За этот период было предложено несколько серьезных планов экспедиций к Северному полюсу и в высокие широты Арктики и даже предсказано существование целого архипелага. Осуществить свои вполне реалистичные планы русским ученым не удалось по финансовым причинам, но справедливость их предположений впоследствии доказали иностранные экспедиции. К сожалению, широкому читателю об этих планах мало что известно. Постараемся восстановить справедливость.
В 1846–1847 гг. в России было предложено два плана экспедиций к Северному полюсу: план Ф.П. Врангеля (1846) и план П.И. Крузенштерна (1847). Оба ученых были морскими офицерами и действительными членами Русского императорского географического общества, участвовали в высокоширотных экспедициях. Свои планы они подготовили на основе тщательного изучения полярной литературы, критического анализа иностранных проектов и обобщения опыта плаваний русских промышленников.
Известный полярный исследователь Фердинанд Петрович Врангель представил свой доклад «О средствах достижения полюса» на общем собрании Русского географического общества. Поводом для выступления стало обсуждение плана английского исследователя Уильяма Парри, предложенного незадолго перед этим, в конце 1845 г. Парри рассчитывал отправиться на полюс с северной оконечности Шпицбергена на оленях и достичь цели в течение одного лета. Врангель подверг критике план англичанина и указал на то, что олений транспорт непригоден для передвижения по «шероховатым глыбам льдов». В качестве отправного пункта для начала похода к полюсу русский ученый предложил Гренландию, как дальше выдвинутую на север. По плану Врангеля экспедиционное судно должно было подойти к западному побережью Гренландии примерно у 77˚ с.ш., а к полюсу следовало отправиться на собачьих упряжках. Врангель советовал двигаться вдоль берега по льду, оставляя по пути депо с провиантом — под 79˚ с.ш. и 81˚с.ш. Предполагалось, что часть людей останется на последней зимовке, а основной отряд продолжит движение по прямой на север — 1800 верст туда и обратно, что, по его мнению, можно осуществить «на хорошо устроенных нартах с выезженными собаками» и ловкими и смелыми проводниками — такими, «какие находились в распоряжении сибирской экспедиции».
В 1847 г. проект экспедиции к полюсу предложил капитан-лейтенант Павел Иванович Крузенштерн, сын известного полярного исследователя И.Ф. Крузенштерна. Во вступлении к своему проекту он писал: «…для совершения этого подвига мы имеем более надежных и верных средств, нежели англичане, а именно людей, которые, странствуя за промыслами в полярных морях, освоясь со всеми лишениями и невзгодами жизни и ведя беспрерывную борьбу с тамошней природою, сроднились с нею и ознакомились со всеми путями и средствами, необходимыми для успешного путешествия». Как и Врангель, Крузенштерн предлагал отправиться к Северному полюсу с северной оконечности Гренландии. Он предлагал начать экспедицию «в начале весны и не ограничиваться одним годом». Для целей экспедиции предполагалось построить надежное крепкое судно, лучше всего в Архангельске, а к самому полюсу продвигаться на шлюпках. В случае тяжелой ледовой обстановки шлюпки можно было тащить вдоль берега или на оленях, или с помощью членов команды. «Для большей легкости и прочности» шлюпки рекомендовалось сделать «на железных шпангоутах, с медною обшивкою». Экипаж судна (примерно 30 человек) Крузенштерн советовал составить из бывалых поморов, мезенских промышленников. Мезенцы, как отмечал автор проекта, — «опытные, не боящиеся опасностей мореходы. Занимаясь зверобойным промыслом, они проводят многие месяцы в море и на льдах, часто зимуют на Новой Земле, Шпицбергене и Колгуеве, умеют избегать цинготной болезни, стойко и терпеливо переносят лишения»; борьба с суровой природой Севера составляет для промышленника «обыкновенную стихию, усвоенную им с ранних лет жизни». Крузенштерн предлагал взять в экспедицию оленей для перевозки тяжестей и для употребления в пищу. В поход предполагалось выйти в начале мая, «когда действие солнца еще слабо, поверхность льда должна быть еще крепкая и для похода удобная». Он надеялся дойти до полюса за шесть недель и достигнуть его во второй половине июня. В начале июля намечалось выйти в обратный путь, к половине августа достичь исходной точки («где оставался резерв экспедиции»), а в сентябре добраться до места зимовки судна, «где, может быть, придется перезимовать вторично, а с открытием навигации следующего года отправиться в отечество».
Проект Крузенштерна в то время опубликован не был. Автор направил его на рассмотрение в Морской генеральный штаб, оттуда этот план проследовал в Морской ученый комитет, возглавляемый Ф. Литке. Проект был отклонен за недостаточностью оснований для уверенности в успехе предприятия, хотя по сравнению с планом англичанина Парри он предлагал более разумное время для начала движения к полюсу — весну, а не лето. В 1848 г. комитет вынес свой окончательный вердикт: «Проект сей едва ли может быть приведен в исполнение на тех основаниях, какие изъяснены в его записке».
План Врангеля был опубликован в 1847 г. на нескольких языках и вызвал большой интерес. Советский ученый Дмитрий Пинхенсон предполагает, что проект Врангеля был известен в США и впоследствии использован Робертом Пири. Действительно, нельзя не отметить, что походы Пири, принесшие ему в 1909 г. победу, в целом повторяют план русского ученого: ориентация на север Гренландии как на исходный пункт движения к полюсу, устройство промежуточных баз, использование собачьих упряжек, привлечение местных жителей в качестве проводников.
