При подписании Соглашения Правительством Российской Федерации дополнительно было принято обязательство по особому запрету стандартных ногозахватывающих, удерживающих капканов со стальными дугами, при условии предоставления международной финансовой помощи для покрытия достаточной части экономических расходов по замене таких капканов. Использование этих капканов предусматривалось запретить до 31 декабря 1999 г., а в случае отсутствия такой помощи – в течение четырех лет после вступления Соглашения в силу.
Естественно, никакой помощи наши промысловики не получили. Некоторые регионы об этом вообще впервые слышат – вот так у нас исполняют свои должностные обязанности региональные власти. А что говорить про таежные районы, где чиновники должны были озвучить информацию про «гуманные» капканы так, чтобы она дошла до каждого отдаленного уголка нашего необъятного Севера. Да и что предприняло наше государство, чтобы снизить максимально себестоимость этих капканов, при этом не снижая их эффективности?
Вот и прошли четыре года, за которые сами охотники-промысловики за счет своих средств должны были поменять ногозахватывающие капканы на гуманные. Госдума ратифицировала Соглашение о новых стандартах охоты на пушных зверей. Многие депутаты впервые на этом заседании узнали, что есть, оказывается, «гуманные» капканы, попытались понять, чем они отличаются от «негуманных», и тут же ратифицировали Соглашение. Опять у нас все решают за охотников. Почему на этом заседании не было специалистов-охотоведов, и почему они не отстаивали интересы простых охотников? Почему наше правительство так боится экономической блокады, где наше гордое «Я»? Ведь нигде нет такого разнообразия ценных пушных зверей, как в нашей стране, а мы опять идем на поводу у западных стран, забывая при этом экономическое положение наших граждан.
Ратификация Соглашения о международных стандартах на гуманный отлов диких животных «не потребует дополнительных затрат из федерального бюджета». Естественно, такой расклад устраивает наше правительство, ведь все затраты лягут на самих охотников-промысловиков! Опять напрашивается мнение, что государству нет дела до простого люда, как говорится, «наш Иван все стерпит». Мне одно непонятно, почему против этого Соглашения выступили только два субъекта – Архангельская и Магаданская области, почему промолчали другие, более заинтересованные субъекты, в частности Красноярский край?
«Отказ от ратификации Соглашения может повлечь для Российской Федерации потерю европейского рынка соболя как традиционного, сложившегося столетиями и монопольного вида российского пушного экспорта, тем самым нанесет существенный экономический ущерб государству и пострадает коренное население Севера, Сибири и Дальнего Востока, живущее в основном за счет пушного промысла».
А кто не дает нашей Российской Федерации отстоять свое «Я» и не загонять в финансовый кризис своих же жителей, под давлением той же Канады и других стран, в которых нет таких красивых зверьков, как у нас. Дружно бы взялись, и ничего не пришлось бы менять, а раз наш ценный мех так желают носить иностранцы, никакого бы запрета на ввоз в иные страны Евросоюза бы не было. Как хорошо у нас специалисты считают доходы государства, а кто будет считать расходы тех же коренных жителей Севера, Сибири и Дальнего Востока? Я думаю, надо в первую очередь об этом думать, а не о том, как бы нам рынок зарубежный сохранить.
Вы думаете, простой охотник на аукцион попадет? Я побывал в июле на своей второй родине, в Красноярском крае, Туруханском районе, где прожил свою юность. И там через одного мои одноклассники, охотники-промысловики, у кого две избушки, у кого двенадцать, где только один кольцевой путик-маршрут занимает по две недели. А капканов на участках насчитывается от 500 до 1500 штук. Чтобы поменять их при обещанной государством цене «гуманного капкана» 150 рублей за штуку, получается, соответственно, 75 000–225 000 рублей, а сколько еще надо средств для заброски и снаряжения, об этом государство не заикается.
В конце сезона добытых потом и кровью зверьков охотники сдают не в гос-промхоз, как раньше, а приемщикам-перекупщикам, которые их уже ждут чуть ли не на выходе из леса. Может, это одно и то же: охотник-промысловик и приемщик-перекупщик? Так о каком монопольном виде российского пушного экспорта может идти речь, если уже в самом начале охотников-промысловиков обдирают как липку, а тут еще и капканы меняй.
Я опросил с десяток наших северных охотников, некоторые опробовали с десяток этих «гуманных капканов» на своих участках, итог – один к десяти, по сравнению с ногозахватывающими, где результат был 5/10. С таким промыслом охотники не только ничего не заработают, но и затраты на сезон не покроют. Мне очень обидно, что этот труд, где охотник за сезон теряет по 10–15 кг своего веса, так мизерно ценится нашим государством.
«Вступление Соглашения в силу позволит сохранить жизненный уклад населения, чье существование и доходы полностью или частично зависят от традиционных методов жизнеобеспечения, включая охоту». Все это слова лучше вместо этого Соглашения или таких же нововведений восстановили бы на северных просторах госпромхозы, в которых все было налажено. Я прожил двенадцать лет на севере, отец был директором совхоза, я помню, как он в конце сезона вез на госприемку в Красноярск баулы с пушниной. Охотники-промысловики помимо охоты сдавали тонны рыбы, ягоды, орехов. Я сам лично с восьмого класса числился внештатным промысловиком, весновал на островах по две недели, работал на рыбзасольне, тоннами разделывал и солил рыбу, впрессовывал ее в бочки, на месяц до ледостава уходил с отцом на пушной промысел; мой вклад (100–200 шкурок ондатры и 100–150 шкурок белки) существенно помогал семейному бюджету. Могу только предположить, что никакие наши статьи не помогут вернуть все на круги своя, остается уповать на выносливость и живучесть нашего народа, но если бы все же это свершилось, наш народ бы отплатил делами своими великими.