Охотник Станислав

В августе мы с моим другом Колей охотились на уток в одном из охотничьих хозяйств Подмосковья. Утренняя зорька у нас сложилась не очень удачно – на двоих нам удалось взять только одну крякву. Одну, к сожалению, не нашли – упала она в густые заросли, а собаки у нас, увы, не было, так что все отчаянные поиски ни к чему не привели. Но план по отстрелу нам выполнять было нужно, и поэтому я обратился к местному егерю с просьбой в дальнейшем помочь нам с отстрелом и выделил ему партию патронов. Егерь любезно согласился, но сказал, что сам стрелять не будет, так как не любит охоту
на уток, но попросит помочь нам своего внука, который охоту на уток очень любит. Теперь предстояла вечерняя зорька. Встретились на месте мы задолго до заката, и егерь представил нам своего внука – молодого охотника Станислава, которого мы сразу же стали ласково называть Стасиком. Но Стасик оказался парень серьезный и сразу же, как говорится, «взял быка за рога». Он повел нас на свое любимое место, по только ему известной потайной тропе в самый центр большой, старой, давно заброшенной торфяной карты, изрезанной залитыми водой канавами и заросшей камышом и старыми, высох-шими, обломанными и уныло торчащими из воды березами. Через карту протянулись узкие, местами прерывающиеся гривы, по которым и по залитым водой разрывам, хоть и с трудом, но все-таки можно было пройти. В карту из прилегающего леса врезался небольшой мыс – своеобразный «полуостров», заросший березками, и Колю Стасик поставил именно на это место. Мы же с ним, оставив Николая, стали пробираться по ближайшей гриве поближе к центру карты. Пока мы выбирали место, где встать, из камышей периодически взлетали утки, но все вне выстрела. Впрочем, не совсем. Один поднявшийся далеко чирок, набрав высоту, сделал круг и налетел на нас на приличной высоте сзади с левой руки. Молниеносно сорвав с плеча свое ружье, подарок деда ИЖ–27, Стасик выстрелил навскидку в полуугон. И чирок резко сложил крылья и по параболе со всего маху шлепнулся в воду среди поваленных затопленных деревьев метрах в 50 от нас по ходу вперед и чуть правее нашей гривы. Для меня это было полной неожиданностью. «Ну, молодец! – сказал я ему, не скрывая восхищения. – Но как его теперь достать?» Стасик невозмутимо попросил меня остаться на месте, а сам прошел до конца гривы, вошел в воду и, осторожно, пробираясь среди затопленных коряг, дошел-таки до чирка, поднял его и вынес на сухое. Тем временем я заметил чирка, летевшего прямо на меня перпендикулярно гриве, на высоте метров 30. «Стреляйте, стреляйте!» – закричал мне Стасик. Чирок мне был не нужен, но, поддавшись азарту моего молодого партнера, я вскинул ружье и отпустил по чирку серию из трех выстрелов. Чирок взвился, а затем по дуге, завалившись на бок, упал в камыши у самого леса. Этого достать точно было невозможно. «Видишь, Стасик, так стрелять нельзя! – сказал я ему, – только птицу зря загубил!» Но молодой охотник вошел в раж! «Смотрите, смотрите, вон чирки на дядю идут!» – крикнул мне Стасик. Он имел  в виду Колю. В глазах его горел огонь яростного азарта! А Коля, видно, тоже обазартился. И, в общем-то, не сплоховал. Выстрелил раз, другой. Два чирка рухнули один за другим. Один рядом с Колей, другой чуть с отлетом – прямо в лес. Одного чирка Коля нашел и пошел искать второго. Увы, безрезультатно. Тем временем мы со Стасиком заняли позицию на гриве на сухом бугорке, заросшем высокой, уже начинавшей желтеть травой. Идеальное место с точки зрения маскировки. Солнце начало клониться к закату. И тут полетели утки. Опять-таки чирки. И Стасик начал по ним стрелять. И здорово. Два чирка упали в воду слева от гривы, но взять их было невозможно. Слева вдоль гривы