На охоте я был не один. В «шишиге» – ГАЗ-66 разместились с карабинами и рюкзаками шестеро охотников. Почти всех я хорошо знал, мы не раз встречались на охотничьих тропах. Среди попутчиков был мой учитель и наставник по пулевой стрельбе Андреев Юрий Ильич. Еще к нам присоединилась пара самоуверенных субъектов, прибывших из Москвы на «дефендере», из-за которых мы выехали почти на час позже.
В пути нам приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы оставаться на жестких лавках холодного металлического кунга и не позволять нашим вещам летать по всему салону – так сильно кидало из стороны в сторону «шишигу». Оживленный разговор между охотниками, прерываемый на кочках, крутился вокруг различных охот, оружия, снаряжения и курьезных случаев. Все испытывали небольшое волнение перед предстоящей охотой. Вскоре первый стрелок покинул автомашину.
В очередной раз, когда машина замерла на месте, сопровождающий нас егерь открыл дверь. Пора! Я закинул за спину рюкзак и, пожелав удачи оставшимся охотникам, с карабином в руках направился к деревянной вышке, притаившейся на краю небольшой лесной поляны. Машина, взревев двигателем, медленно переваливаясь по замерзшим рытвинам, скрылась за деревьями. Вскоре шум и бензиновая гарь растворились в морозном воздухе. Я остался один. Меня окружила лесная зимняя тишина, прерываемая писком синиц на соснах да далеким треском сороки.
По заснеженным ступеням я взобрался на вышку. На три стороны открывающиеся окошки, широкие подоконники-полки с подушкой для упора карабина, стул и крючки на стенах для одежды и вещей – таково обустройство вышки внутри. Стены и пол для лучшей звукоизоляции обшиты ковровой тканью. С десяток таких основательных вышек установлены в угодьях этого охотничьего хозяйства. Все они имеют собственные имена. Здесь над окном висела белая табличка: «Вышка №8 Шабаново жилище». Какое же удовольствие – с комфортом сидеть на такой вышке, выжидая чуткого и сторожкого зверя – кабана! Перед вышкой, метрах в 50, деревянная прикормка, формой и размером напоминающая детскую песочницу, частично заполненная зерном и кормом для кабанов. В дальнем углу поляны, под белой шапкой снега, виднеется сколоченный из досок солонец, к которому выходят из чащи леса лоси и косули полакомиться солью.
Первым делом я зарядил карабин. Выложил на полку термос, фотоаппарат, чтобы они были под рукой. Пару раз вскинул карабин и проверил в оптический прицел зону обстрела через открытые окна вышки. Выпил горячего чаю из термоса, потеплей «нахохлился» на стуле и замер, наблюдая за природой через заиндевевшие стекла. Сидеть предстояло долго, возможно до полночи, когда меня заберет машина.
Такая охота полностью статична. Приходится продолжительное время сохранять неподвижность, мерзнуть, поэтому на такой охоте требуется максимально теплая одежда. Термобелье, комбинезон Deerhunter, меховые сапоги, теплая шапка, зимние перчатки с отверстиями для большого и указательного пальцев не оставляли никакого шанса подбирающемуся со всех сторон рождественскому морозу.
Глухой лес вокруг, непривычная тишина настраивали на романтический, задушевный лад. Одни мысли сменялись другими, невольно вспоминались прежние охоты, и, как грезы, проносились видения будущих путешествий и трофеев. Неожиданно вспомнилась заметка из Кимрской газеты. В ней сообщалось, что незадачливые местные охотники так лихо отметили открытие охоты, что по возвращении домой один из них изъявил желание помочь супруге развесить выстиранное белье. Но перепутал бельевую веревку с проводами линии местной электропередачи и стал развешивать белье на них. За что был сурово наказан. По словам жены, у него из-под шапки повалил густой сизый дым, а в замутненных водкою глазах, замелькали голубые разряды. В конце заметки подчеркивалось, что, придя в себя, охотник глубоко раскаялся в злоупотреблении алкоголя и дал зарок никогда в жизни не брать в руки рюмку…
Но что это? Внимание мое привлекло неприметное перемещение у самого края поляны. Всмотревшись, я увидел темный, почти черный на фоне снега силуэт большого секача, который медленно брел за молодыми заснеженными елочками. Я выставил в окно карабин и через оптический прицел наблюдал за ним. Скрываясь за ветвями деревьев и низким кустарником, останавливаясь и принюхиваясь, он неторопливо проследовал через лесной прогал и скрылся в чаще. Я ожидал его выхода к прикормке, но что-то, видно, не расположило его к таким действиям. В тот день больше его я так и не увидел.
Солнце окончательно скрылось за темными свинцовыми тучами. С неба посыпался густой снег. Видимость резко упала – поляна с трудом просматривалась. Время приближалось к пяти, сумерки сгущались, заполняя тревожными темными тенями подлесок.
Тут боковым зрением я уловил какое-то движение слева под большой елью, полностью покрытой снегом. Из-под нее, осторожно ступая, на поляну выглянула свинья. Казалось, она вся обратилась в слух и чутко ловила посторонние запахи в морозном воздухе. Не обнаружив ничего подозрительного, она, фыркнув, направилась к кормушке. Следом за ней из леса высыпало с полдюжины молодых поросят и подсвинков. Уже через минуту они увлеченно чавкали, отталкивая друг друга от корма.
Снова пошел крупный снег, который, кружась в воздухе, медленно опускался на землю и деревья. В наступающей тьме, когда с каждой минутой видимость падала, я принял решение стрелять. Выцелив крупного подсвинка под лопатку, я плавно нажал на спуск. Раздался суховатый на морозе выстрел. Кабаны мигом бросились к спасительному лесу, оставив поверженного товарища в центре поляны. Но что это? За ним виднелся еще один упавший кабан, подающий последние признаки жизни. Пуля, выпущенная из «Манлихера», легла точно по месту и свалила зверя наповал. Откуда же взялся второй? Когда я спустился с вышки и подошел к ним, все прояснилось. Они стояли возле кормушки параллельно друг другу. Прицеливаясь сверху, я видел только одного кабана. При выстреле моя пуля прошла навылет через первого и угодила под лопатку второму кабану, застряв уже на выходе, под его шкурой. Ее потом извлекли при разделке и отдали мне на память.
Прибывшую за мной машину я встречал с видом победителя. Как же, одним выстрелом двух кабанов! Но в этот день удача улыбнулась не только мне. Юрий Ильич взял трех, а наш товарищ Сергей двух кабанов. Другим охотникам повезло меньше. Звери на них так и не вышли.
Сейчас стену моего кабинета украшает выделанная шкура одного из этих кабанов. А на ключах, на серебряной цепочке, красуется брелок на счастье и удачу – закатанная в пластиковую виноградину, счастливая пуля.