Правительство России изобрело правила пожарной безопасности. Запретило разжигать огонь, где, как и кому вздумается. Министр природы и экологии выдумал правила пожарной безопасности в лесах и режим противопожарного периода… Министр лесного хозяйства приказал усилить.
И что? А ничего! Горим…
Горим! Вчера огонь занялся в пойме Ика. Сегодня на Нарышевской горе… Сколько разных птенцов сгорело, зайчат, ежей и прочих всевозможных кузнечиков?!
И первый вопрос к власти. Если есть природоохранные законы, добивайтесь их исполнения. Если есть водоохранные нормы, следите! Если вы установили аншлаг «Въезд на лёд водоёма запрещён» — добейтесь уважения! Если ввели противопожарный режим, заставьте исполнить!
Там, где горело, перед тем ежедневно собирались сотни машин. Заставьте уважать закон! Не плодите правовой нигилизм. У нас и так, как говорят в народе, повежливей бы выразиться, закон не всем писан.
Возгорание в природных ландшафтах — явление экологического порядка. У таких феноменов никогда не бывает одной причины. Это всегда сложный комплекс взаимодействующих разнородных факторов.
Возгорания в природных ландшафтах в нашей стране стали проблемой на глазах нашего поколения. Примерно с середины 1980-х годов одновременно с ростом числа личных автомашин многократно увеличилось количество людей, проникающих в природные объекты. На одной машине чаще едут много людей. И тут вам и выброшенные в окна незатушенные окурки, и искры из выхлопных труб, и разведенные костры, в том числе даже когда это прямо запрещено, и разбросанные бутылки, играющие роль линзы, и неизлечимые пироманы во время острой вирусной пандемии болезненной зависимости от шашлыко-филии...
Между прочим, сколько-то лет назад в журнале «Охота и охотничье хозяйство» были опубликованы результаты исследований авторитетных специалистов. Соболь исчез из густонаселённых человеком районов южной и западной Сибири не «вследствие хищнической истребительной деятельности человека», как предполагалось долго, а вследствие регулярности горения тайги вблизи людей. Не стоит сомневаться: нам наши пожары тоже еще много «подарков» преподнесут. Почему кустарниковые певчие птицы исчезают? Вот потому и исчезают.
Второй «клубок» пожароопасных факторов — это прекращение выпасного скотоводства и искоренение домашнего животноводства. Если заглянуть вглубь тысячелетий, то увидим, что весь годовой урожай дикотравья выедался неисчислимым стадами диких копытных. Затем человек постепенно, эволюционно заменил их одомашненным копытным скотом, а какую-то часть территории со временем стал выкашивать и запасать на корм животным.
Сейчас же прекращение выпаса и частного сенокошения, по историческим меркам, произошло революционно. В смысле данной статьи, мы получили сколько угодно легковоспламеняющегося горючего материала.
Между прочим, экосистема устроена так, что всякие там полезные микроэлементы, необходимые для питания, роста, самой жизни фитопланктона, могут быть доставлены в водоём дождевыми или талыми вешними водами только из фекалий животных с окружающих водоём берегов.
Фитопланктон — это 67 процентов вырабатываемого на нашей планете кислорода. Такое «скотоводство» ещё пришлет нам «приветы». Залповые сбросы дерьма с ферм, как известно, смерть.
Третий «пакет» проблем — враждебная нашей природе, нашей стране, нашему народу «реформа» лесного хозяйства. Начиная с 1991 года, поэтапно, но целенаправленно, пожарную обстановку в лесу стало некому контролировать. Когда на реально смотрящего за лесом человека приходятся не пять, а пятьдесят тысяч гектаров, то мы обязательно будем гореть… И горим!