В 2011 году задача существенно расширилась. Помимо взятия вышеуказанных проб, нам предстояло исследовать радиационный фон добытых птиц в диапазоне гамма, бета и альфа излучений в связи с драматическими событиями на японской атомной станции в департаменте Фукусима. Здесь в Кулундинских степях проходит основной азиатский путь пролета водоплавающих птиц, гнездящихся с юга на север, вплоть до самого Заполярья, на территории нашей страны от Урала до Восточной Сибири. Значительная часть птиц, мигрирующих через подконтрольную территорию, зимует в Юго-Восточной Азии, а также в Корее, то есть в непосредственной близости от японских островов. С этой точки зрения наибольший интерес для нас представляли белолобые гуси, для которых вышеуказанные территории являются основными территориями зимовок. Что касается уток и гнездящихся по озерам Кулундинской степи серых гусей, то они представляли для нас меньший интерес. География зимовок пролетных уток слишком обширна, а основное место зимовок серых гусей — это Индия, так что вероятность встретить среди этих видов птицу с аномальным радиационным фоном была крайне ничтожна, хотя, к сожалению, некоторое незначительное число особей этих видов нам пришлось добыть для сравнения с результатами исследования добытых белолобых гусей. Для исследования радиационного фона нами был использован профессиональный дозиметр — радиометр.
Итак, нашей основной целью были белолобые гуси. И вот здесь нам пришлось столкнуться с неожиданной проблемой. Оказалось, что добыть здесь пролетного белолобого гуся весьма непросто ввиду его необычайной осторожности. Все дело в том, что, в отличие от белолобых гусей, на которых открывается весенняя охота в средней полосе России и которые прилетают в нашу страну из Западной Европы, где весенняя охота запрещена, то есть прилетают к нам фактически непугаными, белолобые гуси, следующие через Кулундинские степи, во время пролета за пределами южных границ нашей страны подвергаются интенсивному прессу охоты на территории Китая и Казахстана. Они приходят к нам сильно “настеганными”, и поэтому их осторожность сравнима с осторожностью серых гусей во время осеннего охотничьего сезона. Так же, как и серые гуси осенью, белолобые гуси весной выбирают для отдыха заросшие камышом степные озера и летают на жировку на примыкающие к ним скошенные хлебные полосы. Причем в основном выбирают для жировки полосы, расположенные от воды на расстоянии не более километра, что позволяет основной массе птиц, отдыхающих на воде, все время контролировать обстановку на полосах и при малейшей опасности сразу же менять место жировки. Поэтому стрельба в таких условиях становится исключительно ответственной и требует максимальной собранности, чтобы выполнить намеченный план отстрела. Кроме того, наряду с профилями мы использовали манных гусей, причем не только серых. У нашего друга Юры в вольере жило несколько белолобых гусей, легко раненных во время прошлых охотничьих сезонов, и он активно использовал их, высаживая на полосу отдельно от профилей. И хотя высаженные на полосу белолобые гуси редко отдавали голос (обычно за них работал наш манный гусак), они достаточно эффективно работали как живые приманки. О том, сколь необычно подчас протекала такая охота, может свидетельствовать следующий пример.
