Все мы знаем, что власть проигнорировала мнение ученых.
Все мы видим, что худшие варианты развития событий, предсказанные охотоведами, сбываются. Когда я говорю «мы», имею в виду всех охотников и рыболовов, как единственную группу гражданского общества, реально заинтересованную в охране природы. Только организованно мы можем добиться от власти принятия полезных для охраны природы законов.
Одним из аспектов, предложенных охотоведами к рассмотрению, было отсутствие в законе «Об охоте…» каких-либо постулатов, регулирующих использование гражданами как для охоты, так и для передвижения по охотхозяйствам автотранспортных средств.
Мои детские и юношеские воспоминания о походах в лес или на реку навсегда связаны с некоторыми, на мой взгляд, показательными картинами.
– Сынок, – говорила мне моя бабушка, – айда на минутку в лес сбегаем, груздочков нацарапаем.
Ее определение «на минутку» надо понимать чуть ли не буквально. Дело в том, что до опушки леса, где тогда в изобилии произрастали грузди, было чуть больше километра, а уж до луговых опят и вовсе вдвое меньше. Так вот пешочком частенько туда и «бегали».
По выходным дням вместе с другими членами семьи, с соседями мы часто ходили уже в дальние походы в лес или на реку. Однако как бы далеко мы не уходили, везде встречали людей с ведрами или лукошками, с удочками или ружьями. И все пешком, и никто, никогда, не полагал себя ущемленным в правах на свободу передвижения.
Еще одна примечательная картина – дороги. В 60–70-е годы XX века все лесные грунтовые дороги у нас были… трехколейными. Две колеи были оставлены, «как и положено», колесами, в основном тележными, не автомобильными, а третья, посредине, была пробита копытами запряженной в телегу лошадки. Еще и в начале 80-х такая «трехколейность» повсеместно просматривалась. Не было тогда у людей личных автомобилей, а казенными в личных целях не пользовались.
Сегодня те «мои» заветные груздевые местечки, да и вообще вся лесная опушка вокруг нашего города, сплошь завалены кучами бытового мусора. Люди добрые! Не так давно здесь токовали глухари, от тетеревиного «бормотанья» в мае стоял гул; рябчики вспархивали не реже сизарей в городе. Не бывало такого дня, в который не увидишь здесь хотя бы одного лося или косулю. Сегодня здесь только вороны. Помойка. Всю эту гадость приволокли сюда со своих подворий, гаражей, квартир, сараев на своих автомобилях взрослые, хозяйственные, с виду вполне приличные и разумные дяденьки и тетеньки. Граждане и гражданки.
Сегодня в любом уголке леса, по берегам водоемов помимо хлама, оставленного на местах пикников, обедов и перекусов, в течение дня не один раз обнаружатся пакеты с откровенным кухонным и туалетным мусором. И эти пакеты никто сюда не нес в рюкзаке или в охапке. Их привезли в личном автомобиле из дома, «по пути».
Сегодня повсюду в лесу, где только может протиснуться легковой автомобиль, зияющие колеи и… масляные, воздушные, топливные фильтры, разноцветные пластиковые емкости из под автотехнических жидкостей. А что? Пока семья любуется природой…
Берега водоемов «вытоптаны» автомобилями до самого уреза воды. Какие там «водоохранные» 50 метров! Здесь в разы чаще, чем в лесу, «техобслуживают» личные машины, а уж моют все, кому не лень. Автоагрессоры. Иначе их не назовешь.
С выпадением первых порош среду обитания диких животных оккупируют снегоходы. Для них дорога везде. Кусты, молодые посадки не препятствие. Был бы достаточный просвет между деревьями. В считанные дни снежный покров в угодьях покрывается густой сеткой затвердевших снегоходных следов. Подавляющее большинство снегоходчиков «просто катаются». То есть таким способом природу... «любят».
С появлением первых проталин снегоходчики пересаживаются (до следующей зимы) на квадроциклы и кроссовые мотоциклы. Чтобы опять-таки «просто кататься». Я эти три вида АТС выделяю только потому, что для них вообще никакая дорога не нужна. Ну объясните мне, почему по газонам ездить нельзя, а в лесу ездить можно везде? А что произойдет, если хотя бы раз-два вспугнуть с кладки глухарку или тетерку? А что случится с детенышами любых видов зверей или птиц, если их днем принудить покинуть укрытия? Механизм причинения вреда для популяций человеком, просто гуляющим по лесу, хорошо известен – фактор беспокойства. «Моторизованные войска» причиняют беспокойство несравнимо интенсивней пешеходов, и на больших площадях.
Председатель Октябрьского ГООиР Ф.М. Хабибов в мае 2011 г. «перехватил» в лесу гражданина на кроссовом мотоцикле, который гонялся за лосихой с лосенком (в мае!), чтобы их сфотографировать (?!). Реакция на это знакомая: «Ну и чё? Нельзя, что ли? Я же их не убиваю».
Интересно, кто и зачем сегодня бывает в лесу или на водоеме?
Рыболовов, которые действительно удят рыбу, осталось мало. Больше других – тех, кто, имея при себе удочку, пьет пиво на бережку. Что среди них не осталось пешеходов – другое дело. Охотников (не браконьеров) и десять, и двадцать, и тридцать лет назад было столько же, сколько сегодня. Это легко проверить по корешкам сезонных путевок. Но все сейчас на технике. Ягодников, как и ягод, стало значительно меньше. Оставшиеся энтузиасты на любимые полянки ездят на машинах.
