Охота на Большом Урале – в Свердловской, Челябинской и Курганской областях – закрыта. Введены режимы чрезвычайной ситуации по причине жаркой погоды, лесных пожаров и т.д. и т.п. Пожары начались задолго до открытия охотничьего сезона. Это значит, что охотник здесь ни при чем. Проверяя информацию о возгораниях в отдельно взятых районах, я пришел к одной крамольной мысли: пожары во многих случаях нужны очень многим. Скажем, есть в одном из районов урочище «Емельянов мыс» с хорошим водоемом и вековыми соснами на берегу, а места для строительства коттеджей нет. Так почему бы лесу не сгореть? Обязательно надо сгореть! Есть и другие примеры: один из пожаров пошел от городской свалки, другой – от железной дороги, третий – от дачного поселка, где запалили мусор. Или, скажем, один раз в пять лет проводится очистка под линиями высоковольтной передачи. Срубленные сосенки, вместо того чтобы сжечь их еще зимой, стащили к опушкам и оставили… сушиться. Как тут не быть пожару! Пищи для огня более чем достаточно.
В 2010 году в силу исполнения служебных обязанностей был я в одном из северных районов нашей области. Загорелся лес на горе Кумба в Карпинском районе. На тушение пожара собрали группу в 150 человек, привлекли ОМОН. Тушением занимались 25 курсантов местного пожарного института и 30 добровольцев из числа местных жителей (курсанты – народ подневольный, да и практика нужна). А местным жителям деваться некуда – деревня рядом. Что делали остальные? И что там делал ОМОН? Сколько браконьеров задержали? Насколько я знаю – ни одного. В то же время охотинспектор Департамента Д.М. Щукин в одиночку, без табельного оружия, изъял у браконьеров 6 стволов. Замечу еще одну деталь: командировочные сотрудников МЧС – 1000 рублей в сутки. Делайте выводы!
И еще один пример. Председатель правления Асбестовского общества охотников Александр Петрович Гусев закупил для своих егерей ранцевые огнетушители. А ему говорят: «Мил человек, у тебя лицензия на тушение пожаров есть?» Делайте выводы!
Когда не знаешь, как справиться с ситуацией, лучший выход – «запретить и не пущать». Давайте прикинем последствия столь мудрого решения. По самым грубым подсчетам только в Ассоциации «Росохотрыболовсоюз» не получат около пяти миллионов рублей. В Курганской области В.А. Михайлову, председателю правления Ассоциации, с большим трудом удалось продавить решение правительства области об открытии охоты на боровую дичь с 28 апреля по 13 мая. Однако около 20 иностранных охотников уже сдали заранее купленные билеты и на охоту не приедут. 20 тысяч евро не попадут в кассу Ассоциации, а значит, и в бюджет субъекта в виде налогов.
Это одна сторона медали. Есть и другая – экономика охотничьих хозяйств. Неполученные доходы прежде всего отразились на заработной плате егерей и биотехнических мероприятиях. Сейчас нужны средства на приобретение ГСМ, посевного материала. Нужны деньги на организацию охранных мероприятий. Государство как-то позабыло, что животный мир принадлежит этому самому государству и находится в пользовании у охотничьих хозяйств. Не вкладывая ни рубля, получая пусть маленькие налоги, чиновники отдельных ведомств продолжают свою политику по развалу прежде всего общественных охотничьих организаций. Министр природных ресурсов Ю.П. Трутнев – известный противник весенней охоты. Но одно дело – частное мнение господина Трутнева, а другое – министра Ю.П. Трутнева. Большие начальники как-то забывают, что им в рот смотрят их подчиненные, да еще и отсебятину несут. Вот вам и почва для конфликтов власти с населением. На последнем совете Свердловской ассоциации РОРС, отдельные горячие головы предлагали организовать пикетирование с оружием правительства области. С большим трудом председателю правления удалось отговорить их от столь радикальных действий. Можете себе представить 70 тысяч охотников с оружием на площади перед зданием Правительства. Но ведь впереди еще и выборы, в том числе и губернатора. Делайте выводы, господа !
