Пробовал эту охоту раньше, когда выдавалась затяжная осень, но все безрезультатно, да и проб этих, если честно, было не так уж много. То работа не отпускала, то затягивал с выездом до белых мух. Вот и в этом году уже два раза съездили со своей командой на копытных. Взяли двух лосей по чернотропу, что гораздо сложней, чем по белой тропе, а за вылинявшим белячком все никак не мог собраться, хотя желание было. Но вот выпал выходной, и по дому никаких дел не предвиделось. Позвонил другу и пригласил с собой, но тому утренний сон оказался дороже. Что ж, побродить, полюбоваться задержавшейся осенью, отдохнуть от городской суеты можно и в одиночестве.
На место прибыл к восьми утра. До леса минут сорок ходу. Под ногами хрустела прихваченная морозом трава, на улице ноль. Если не потеплеет, то шуму от меня будет на весь лес. Температура стала подниматься, а с ней потихоньку поднимался туман. Дальние предметы понемногу начали заволакиваться и исчезать. Ощущение было такое, что я попал в какой-то сказочный мир.
На подходе к лесу услышал, как невдалеке работал чей-то гончак. Надо было забрать в сторону, чтоб не мешать другим и чтобы никто не мешал мне. Подумал: где поработала гончая, зайца искать бессмысленно. Ну, вот я и зашел в лес. Искал места посуше, где было бы побольше сосны с елью, так как заяц предпочитает, чтобы у него и под пузом было сухо, и сверху поменьше капало.
В лесу полно всяких поваленных деревьев, в том числе и берез. Я разглядывал каждое подозрительное белое пятно, наклонялся и рассматривал места под молодыми елками, да еще смотрел под ноги, чтоб не споткнуться, и отводил ветки от лица. Оказалось, искать белого зайца в темном лесу – дело не из легких.
Остановился передохнуть и покурить. В этот момент с ели поочередно сорвалась пара рябчиков и перелетела подальше от меня. Обычно они отлетают заранее подальше от опасности, а тут сидели до последнего – пока я не остановился под их елью. Погода на них, что ли, так подействовала?
Вышел с этого участка леса и решил по лесовозной дороге пройти подальше. Слева открылась здоровенная вырубка. Вокруг были разбросаны пустые бутылки, пластиковые канистры из-под масла, даже пара двухсотлитровых бочек. Эх, лесорубы! Что ж вы после себя помойку оставляете! Хоть бы бочки вывезли! Глядишь, пригодились бы в хозяйстве!
Прошел мимо этой вырубки, присмотрелся – слева в лесу что-то белеет. Потихоньку начал приближаться, но не по прямой, а сторонкой. И все никак не мог понять, то ли заяц к поваленной березке притулился, то ли мусор какой лежал. Читал, как охотники не раз принимали за зайца обрывки газет и другой оставленный людьми мусор. Вот и мое белое пятно в итоге оказалось брошенным целлофановым пакетом. Расстроился, конечно, а тут еще изморось с неба посыпалась. Отошел я от пакета и услышал свист рябчика. Подумал: дай-ка подманю его да сфотографирую. А то он на моих фотографиях только в виде трофея, а тут живой будет. Манок на рябчика у меня в кармане куртки так и лежал с последних охот. Маленький такой, как раз пригодился. Достал фотоаппарат, манок приблизил к губам и трелькнул. Рябец ответил. Но надо бы мне где-нибудь укрыться, чтоб не быть им замеченным. Оглянулся по сторонам, поискал подходящее место и – на тебе! – опять увидел между деревьями белое пятно. Опять этот пакет на глаза попался. Хотя он вроде в другом месте был, у березки поваленной лежал, а тут березки не было. А вдруг это заяц? Вряд ли. Ведь сколько времени я здесь стоял, топтался, возился с манком и фотоаппаратом! А вдруг? Фотоаппарат – в карман, приклад на всякий случай – в плечо, мушку – на пятно. До него было метров пятнадцать, но вот беда – ни темных глаз, ни черных пятнышек на кончиках ушей разглядеть я не мог. Пакет вроде плоский был, а тут бугорок. Рука от волнения начала подрагивать. Подумал: нет, так дальше нельзя – надо стрелять! Но вдруг стрельну, а это мусор какой-нибудь? Конфуз! А с другой стороны, кто увидит? И потом, по зверю на лежке стрелять неэтично. А если он вскочит, попаду ли? Ну все, решил, стреляю! И в этот момент зверек рванул с места. Выстрел совпал с его движением. И тут уж я точно разглядел вытянувшегося во всю длину беляка. В два прыжка оказался возле него и почему-то, как в детстве, первым делом огладил его. Так я всегда оглаживал добычу, принесенную дедом с охоты, то ли жалея дичь, то ли любуясь ею. На душе было радостно. Вот он, мой первый заяц, добытый в узерку. Белое пятно на темной подстилке леса. Такие же чувства я испытывал, когда впервые сам вытропил и добыл русака. Теперь нашлось дело и для засунутого в карман фотоаппарата. Не удалось снять рябчика, зато теперь будет фото белоснежного трофея. Так осуществилась моя маленькая мечта добыть задержавшейся осенью белоснежного зайчишку.