Вышеупомянутым планам полярных экспедиций было отказано в поддержке по причине отсутствия средств на их осуществление и нежелания Морского министерства тратить деньги на «научные морские эксперименты». Экспедиции на Северный полюс, даже если они и имели большое значение для науки, не отвечали в то время насущным нуждам России. Выдающийся член Русского географического общества, К.Н. Посьет считал, что экспедиции к полюсу не следует отправлять до тех пор, пока в достаточной мере не исследовано северное побережье России и прилегающие к нему воды. Он считал, что, пока эти задачи не решены, «любая полярная экспедиция будет для России роскошью и пустой тратой финансовых и человеческих ресурсов».
Следующий план высокоширотной арктической экспедиции был предложен в 1871 г. Русским географическим обществом и на сей раз отталкивался от насущных потребностей русского общества: изучение богатств русской Арктики, открытие и освоение Северного морского пути и защита русских промыслов от иностранной конкуренции. План основывался на предложениях группы ученых: А.И. Воейкова, Н.Г. Шиллинга, Ф.Б. Шмидта и Ф.Ф. Яржинского, а также знаменитого промышленника М.К. Сидорова, защитника русских интересов в Арктике. Проект экспедиции и план научных работ окончательно был разработан специально созванной комиссией во главе с географом и секретарем Комитета по изучению северных морей князем Петром Алексеевичем Кропоткиным. К тому времени норвежские китобои доказали, что плавание в Карском море возможно, и активно промышляли на Новой Земле, постепенно вытесняя оттуда русских промышленников. В 1869 г. норвежцу Эдуарду Йоханнесену удалось обогнуть всю Новую Землю и описать ее северную оконечность. В отсутствие какой-либо русской охраны норвежцы вели себя на Новой Земле как хозяева: разоряли гнезда гусей и гаг, собирали гагачий пух, били оленей и даже уничтожали русские кресты. Активность норвежских китобоев вызвала беспокойство в русском обществе и пробудила интерес к собственным рыбным промыслам и арктическому мореплаванию, к необходимости исследования
и защиты своих земель и ресурсов. Кропоткин писал: «К великому нашему изумлению мы узнали, что в «ледник, постоянно набитый льдом», как мы с уверенностью называли Карское море, вошли небольшие норвежские шхуны и избороздили его по всем направлениям». Перед экспедицией ставилась задача исследования Новой Земли и попытка пройти оттуда Северным морским путем к Берингову проливу. Кроме того, предполагалось открыть и исследовать неизвестный архипелаг на севере района между Новой Землей и Шпицбергеном, существование которого предсказал офицер российского флота и ученый-географ барон Николай Густавович фон Шиллинг в своей большой статье «Соображения о новом пути для открытий в Северном полярном океане» в журнале «Морской сборник» в 1865 году. Шиллинг пришел к такому выводу, изучив морские течения в этом районе. «Между Беринговым проливом и полюсом, или около тех мест, — писал он, — должна находиться до сих пор не открытая земля, берег которой имеет такое направление, что отражает от себя общее течение полярного моря и направляет его к востоку в пролив Североамериканского архипелага». Шиллинг также предлагал проверить возможность пройти океаном к северу от берегов Сибири со стороны Берингова пролива, а также подчеркивал, что рекомендуемая им экспедиция «могла бы увенчаться весьма значительными открытиями и последующими материальными выгодами от возможных здесь промыслов», и выражал надежду, что, пользуясь опытом предшествующих экспедиций и «усовершенствованными ныне средствами», открытие нового пути совершат именно русские люди.
Изучая материалы Шиллинга, Кропоткин убедился, что к северу от Новой Земли «действительно должна существовать земля, лежащая под более высокой широтой, чем Шпицберген. На это указывали неподвижное состояние льда на северо-западе от Новой Земли, камни и грязь, находимые на плавающих здесь ледяных полях, и некоторые другие мелкие признаки». Но самым главным доказательством существования земли было холодное течение, «несущееся на запад от меридиана Берингова пролива к Гренландии». О существовании этого течения упоминал еще Ломоносов, и, если бы на его пути не было земли, оно «непременно достигло бы Норд-Капа и покрывало бы берега Лапландии льдом точно так, как мы это видим на крайнем севере Гренландии».
Кропоткин подготовил доклад, который имел большой успех в научном обществе. Первоначально предлагалось отправить в район на север или северо-восток от Новой Земли разведочную научную экспедицию, причем на норвежской шхуне с норвежским шкипером. В Русском географическом обществе признали мастерство и способности норвежцев, но не учли того факта, что их достижениям способствовали благоприятные в те годы ледовые условия в Карском море. Возглавить экспедицию предложили Кропоткину; если бы она осуществилась, то вполне возможно, привела бы к замечательным открытиям. Однако Министерство финансов отказало в ассигнованиях на этот проект, и с того времени, как писал Кропоткин, «русские не принимали никакого участия в исследовании полярных морей». Архипелаг, существование которого предвидели русские ученые, был открыт австро-венгерской экспедицией Пайера — Вейпрехта в 1872–1874 гг. и получил название Земли Франца-Иосифа.