Любой запрет, ограничения типа «не пущать» происходят от невежества. Откуда знать председателю правительства или губернатору, что весенняя охота происходит только на вечерних и утренних зорьках; что число охотников на вальдшнепа на вечерней тяге ограничено и числом егерей, и числом охотников, которых один егерь в состоянии «обслужить»? Да и по времени охота на тяге продолжается максимум 30–45 минут. Откуда им знать, что охота с «подсадной» производится на воде из шалаша под наблюдением егеря? А разведение «подсадных» – традиционно российское занятие, требующее не только труда, средств, но и знания биологии вида. Откуда знать, что охота на глухаря без егеря невозможна в принципе?
Вообще правильно организованная охота должна быть стимулом для охотника, поощрением за законопослушность, терпение и уважительное отношение к происходящим весной процессам.
Вспоминаю один из эпизодов весенней охоты. Мы с моим другом слишком рано вышли к засидкам. Так как это была последняя зорька в том охотничьем сезоне, то я высадил всех трех своих подсадных. Петрович сидел метрах в пятидесяти от меня с одной уткой. Я с парой других – чуть в стороне. На первое призывное «кря!» со всех сторон стали слетаться селезни. Свист крыльев, страстное жвяканье селезней, шлепки по воде и глухие удары о землю – все смешалось! Жду выстрелов, а Петрович молчит и не стреляет. В перерыве между всплесками птичьего гомона спрашиваю: «Петрович, ты чего не стреляешь?» В ответ из темноты: «А я балдею!». Выстрел весной не главное. Надо, чтобы охотник получил свою долю «кайфа».
К моему большому сожалению и огорчению, сейчас весенняя охота не только не организована. К сожалению, в некоторых хозяйствах из-за этой «неорганизации» случается стрельба по стаям, происходят гонки на моторных лодках за взлетающими птицами и другие нарушения Правил охоты – правил, которые весной должны выполняться неукоснительно.
Кто же должен заботиться о ликвидации охотничьей безграмотности и среди чиновников высокого полета, и среди охотников? Была когда-то Главохота – орган, напрямую отвечавший за охрану угодий и организацию охотничьего дела в стране. Охотоведы были вооружены и экипированы. В каждом районе было по одному, по два сотрудника, плюс оперативные группы и небольшой аппарат управления. Егеря и должностные лица охотничьих хозяйств имели право составлять административные протоколы, досматривать транспорт. Существовал институт внештатных охотничьих инспекторов.
Что же сейчас? В систему Россельхознадзора инспекторский состав был переведен почти в полном составе, но уже без оружия. Право на составление административного протокола у штатных работников охотничьих хозяйств отобрали. Институт внештатной инспекции ликвидировали.
В систему Минприроды инспекторский состав отбирали уже по конкурсу. Многие дельные сотрудники, не имевшие высшего образования, остались за бортом. Аппарат департаментов увеличился в разы. У нас, к примеру, на тридцать инспекторов, непосредственно работающих на местах, приходится тридцать (или около того) сотрудников Центрального аппарата. Оружия как не было, так и нет. При 76 тысячах охотников и 17 миллионах гектаров угодий эффективность охраны сводится на нет. Защищать интересы охотпользователей, следить за правильной организацией охоты некому. У нынешних департаментов только контрольно-надзорные функции. Да и зачем лезть на рожон? У одного директора заканчивается контракт. Другой вообще лесник по образованию, и интересы охотпользователей ему, извините, «до балды»!
Один из моих друзей, далеко не последний чиновник в аппарате губернатора области, на мою матерную ретираду по поводу ограничения охоты сказал: «Ты же понимаешь, режим ЧС – это серьезно. Надо подходить к такому решению по-государственному!» Ну что же, это верно: подходить надо по-государственному! Только вот кто больше государственник – А.П. Гусев, по собственной инициативе закупивший ранцевые огнетушители, или государственные чиновники, принявшие непродуманное и, как оказалось, недальновидное решение?
Пока материал готовился к печати у нас начались дожди, Урал все-таки! Только мы с Нюшей все равно в «пролете». Ей пора на кладку садиться. А мой отпуск? Кого он волнует! А вы говорите: по-государственному!