по 30 копеек в день, подоблавщики – по 75 копеек.
Как представляется, Великий князь Николай Николаевич чаще других членов императорской фамилии охотился в Беловежской Пуще. Стрелял он отменно и почти всегда возвращался с трофеями, которыми дорожил. «Однажды, – вспоминал начальник канцелярии Министерства Императорского Двора А.А. Мосолов, – Великий князь Николай Николаевич и князь Кочубей одновременными выстрелами положили большого оленя с тридцатью двумя отростками на рогах. Каждый из соперников пожелал сохранить эти рога, и между ними завязался спор. Выступил царь:
– Я здесь хозяин. Мои рога.
Но приказал заказать за границей две точные копии этих рогов для двух стрелков».
ОХОТНИЧЬЯ АКАДЕМИЯ
Именно «академией» называл Першино псовый охотник Николай Аркадьевич Болдарев. Те, кто охотился в этом имении Великого князя Николая Николаевича (Младшего), не сомневались в справедливости столь высокого определения.
Судьба Першинской усадьбы испытала взлет во время царствования Екатерины Великой. Получив от банкира Лазарева третий в мире по величине бриллиант, императрица в знак благодарности выделила ему 4000 десятин земли в Тульской губернии. Затем Першино переходило в собственность разным владельцам, уменьшаясь в размерах. Когда в 1887 году имение приобрел Николай Николаевич (Младший), оно имело облик разоренного барского гнезда.
Многолетним трудом Великий князь восстановил усадьбу в прежнем виде, и она засияла величавой красотой своего августейшего хозяина. О Першинских охотах Дмитрием Павловичем Вальцовым, служившим ловчим в охотничьем хозяйстве Великого князя Николая Николаевича, написана прекрасная книга. Она вышла в свет в 1913 и была переиздана в 2003 году. «Першинская усадьба расположена на полугоре… Дворец красуется на темном фоне парка с вековыми липовыми аллеями, а перед Дворцом на широкой площадке до наружной ограды разбиты цветники с круговой дорогою, по которой проводятся борзые посворно, когда бывают выводки всей охоты… Между оградой и рекой Упой прямо на восток стоит белая першинская церковь; широкая дорога идет от въездных ворот прямо к западным дверям церкви, над которыми высится стройная колокольня. Вид из Дворца и с балконов открыт на долину Упы с ее заливными лугами, озерами, рощами, селами и деревнями – широкий вид верст на пятнадцать, замыкаемый на горизонте сплошной каймой уймистого леса».
С 1887-го по 1913-й годы Першинской охотой было затравлено зверя 10 076 штук, а именно: волков – 681, из них 56 матерых; лисиц – 743; русаков – 4 636 и беляков –
4 026.
Перед началом Первой мировой войны в 1914 году Першинская охота была распродана. Память о ней сохранилась в воспоминаниях известных псовых охотников России, прославляющих Першинскую охоту и ее августейшего хозяина, истинного псового охотника. Незабываемые строки напоминают: Першинская охота – славная история русской охоты, ее национальная гордость.