протянулась канава глубиной метра два, и преодолеть ее можно было только вплавь. Я же, видя обстановку, решил стрелять только так, чтобы птица падала практически к ногам и, естественно, только по крякве. Но ее все не было и не было. Видя, что я не стреляю, Стасик попросил меня дать ему выстрелить из моей «Беретты ЕС-100». А взамен предложил стрельнуть из своего ружья. Я дал ему свое ружье, но сказал ему, чтобы он, завидев птицу, сначала вложил его в плечо, потому что оно для него слишком длинное. А ружье Стасика мне было буквально «по колено», так что я из него, при всем желании, стрелять не мог. Итак, Стасик ждет следующую цель. И вот она. Через гриву несется чирок слева направо и чуть из-за спины молодого охотника. Охотник вкладывается, пропускает чирка через голову и бьет в угон. Чирок замертво врезается в воду метрах в 40 от нас рядом с камышами. Вот дает! У парня положительно талант! Ему точно надо стендовой стрельбой заниматься. Смеркается. Вот-вот должен полететь и крякаш. Вновь меняемся ружьями, и теперь каждый со своим ружьем. И вовремя. Две кряквы налетают на нас слева по диагонали. Бью по первой, Стасик по второй. Первая ломает полет и снижается по наклонной. Второй выстрел – и она, вывернув шею, замертво шлепается в камыши метрах в 20–25 от нас слева от гривы. Вторая, заложив крутой вираж, падает справа к соседней гриве в высокую траву. И, увы, ни ту, ни другую не достать – первая хоть и близко, но за канавой, а чтобы взять вторую нужно фактически обойти карту, потому что напрямую не пробраться через затопленные коряги.
Пока мы ломали голову, что же делать, из-за тех камышей, куда упала первая кряква, на бреющем полете прямо на нас выскакивает еще один крякаш. Стасик не успел на него среагировать, а я, поскольку у него за спиной, бью по нему с разворота справа налево. Крякаш исчезает в темном прогале, и прямо туда я интуитивно посылаю второй выстрел. Из темноты прямо в воду, подернутую зеленой ряской, шлепается коричневатая тень. Попал! Но крякаш не убит и плывет через канаву к нашей гриве, стремясь пересечь ее по залитому водой разрыву справа налево. «Бах, бах, бах!» Живучий попался. Успевает пересечь разрыв и застревает в сплетении ветвей затопленного дерева. Патрон в ствол, остальные – в магазин и еще один выстрел по крякашу, который судорожно забил крылом по воде. Ну, кажется, все. И тут за спиной у меня дуплет! «Чирок, чирок! – кричит Стасик, – Плывет, добейте, добейте!» Поворачиваю голову влево и вижу  рядом чирка. До него метра три, но он действительно плывет между корягами! Делать нечего. Выстрел начисто срезает чирку голову. Трофей безнадежно испорчен, но для вечерней сковородки сойдет. А тем временем сбитый мной последний крякаш продолжает бить по воде крылом. По гнилой, застывшей, черно-зеленой воде расходятся вялые круги. Тщательно прицелившись, стреляю в центр этих кругов. Вот теперь все стихло, теперь уже никуда не денется. Тем временем Стасик, осторожно зайдя в воду, подбирает обезглавленного чирка. Вылезает на гриву, отдает мне «трофей» и идет подбирать столь нужного мне крякаша. К счастью, до него ему удается дойти, и он выносит на гриву матерого крякового селезня. На торфяник опустилась темнота, и мы покидаем место охоты. Коля добавляет к трофеям своего чирка, и мы осторожно выходим из болота. Стасик идет первым, чувствуя себя героем. В награду я отдаю ему оставшиеся патроны, потому что завтра предстоит новая охота.
Между прочим, Стасик оказался парнем не только умелым и азартным, но и разумным. Больше по уткам, которых заведомо нельзя взять без собаки, он не стрелял. По-видимому, понял, что не каждый его партнер по охоте будет дарить ему патроны. И необходимое число крякв мы общими усилиями добыли.