В прошлом году окончание охоты пришлось как раз на Пасху. В Великую Субботу, накануне Христова Воскресения, мы отправились на тетеревиный ток. Птицы токовали хорошо. Ждать пришлось недолго. Только занялся рассвет, как ко мне подлетел тетерев.
Я не спеша выцелил его и выстрелил. Тетерев как будто стряхнул с себя капли дождя и остался сидеть. Я тут же выстрелил из второго ствола. Такой наглости косач от меня не ожидал и улетел.
Я остался ждать. Через несколько минут увидел, как ко мне по полю не спеша идет другой петушок. По всей видимости, это был молодой тетерев. Он не токовал, а потихоньку шел, иногда останавливаясь и склевывая какие-то травинки.
Подождав, когда он подойдет на верный выстрел, я прицелился и нажал на курок. Тетерев как ни в чем не бывало взмахнул крыльями и полетел. Так как он летел ко мне боком, я выстрелил влет со второго ствола. Не обронив ни одного перышка, петух спокойно исчез за ближайшими кустами.
Патронов больше не было. Обычно на току четырех всегда хватало за глаза, и больше я просто не брал. Пришлось вылезать из шалаша и топать домой. Следующий день – Пасхальный – был днем закрытия охоты. Охотиться в такой праздник в общем-то не хотелось, но азарт взял верх. Почему я четыре раза промахнулся по верной дичи? Это меня задело, и я решил нарушить запрет.
Проснулся в четыре утра, как обычно, и, выпив чашку горячего чая, побрел на ток. Каково же было мое удивление, когда, подойдя к шалашу, я увидел, что ночью он рухнул. Достаточно крепко построенное сооружение валялось на земле. Собрать его в темноте не представлялось возможным. Мне ничего не оставалось, как развернуться и пойти обратно – досыпать.
Не скажу, что я был огорчен. Наоборот, появилось чувство облегчения, что охота не удалась. Главное, я в очередной раз убедился, что на Пасху охотиться нельзя. Не будет удачи.