В этот день мы охотились только на кабанов. Команда из двадцати человек была расставлена на номера. Несколько загонщиков с пятью лайками пошли делать загон. Три толстых ольхи, у которых я стоял, были в тон с моей серой курткой. Полуметровой толщины снег скрывал черные бурки. Передо мной простиралась длинная поляна, шириной в несколько десятков метров, обрамленная лесом. В конце поляны на номере стоял Андрей.
Я внимательно оглядывал застывшие в инее кусты и деревья, в который раз наслаждаясь красотой природы. Легкие снежинки-пушинки плавно опускались на белое покрывало. Внезапно метрах в тридцати справа появился громадный, черный, как смоль, кабан-секач и легкой трусцой стал пересекать поляну. Из его пасти торчало белое с желтинкой лезвие клыка, а почти голый хвостик-колечко подрагивал в такт бегу. И тут началась фантасмагория. Я поднял ружье, навел мушку под левую лопатку кабана и нажал на спусковой крючок. Секач ткнулся мордой в снег и затих. Сделав контрольный выстрел в клыкастую голову, я громким голосом прокричал традиционное «Дошел!», возвещая соседей по номерам о своей удаче.
Фантасмагория продолжилась. Я снова поднял ружье, навел мушку под левую лопатку кабана и нажал на спусковой крючок. Взбешенный кабан сделал гигантский прыжок и кинулся в мою сторону. Я быстро спрятался за спасительную ольху, спеша перезарядить ружье. Морду кабана заклинило между двумя сросшимися в виде рогатки деревьями, и зверь получил добавочную порцию свинца. Друзья поспешили поздравить меня «с полем», помогли разделать кабана, а вечером приготовить непременное в таких случаях блюдо – печенку. На этом фантасмагория, длившаяся в моем воображении несколько секунд, закончилась.
На самом деле все было не так. Я поднял ружье, навел мушку под левую лопатку кабана и в течение 15–20 секунд стволом провожал красавца, пока он не скрылся в кустах. Я спокойно опустил ружье. Возмущенный читатель воскликнет: «Что же вы, матерый охотник, упустили такого зверя?!» Ответ: за те секунды, что я стволом провожал зверя, в голове моей боролись две мысли. Я хорошо помнил слова начальника охоты, что стрелять следует только поросят, свинью не трогать. Но сказал ли он что-либо про секачей, я не слышал. Решив, что по каким-то новым правилам секачей трогать тоже нельзя (кто без них будет обеспечивать будущий приплод?!), я не стал стрелять. А оказалось, что начальник охоты велел стрелять и секачей. Так мой слуховой аппарат даровал жизнь кабану. В этот день за два длительных загона ни на кого из двух десятков охотников кабаны так и не вышли. Реакция охотников на мое решение не стрелять секача была, мягко говоря, разной…
В довершение лесной сказки о кабане на поляну выскочил красавец лось, замер на несколько мгновений и в 20 метрах от Андрея скрылся в лесу. Стрелять лосей в тот день было нельзя.