В один из дней мы обнаружили крупное скопление белолобых гусей на степном озере, густо заросшем двухметровым камышом, с множеством внутренних плесов и с практически полным отсутствием прибрежных разливов, так что обнаружить гусей нам удалось только во время их возвращения на дневку, а также после “прослушивания” птиц на дневке, когда мы подъехали к озеру. Теперь нужно было их выследить. Мы отъехали в ближайший к озеру березовый колок, спрятали машину, выпустили манных гусей и занялись хозяйственными делами. На нашем берегу располагались обширные скошенные полосы пшеницы, и мы рассчитывали, что птица пойдет на жировку на нашу сторону. После пяти часов вечера мы под прикрытием деревьев выдвинулись к озеру и стали вести наблюдение. Птица поднялась с озера после семи часов вечера и пошла не на наши полосы, а опустилась на гриву на противоположном берегу озера, на протянувшиеся вдоль озера черно-желтые полосы, всего в каких-нибудь пятистах метрах от камыша. Проблема обозначилась четко. Значит, наши первые выстрелы птица сразу услышит, и в лучшем случае мы сможем рассчитывать на один налет. Но делать нечего, нужно продолжать следить. Солнце тем временем уже спряталось за гриву, гуси ушли в камыши, и мы поехали объезжать озеро, чтобы в полной темноте выйти на гриву готовить засаду. Оказалось, что место жировки гуси выбрали весьма необычное. Это было обширное скошенное поле подсолнухов с жесткой стерней из пустотелых стеблей толщиной с палец. Вот здесь мы и выкопали три скрадка, сделав их совершенно незаметными среди стерни и расположив их в линию длиной метров 15 вдоль берега озера. Заняли мы их в половине пятого утра, еще в полной темноте расставив профили и высадив манных гусей. Причем мне достался средний скрадок в линии. Утро выдалось морозное. Но как только на востоке заалело небо, с озера снялся первый табунок белолобиков, пронесся над метелками прибрежных камышей, развернулся и пошел на наши скрадки, прямо на сидевшего впереди меня Володю. Гуси вышли на нас в лоб, чуть ли не касаясь крыльями земли! И как только по команде мы поднялись из окопов, гуси резко сделали свечу и устремились в сторону берега, стремительно набирая высоту. Жму на спуск — выстрел, но увы, промах! Жму второй раз — выстрела нет! Каким-то непостижимым движением замерзших пальцев я сдвинул предохранитель. Пока переводил его в положение “огонь”, время было упущено. Но и мои товарищи, разрядив ружья, сумели выбить только одного гуся, который упал на полосу метрах в двухстах от скрадков. Причем еще и оказался подранком, которого еле догнали. Неудача. Нам казалось, что на этом все и закончилось. Но все же мы решили подождать. И правильно сделали. Непонятно откуда взявшийся табунок из четырех белолобиков, поднявшихся с дальнего конца озера, выполнил точно такой же маневр и вышел на нас над самой землей, как и предыдущий табун. Повторить оплошность у нас уже права не было. Четыре из четырех выстрелов! Вот так и должно быть. Но на этом мы тогда отстрел и закончили, поскольку намеченный на этот день план добычи был выполнен.
Измерения радиационного фона добытых птиц показали следующее. Фон в диапазоне гамма и бета излучений в целом оказался в пределах нормы и составил от 7 до 16 микрорентген в час. Что касается фона альфа излучения, то в последний день нашей работы нами были добыты белолобые гуси, у которых фон альфа излучения составил 28–29 частиц/мин см2, при том что у добытых в этот же день серых гусей он составил 24–25 частиц/мин см2, что совпадало с естественным радиоактивным фоном местности. Следовательно, нами было обнаружено превышение фона альфа излучения у белолобых гусей в размере, превышающем установленную в тот момент погрешность прибора 13%. Поскольку установленная санитарная норма альфа излучения для человека составляет не более 50 частиц/мин см2, то обнаруженное нами превышение фона у белолобых гусей не представляло какой-либо опасности. Хотя сам обнаруженный факт заслуживает внимания. Возможно, нами и был обнаружен один из “следов Фукусимы”.
И в заключение хотелось бы отметить, что параллельно с взятием проб мы провели учет серых гусей путем подсчета числа пар и одиночек птиц во время жировки на сжатых полосах и пашнях вблизи естественных гнездовых стаций, которыми являются степные озера. Если предположить, что одиночки также образовали пару, но вторая птица в момент учета находилась вблизи гнезда, то общее число учтенных пар составило 390. Таким образом, при самом неблагоприятном прогнозе относительно возможной численности птиц к началу сезона летне-осенней охоты, когда одна пара сможет лишь воспроизвести самое себя, а также если принять во внимание недоучет птиц порядка 30%, то минимально возможная численность птиц к началу сезона охоты в данном районе может составить 2 000 особей. Но вполне вероятно, что их будет значительно больше.