И он, конечно, заслуживает звание первого. Но на самом деле формирования особо охраняемых природных территорий (ООПТ) началось намного раньше.
Саянский заповедник, ликвидированный в начале второй половины ХХ века, появился раньше Баргузинского. Часть его территории и сейчас под особой охраной, это федеральный заказник «Тофаларский». А история Кроноцкого заповедника, который находится на Камчатке, началась в восьмидесятые годы ХIХ века, с охотничьего заказника. Но тогда Кандалакшский заповедник в Мурманской области еще старше. Государственные акты, жестко ограничивающие природопользование на части его территории, подписывал сам Иван Грозный с целью охраны источника важнейшего ресурса страны — мест гнездовья кречетов, в том числе белых. В те времена и на Руси, и в зарубежье кречеты были востребованы, меры по их охране — логичными и своевременными.
Но есть еще и история, которая свидетельствует, что охраняемые природные территории в виде священных, культовых урочищ были у всех народов планеты. Возраст этих древних ООПТ можно измерять сотнями и даже тысячами лет. Многие из них исчезли, что вполне естественно — ведь изменялись народы, религии и границы государств. То, что уважали охотники, оказывалось неприемлемым для скотоводов и безразличным для земледельцев. Смена же религии в большинстве случаев лишала прежние культовые места священного статуса. Но там, где сохранился шаманизм как религия, либо сменился на буддизм, сохранились и священные урочища. Как правило, находились они в красивых и труднодоступных местах и потому стали органичными частями современных ООПТ, особенно в азиатской части страны. На Камчатке — реликтовая пихтовая роща в Кроноцком заповеднике, в Забайкальском крае — национальный парк «Алханай»; древние заповедные земли есть в Саянах, на Байкале и Алтае, в Туве...
Есть священные места и в Байкало-Ленском заповеднике. Одно из самых известных — мыс Рытый, известный как сакральное урочище и таинственное место, где дуют страшной силы ветры и происходят непонятные явления. Для всех, кто путешествует по Байкалу, даже пройти мимо Рытого — приключение. Этот мыс — самый большой на Байкале вынос, образованный рекой, которая прорезала ущелье на склоне Байкальского хребта.
Религиозные запреты охраняли большой участок, расположенный сейчас на юго-восточной окраине Байкало-Ленского заповедника. Его южная граница — гора и мыс Онхолой. Название в переводе на русский означает «конец пути». Здесь байкальские волны бьются о высокие скалы, здесь кончается дорога, идущая по байкальскому берегу с юга, дальше проехать невозможно, но тропа, по которой можно пройти, имеется. Северная граница священного места — мыс Анютхэ, давно переиначенный в «Анютку». В действительности же название означает — «Женщина должна закрыть глаза». Здесь отражен один из главных древних запретов Рытого — женщинам на священное место запрещалось даже смотреть, если морем мимо плывут, а тем более посещать его.
В целом набор запретов на мысе стандартный — нельзя беспокоить духов действиями, нарушающими сохранность и покой священного места, — то есть рубить деревья, бить зверя, рвать цветы, а главное, с Рытого ничего, даже камня, нельзя брать. Но если мыс можно посещать, то в ущелье реки, его сформировавшей, нельзя даже заходить. В этом ущелье с высокими неприступными стенами действительно опасно, летом из-за резких подъемов воды в реке, зимой — из-за снежных лавин. Люди жили здесь давно. На мысе Рытом и в его окрестностях сохранились вросшие в землю каменные постройки в виде стен, могильников и целой системы туров. Археологами это наследие древности еще не изучено, но есть все основания полагать, что место это считается священным уже не одну тысячу лет.
* * *
В ХХ веке Рытый все-таки попал под хозяйственное освоение, здесь весь колхозный период зимой пасли скот. Разумеется, ряд древних запретов перестали соблюдать. Зимовавшие со скотом колхозные скотники и деревья на дрова рубили, и охотились. А летом сено косили. Сейчас об этом напоминают мощный слой органики на местах былых зимников, следы от уже исчезнувших построек и старые пни, которые со временем тоже исчезнут. А все остальное сохранилось. Степь, реликтовая даурская, на которой в период вегетации домашний скот никогда не пасли. Вероятно, что степей такой сохранности в Евразии больше нет. Горная лесостепь и вековые кедры, непроходимый кедровый стланик и высокогорье с тундрой, лугами и озерами. Один из участков высокогорья занят лиственничной рединой, где в почве нет подзола. Это значит, что пожаров здесь вообще никогда не было. Ведь подзол — обязательный компонент всех лесных почв. Животный мир такой, каким он и должен быть. Степь с лисами, даурскими куропатками, хомячками, лесостепь с тетеревами, изюбрами и косулями, тайга с соболями, кедровками и кабаргой, гольцы с северными оленями, тундряными куропатками и колониями «краснокнижных» черношапочных сурков — наглядный пример богатства нашей природы.
