Последние лет пятнадцать мне посчастливилось ежегодно проводить весеннюю охоту в глухом уголке Костромской области, в Кологривском районе. До этого более десяти лет я охотился на севере Ярославской области в Некоузском районе. Все это время основным объектом наблюдения, ну и охоты, конечно, служили тетерева и глухари. Вальдшнеп больше интересовал в плане научных наблюдений.
За это время сложилось несколько необычное, в отличие от общепринятого, наблюдение за весенними токами тетерева. Причем данные изменения в поведении птиц были отмечены еще двадцать лет назад в Ярославской области, а впоследствии и в Костромской.
В чем же заключались эти изменения? Да в том, что как таковые тока были чрезвычайно размазаны по территории, либо вообще отсутствовали, при наличии одиноко токующей птицы. Особенно хорошо это было видно в Ярославской области (наличие асфальтовых дорог в ненаселенной местности), когда, проезжая на машине, видишь только по одной токующей птице на поле. Останавливаешься, наблюдаешь, едешь дальше. Причем эти поля разделены небольшими перелесками, либо оврагами и ручьями и находятся друг от друга в непосредственной близости, из-за чего между токующими птицами может быть не более 0,5–1,5 километров. Из окна машины на расстоянии 100–200 метров наличие тетерок было определить затруднительно. Когда я интересовался наблюдениями моих коллег по охоте, то, как правило, они подтверждали мои наблюдения.
В Костромской области, при наличии высокой плотности тетерева (зимой наблюдал смешанные стаи более 100 птиц), со временем начала проявляться такая же тенденция. Так если лет 12–15 назад в непосредственном окружении деревни было три тока по 15–18 птиц, то в дальнейшем с каждым годом численность токов стала уменьшаться до 8, 5, 3, 1-й птице при ежедневном изменении локализации тока, что полностью исключало возможность охоты из шалаша. Только не надо думать, что численность птицы из года в год падала, нет, она была практически на одном уровне, судя по зимним пролетающим и кормовым стаям.
Но что интересно, количество птиц, присутствующих, но не участвующих в токе, практически не изменилось, даже увеличилось. Это хорошо было заметно из шалаша по подлету птиц на окружающие поле деревья. Кроме того, часть петухов пряталась в кустарнике на краю леса. Имеющиеся в наличии токующие петухи (сколько бы их там ни было) никогда не обращали никакого внимания на подлетающих к току тетерок, которые возмущенным квохтаньем пытались образумить кавалеров. Но!!! Как только они отходили от центра тока, ближе к кустам, оттуда выныривали молодые петухи, которые тут же увлекали за собой охрипших от невнимания тетерок. Причем со стороны токующих петухов никаких санкций не следовало. Причем, надо отметить, что драк между ними, как правило, не происходило. Петухи сидят неподвижно, иногда перебегая с места на место, и бормочут. Чуфыкают крайне редко, хотя на чуфыканье охотника все же обращают внимание, незначительно приближаясь к шалашу, что, в свою очередь, иногда дает возможность сделать выстрел охотнику.
После разлета тока на окрестных березах оставались сидеть молчащие ранее молодые петухи, которые начинали не бормотать, а «уркать», и продолжалось это часов до 10 утра. Подход к молодняку на деревьях еще более затруднителен, чем подползание, используя складки местности токующих на чистом поле петухов.
Общее же впечатление при выходе из дома просто фантастическое — все вокруг булькает, приходишь на место, и — никого! Все птицы размазаны по местности. Но, надо отдать должное, происходит постоянная ротация птиц между мини-токами и подлеты одиночек. Но эти вновь создающиеся конгломераты очень недолговечны. Зато сидящий на березах молодняк как приклеенный, пока тебя не увидит, не слетит.
Практически то же самое можно сказать и про местную (костромскую) популяцию глухаря. Можно отметить достаточно высокую плотность птиц — два года назад на кольцевом маршруте длиной 20 километров по узкоколейкам и лесовозным дорогам мне удалось только с пола поднять более 50 петухов, не считая слетевших вне видимости с крон деревьев. Доходило до смешного — на одного поднятого рябчика приходилось до десятка глухарей.
Так вот, этой весной на трех глухариных токах в течение 10 дней было поднято только два молчуна, при полном отсутствии токующих птиц, и то только во время ухода с территории тока. Что самое интересное, глухарок прилетало по 10–15 штук, которые вели себя совершенно неосмотрительно и совершенно не пугались нашего открытого присутствия. При подходе к току мы слышали голоса глухарок, позднее прилетали новые птицы, но петухи отсутствовали как класс.
В последний день нашего присутствия на току случилась просто анекдотичная ситуация. При наличии в видимой области более десятка глухарок, уже по светлому, над вырубкой пролетела еще одна, а за ней петух. Все это, естественно, происходило на виду дожидающихся своей участи брошенных глухарок. Какое тут началось истерическое квохтание! Мы чуть не попадали с пеньков от хохота и через какое-то время отправились домой. Наш совершенно открытый демарш не вызвал никакого внимания со стороны оскорбленных глухарок, которые так и продолжали возмущаться произошедшим.
Какие выводы можно сделать из увиденного? Видимо, только один — основным оплодотворением занимаются более молодые особи, не участвующие в токах. По этому поводу вспомнилась статья в одном из сборников ЦНИЛа, в которой были описаны многолетние наблюдения за неопромышленном током глухаря в Западной Сибири. Суть сообщения в том, что ток сошел на нет за счет старых очень крупных петухов, не участвующих в оплодотворении и разгоняющих молодняк.
Подобное давно замечено и у кабанов (при гибели старшей самки, не допускающих к оплодотворению молодых свиней) — наблюдают уже годовалых супоросных свиней, — и у оленей во время гона, когда молодняк тоже не теряет время даром во время смертельных боев хозяев стад.