После выстрелов один гусь стал падать, но затем выровнялся и, пролетев немного, сел на краю поля. Добирать подранка пошел Александр, и ему понадобилось не меньше получаса, прежде чем раздался выстрел. Оказалось, что гусь от места посадки ушел в кустарник, подтопленный водой, и найти его было нелегко. Им оказался крупный гуменник.
[mkref=2536]
Прошло совсем немного времени после прихода Александра, как мы заметили стаю гусей из 11 птиц, летящих низко над полем прямо на нас. Однако, не долетая до скрадка каких-то сто метров, не делая круга, они сели на поле и стали спокойно кормиться. У нас была надежда, что гуси могут приблизиться к нам на выстрел, но они удалились к противоположному краю поля. Тогда мы попытались нагнать их, для чего Владимир, используя кусты как укрытие, пошел в обход. Но как только он появился в поле зрения гусей, они, взлетев, обошли скрадок стороной. Как ни велик был соблазн выстрелить по ним — расстояние было для предельно дальнего выстрела, — ни я, ни Александр стрелять не стали. А погода хмурилась, и с севера по всему горизонту надвигался темный вал сплошной облачности. И когда мы стали подумывать — уже в который раз! — закончить охоту, со стороны Волги показались гуси, не больше десяти птиц. Может быть, это был тот самый табунок, но теперь он шел точно на скрадок. Напустив гусей как можно ближе, мы дружно разрядили свои ружья. Четыре белолобика достались нам в качестве трофеев. И через считанные минуты на нас обрушился поток из смеси дождя и снега. Наскоро собрав чучела и уложив трофеи, мы укатили восвояси. На этом моя весенняя охота закончилась, и за четыре дня, не дожидаясь окончания ее срока, я уехал в Москву.
В последующие дни, по сообщению Александра, охоты не было, и ожидаемый второй вал пролета молодых гусей так и не появился.
Вся картина этой весны, а точнее, сроков охоты, уже который год не совпадают со временем пролета дичи, в том числе уток. И если вести речь о правильной охоте, то на охоту надо выходить, учитывая погодные условия и особенности поведения объектов охоты, а не просто когда есть время и желание. Известно, что пролетная дичь, перемещаясь при благоприятных погодных условиях, ненастье пережидает в местах, хорошо защищенных от непогоды.
Для российских охотников тот весенний период времени, что дает им право на охоту, чаще всего сопровождается погодой, о которой в народе говорят, что хороший хозяин собаку на улицу не выпустит. Кто хоть немного знает весеннюю охоту, не пойдет на глухариный ток, если хлещет дождь, не станет сидеть в шалаше с подсадной, когда не только лужи, но и открытые плесы воды покрыты льдом, и в морозный вечер на тягу может пойти только дилетант.
Выходит, если из 16 дней, отпущенных на весеннюю охоту, хоть половина будет приемлемой по погоде и если хоть три-четыре дня совпадут с пролетом, это будет хорошо. Но что-то в Кашинском районе Тверской области такое совпадение наблюдалось за последние десять лет лишь одно — в 2000 году.
Деление на южные и северные районы в областях дает возможность охотиться 23 дня, т. к. разница в сроках открытия составляет семь дней и охотнику, проживающему на стыке границ районов, не представляет труда перейти дорогу или переправиться на другой берег реки, а при наличии транспортных средств переехать в другую область и продлить таким образом охотничий сезон на более длительный срок, т. е. почти на один месяц. Вроде бы неплохо, однако, перешагнув границу своего района, охотник сразу же становится браконьером, несмотря на то, что он житель этой же области.
При сравнении территорий любой области Центральной части Европейской России, имеющих расстояние с юга на север 300–400 км, с Красноярским, Пермским или Приморским краями, у которых протяженность превышает тысячи километров, становится понятно, что для больших регионов деление на юг и север вполне оправданно, чего не скажешь о Центральных областях России. Здесь для каждой области сроки весенней охоты должны быть одинаковыми для всех районов, а открывать охоту надо не с какой-то субботы, а с прилета водоплавающей дичи, началом тяги и токов, и продолжительностью не меньше 30 дней. Именно так было в “старой” России и многие годы в Советском Союзе. Законы, постановления и правила издавались для охотников, и выполнялись ими в полной мере.
К вопросу о запрещении электронных манков на охоте можно сказать, что мы это уже проходили. Когда многие охотники стали применять полуавтоматические ружья, в то время (1962 год) поступили в продажу МЦ-21–12, и сразу же “несогласные” выступили с различными формами и предложениями о полном запрете применения этих ружей для охоты. Но с полуавтоматами охотятся и по сей день. Остановить применение на охотах электронных манков, которыми пользуются тысячи охотников и которые продаются на всей территории России, так же нереально, как это было с полуавтоматами. Такими манками охотники пользуются более десяти лет. Кроме того, в продаже есть и духовые манки высокого качества, не уступающие по воспроизводству голосов птиц и зверей.
Если действовать мерами запрета на всё и вся, что у чиновников от охоты очень популярно, тогда запрету подлежат охоты: на лося на стон, изюбря на реву, косулю на писк козленка, лисицу на писк мыши и крик зайца, и даже рябчика на свист.
Охотничьи манки, в том числе и электронные, имеют такое же право применения в охоте, как полуавтоматические ружья с патронами “Магнум”, а нарезное оружие — с оптическими прицелами ночного видения.
К чему могут привести подобного рода запреты, нетрудно представить, и если сегодня не отстоять бесспорное право охоты с электронным манком, то завтра последуют новые запреты и ограничения, которых для рядовых охотников и так хватает с избытком.
Для того чтобы наши законы и правила охоты служили развитию охотничьего дела страны, чтобы сохранялись вековые традиции русской охоты, давно назрела необходимость иметь в России самостоятельный орган управления охотничьим хозяйством и охотой. А до тех пор, пока эту отрасль будут передавать из одного ведомства в другое, ничего доброго не получится.