В жизни каждого охотника есть моменты, которые он с восхищением вспоминает всю оставшуюся жизнь. Но вряд ли кто похвастается, что видел атаку сокола. Я видел.
И всякий раз, вспоминая тот эпизод, прихожу в восторг и мысленно аплодирую герою.
Настоящее знакомство с соколами произошло значительно позднее, когда к нам в отдел охотничьего надзора Управления Россельхознадзора по Свердловской области позвонил житель Туринского района и сообщил, что поймал у себя во дворе сокола с кольцом на ноге. Птица была возвращена владельцу.
Так я познакомился с Олегом Светлицким, бизнесменом, соучредителем некоммерческого партнерства «Холзан» – питомника по реабилитации хищных птиц.
Рассказать о питомнике я задумал давно. В силу разных обстоятельств только весной этого года я смог побывать в нем, послушать Светлицкого, его сотрудников, посмотреть на «охоту» сокола-балобана.
Некоммерческое партнефрство «Холзан» организовали трое физических лиц в 2001 году. А в 2002 уже были построены вольеры и стали поступать первые «калеки». Птицы попадали в питомник разными путями. Белоплечий орлан Марго привезли из Магаданского заповедника с перебитым крылом.
Птице сделали операцию – поставили титановую пластину. Следует иметь в виду, что цена любой операции – тысячи рублей. Многих птиц, например сов, приносили по недоразумению, считая их брошенными. А это были «слетыши», которые не улетают из гнезда, а «уходят».
В 2004 году из таможни аэропорта «Кольцово» привезли соколов-балобанов. Двое из них погибли при транспортировке из-за неправильного обращения, несколько птиц отдали в зоопарк, а шесть оказались в питомнике в крайне плачевном состоянии. Птиц выходили, и сейчас они активно размножаются. В среднем питомник получает до 50 птенцов.
Половину выпускают в природу. В основном в заповедник «Аркаим» на Юге Челябинской области. Какова приживаемость птиц в природе, сказать сложно. Специальными исследованиями никто не занимался. Но по сообщениям местных жителей, соколы стали селиться в окрестностях заповедника. А это уже что-то значит.
– Можно было бы выпускать и больше, – говорит орнитолог, кандидат биологических наук Руслан Салихов, – но, во-первых, не все птицы успевают научиться охотиться. Во-вторых, если в США в 80-х годах прошлого века за выпуск в природу соколов платили 3000 долларов, в Великобритании до сих пор существует программа выпуска ястребов-тетеревятников, в Болгарии в рамках министерства сельского хозяйства существует организация, закупающая соколов, то у нас самим надо платить за лицензии, доставку, выпуск и разрешение на выпуск.
Отдельные чиновники договорились до того, что заявили: «Ваши соколы съедят всех наших сусликов». Ну о чем тут можно говорить?
– Предприятие последние годы стало рентабельным, – вступает в разговор Светлицкий. – Но основные доходы мы получаем от экскурсий. В людях еще не остыла тяга к общению с живой природой. Народу приезжает много, привозят детей. С одной стороны, это хорошо – мы имеем хоть какие-то доходы. С другой, это мешает.
Особенно сейчас, в период яйцекладок и насиживания птенцов. Выкручиваемся как можем. Соколиную охоту не проводим. Для этого нужны и собственное хозяйство, и «подпуск» дичи в угодья. Соколиной охотой серьезно занимаются в охотничьем хозяйстве Липецкой области «Галичья гора» и в Москве в «Русском соколином центре» в Битце под руководством Александра Бородина. Но они в основном проводят спортивные мероприятия.
Стоит отметить, что ЮНЕСКО внесла соколиную охоту в нематериальное наследие человечества. Россия включена в число стран, подпадающих под эту программу. Но что могут сделать единицы энтузиастов-сокольников без поддержки государства! В Европе не только платят за выпуск, но и «вешают» на птиц передатчики, отслеживают перемещение выпущенных птиц. А у нас пока предпочитают иметь в доме чучело орла, но не вкладывать деньги в развитие национального достояния – соколиной охоты.
Интерес к соколиной охоте начал затухать при Петре I. Государь, в отличие своего отца Алексея Михайловича, предпочитал ружейную охоту. Постепенно захирели в стране соколиные и кречатьи ловы. Исчезли профессиональные соколятники.
И если бы не соколятники из нынешних зарубежных государств – Казахстана, Киргизии, – учиться ремеслу вынашивания соколов было бы не у кого. Но, к счастью, есть Светлицкий, Бородин, другие энтузиасты, да и те пацаны, что приходят в питомник, – наша надежда, будет кому сохранить соколиную охоту.
Прощаясь, я спросил у Олега: «Зачем тебе это надо?» Он, не задумываясь, ответил: «Знаешь, каждый должен в жизни сделать три дела – построить дом, посадить дерево… Считай, что это – мое дерево».