Грибников за счет использования транспорта в целом стало больше. Количество их колеблется по годам и сезонам, в зависимости от урожайности тех или иных грибов.
Количество людей в природных ландшафтах по сравнению с моими «картинами» сорокалетней давности в разы выросло за счет моторизованных «пикникистов», всякого рода «просто катающихся», «любующихся» и тому подобных. Таким образом, в вышеизложенных негативных процессах охотники и рыболовы от остальных групп граждан никак не отличаются.
Мы знаем, что правонарушения в сфере охоты и любительского рыболовства отличаются высокой латентностью. Вполне очевидно, что автомобиль еще усиливает скрытность (и, как следствие, безнаказанность) за счет обеспечения скоротечности браконьерских действий.
Одно дело – за несколько километров притащить сети, лодку на «горбу», другое – доставить все это к водоему на машине.
В нынешнее время уже ни одно, кажется, значительное браконьерство в сфере охоты не совершается иначе, как с применением автотранспорта. Оно и понятно. Чтобы застрелить зверя из окна машины или «с седла» квадроцикла, затянуть лебедкой тушу лося в салон «буханки» или на прицеп любой легковушки, перекантовать лося, а тем более кабанчика или косулю на сани снегохода и «улететь», – для этого требуются считанные минуты.
Ограничения, предусмотренные (только для охотников) п.53.1. приказа МПР РФ
№ 512 от 16.11.2010 «Об утверждении правил охоты…», полагаю недостаточными и в существующей обстановке невыполнимыми. Нарушители правил охоты (и рыболовства) выгодно «растворяются» в большой массе «автофигурантов» темы – не охотников (не рыболовов).
Правила пишутся для законопослушных. Скажите, как «обезоружить» браконьеров?
Мы живем в самой большой по площади стране, поэтому какого-то единого правила в ФЗ «Об охоте…» вполне логично может и не быть. В законе должна быть предусмотрена ОБЯЗАННОСТЬ региональных властей разработать соответствующие принципы. Продвинуть эту идею до логического завершения – святая обязанность Ассоциации «Росохотрыболовсоюз». Все остальное – задача региональных обществ, в моем случае – «Башохотрыболовсоюза».
Никто так, как городские (районные) ООиР (другие охотпользователи тоже) в полной мере не знает, кто, как, куда, на чем и зачем ездит по их охотхозяйству. Поэтому именно местное общество должно иметь право подготовить своеобразный ПРОЕКТ урегулирования «транспортного потока» в своем хозяйстве.
Правительство или глава региона своим постановлением (указом), в установленной специально процедуре, узаконивает данный документ. Таким образом, он становится обязательным к исполнению всеми гражданами и организациями. Следовательно, должна возникать и ответственность в региональном административном кодексе за нарушение изложенных требований.
Например, на территории Октябрьского охотхозяйства расположено значительное число объектов нефтедобычи, ряд транзитных продуктопроводов и ЛЭП. Эти объекты постоянного месторасположения обслуживаются соответствующими предприятиями при помощи авто и автотракторной техники. Следует законодательно обязать подобные промышленные предприятия:
1. Иметь карту-схему с указанием своих объектов с относящейся к ним сетью дорог.
2. Предоставлять свою карту-схему местному охотпользователю для согласования вышеупомянутого «проекта». Ограничением для этой категории правообладателей должен быть запрет на выезд за пределы своих объектов и дорог. Все это в полной мере, по-моему, применимо и к сельхозпредприятиям.
Лица, осуществляющие хозяйственную деятельность индивидуально (пчеловоды, заготовители сена или древесины и т.п.), действуют, как известно, на основании разового либо краткого или долгосрочного разрешения. Следует законодательно обязать структуру, уполномоченную выдавать подобные разрешения, одновременно определять путь подъезда к объекту деятельности в виде схемы от ближайшего населенного пункта или дороги общего пользования. Ограничением для этой категории правообладателей должен быть запрет на выезд за пределы своей дороги и объекта и обязательный учет сезонности деятельности.
Что касается любителей снегоходов, квадроциклов, автомобилей повышенной проходимости, лесных автопрогулок, то здесь мы ни в коем случае не можем не учитывать спортивную, туристическую, рекреационную составляющую этих явлений. Абсолютные запреты были бы глупостью и реальным нарушением прав граждан.
В той или иной степени эти потребности обеспечиваются городской спортивной инфраструктурой и сетью дорог общего пользования в охотхозяйстве, но, я полагаю, всегда возможно разработать спортивно-туристический, обозначенный определенными знаками маршрут по хозяйству, с обязательным учетом интересов охраны животного мира. Он, видимо, должен получить статус «общего пользования», но выезд за его пределы – это нарушение.
Особая категория – лесники. На площади в 41,2 тыс. га Октябрьского охотхозяйства, к примеру, располагается, частично или полностью, 4 лесничества. Штатные работники в лесохозяйственных целях передвигаются в пределах своих лесничеств без ограничений. Безусловно, лесники должны обладать полномочиями по охране природы в самом широком спектре.
Действуя по такой примерно схеме, мы сможем, как мне представляется, предельно минимизировать автоагрессию на угодья. Однако, я думаю, никто не должен быть обязан вводить в своем хозяйстве подобные ограничения. Вполне вероятно, что где-то это может привести к неравномерному, нерациональному, на каких-то участках чрезмерному пользованию. Это может быть правом только местного охотобщества.