* * *
Первая встреча с Рытым у меня была летом 1984 года, когда мы наш заповедник только проектировали. Я с коллегой, тогда еще оба без байкальского опыта, попали на лодке в неслабый шторм. Замерзли до такой степени, что даже лодку еле-еле сумели привязать, когда на остров выбросились. А потом грелись на раскаленных солнцем камнях, наслаждаясь контрастом погоды и неповторимым ароматом цветущей степи.
В последующие годы Рытый не раз дарил незабываемые впечатления. Однажды после ночи у солонца, на котором до рассвета непрерывно группы изюбрей сменяли друг друга, а косули задержались до восхода, я ушел бродить по мысу. И неожиданно понял, что давно знакомые кучи камней — не что иное, как целая система каменных туров, линии которых направлены или на отлично видимые в это утро дальние мысы полуострова Святой Нос и остров Ольхон, или вообще непонятно куда. Кто, когда и для чего строил эту явно упорядоченную систему — «Байкальский Стоунхендж»? Ответа на эти вопросы нет…
Ветры Рытого — отдельная тема. Все знают про страшную Сарму, ветер из ущелья одноименной реки на юге Малого Моря (байкальский залив между островом Ольхон и подножием Приморского хребта). А на Рытом хребет в два раза выше, ущелье внушительнее. Неожиданные шквалы ураганной силы здесь бывают чаще, чем в любом другом месте Байкала. Они, вероятно, и стали причиной особого отношения к мысу. Духи, насылающие такие ветры, добрыми быть не могут. Потому с древности до наших дней все у этих духов разрешения спрашивают, даже когда морем мимо проходят.
* * *
В конце прошлой зимы довелось побывать на Рытом на учетах. Порадовало обилие изюбря — с байкальского льда с машины в бинокль высоко на склонах всегда удавалось увидеть несколько табунов рогачей по 6–10 быков в каждом. Матки с молодняком держались ниже, стадами по 8–15 особей, но увидеть их в складках рельефа в лесу было сложнее. Учеты эти мы вели на рассветах, когда звери кормятся. Морозный ветер с гор обжигал лицо и вышибал из глаз сразу же замерзающие слезы, но от бинокля было трудно оторваться. Ведь днем, когда потеплеет и ветер стихнет, звери будут на лежках…
Маршруты по Рытому тоже порадовали. Волчьих следов было много, местная стая из четырех особей уже разбилась — матерые держались парой, а прибылые находились неподалеку от родителей. Удивило то, что рыси — кошка с двумя котятами и большой кот-одиночка, — судя по следам, волков совсем не боялись. Красивые рысьи следы встречались даже в степи, за 300–400 метров от опушек. А ведь обычно там, где есть волки, рысь только от дерева к дереву ходит. Но больше всего было изюбриных следов. Олени выходили пастись в степь еще дальше, чем рыси мышей ловить, а пойму речки в начале ущелья затоптали, как скотный двор.
На одном километре мы стронули с лежек три группы изюбрей общим числом 12 особей. Потревоженные нами звери, отбежав на полторы-две сотни метров, выражали свое неудовольствие громким рявканьем. А на скалистых склонах ущелья звери чувствовали себя в безопасности на дистанциях около 200–300 метров от нас. Бык маральего типа, шестиконцовый, проводив нас взглядом, устроился на лежку за скальным выступом, но со дна пади были видны его круп и часть роскошной короны рогов. Еще один рогач ушел за скалу, а вместо него оттуда вышла матка. И все это — в ясную солнечную погоду, в середине дня....
* * *
В последние годы на Рытом я бываю лишь с группами — то эколагерь детский, то студенты-практиканты, то волонтеры, помогающие заповеднику тропы прочищать. В планах заповедника — организация постоянных наблюдений за жизнью самого таинственного места Байкала, вплоть до прямого доступа на него через интернет. Сейчас это несложно, современные технологии таковы, что за жизнью в самых интересных местах священного мыса в близком будущем сможет наблюдать каждый желающий. Рытый — достаточно известен, и многие к нему стремятся. Этот заповедный участок — одна из «изюминок» нашего заповедника. Но он должен навсегда остаться таким, каким его сохранили древние запреты, которые не разрешают уносить с Рытого что-либо, кроме воспоминаний и впечатлений.