Летом сын нашел в интернете довольно привлекательное предложение поохотиться на косулю в Белоруссии, и в начале июля мы выехали в Витебскую область в надежде хоть частично реализовать то, что живописно предлагалось нашими белорусскими собратьями. Встретили нас довольно радушно, условия проживания и охоты также соответствовали заявленным в приглашении. Более того, в беседе с начальником хозяйства выяснилось, что кроме косули, мы можем охотиться на кабана тоже на довольно выгодных (по сравнению со многими российскими) условиях. Это предложение не вызвало у нас ничего, кроме положительных эмоций. Вечером выехали на место.
Вышка, которую мы заняли с егерем Алексеем, стояла на краю небольшого ржаного поля лицом к опушке смешанного леса. За спиной по кромке ржи, росла довольно высокая трава вперемежку с кустами орешника. Устроились поудобней на шаткой скамейке из одной доски. Минут через сорок Алексей дал знак не шевелиться. Он услышал (это человек с феноменальным слухом и зрением в темноте), как у нас за спиной, из-за орехового куста вышла молоденькая ушастая козочка. Потихоньку, галсами она подошла к вышке метров на десять. Мы так залюбовались этим рыже-коричневым бархатным чудом, что совершенно не обращали внимания на облепивших открытые части тела кровососов. Уже почти стемнело. Косуля ушла по своим делам. Впереди на опушке леса почувствовалось какое-то движение. Хотя Алексей утверждал, что это кабан, я в этом уверен не был, тем более что через минуту все стихло. Бинокль ночного видения также ничего не обнаружил.
Первый охотничий день, как мне думалось, был закончен. И, честно говоря, я где-то в глубине души, этому был даже рад. Хотелось отдохнуть после шестисоткилометрового марша и нескольких часов сидения на шаткой дощечке. Однако мои радужные надежды мгновенно разрушил приехавший на «буханке» начальник хозяйства, безапелляционно заявив, что часа через два-три поедем в другие угодья на кабана с подхода. Наши с сыном робкие возражения были тут же парированы отработанной фразой, похожей на девиз: «Вы приехали на охоту, мы эту охоту вам обязаны обеспечить». В глазах читалось продолжение: «…и мы сделаем все, чтобы вы убили для нас ваших несколько сот евро». Учитывая мое тогдашнее отношение к охоте с подхода, вы можете себе представить, с каким настроением, я воспринял перспективу провести остаток ночи и встретить рассвет, продвигаясь кабаньими тропами и разрезая гладь ржаных и пшеничных нив, будучи мокрым по пояс от росы. Все эти тяготы и лишения усугублялись моим полным неверием в успех предстоящего мероприятия, которое, увы, подтвердилось. И я еще больше уверился в своей правоте.
Второй день мы охотились в других местах, и сын отличился — взял на 125 метрах хорошего козла из своего Sako .308. Я же не видел ничего, кроме козы, мелькнувшей среди кустов метров за двести пятьдесят. От второй попытки пройтись с подхода отказался. Сын же, как более молодой и энергичный, провел ночь в полях, но безуспешно. В последний, третий день нашего пребывания на гостеприимной белорусской земле, решили занять первоначальные позиции. Погода немного испортилась. Похолодало, усилившийся ветер время от времени приносил мелкий моросящий дождь. Настроение было соответствующее. Радовало только отсутствие насекомых. Начинало смеркаться. Я предложил Алексею считать охоту закрытой и достал фляжку, которая перевесила его колебания в сторону моего предложения. Выпив по глотку, закурили, разговорились. Вдруг Алексей — он стоял лицом к опушке леса — сжал мою руку с сигаретой и почти беззвучно, одними губами, прошептал: «Кабан». Не чувствуя боли, я затушил пальцами «бычок» и медленно обернулся. Сумерки были уже густые, но на фоне бело-желтой ржи, метрах в двухстах, хорошо было видно темное пятно, медленно двигающееся в гуще колосьев.
— Далековато...
— Давай с подхода, — прошептал Алексей.
Как ни странно, но в тот момент такое предложение абсолютно не вызвало во мне отторжения. Пока мы спускались с вышки, секач углубился в центр поля, и расстояние до него увеличилось метров на пятьдесят. Чтобы выйти под ветер, нам пришлось пересечь поле поперек по короткой стороне и зайти в лес, сделав крюк еще метров на двести. Все это время кабан был вне нашего поля зрения. Уже порядочно стемнело, и мною начинало овладевать отчаяние. Однако на поле видимость была сносной. По крайней мере все, что темнее ржи, выделялось на ее фоне. Одно из темных пятен метрах в пятидесяти от нас сдвинулось с места. Я готов был стрелять, но Алексей жестом остановил меня.
«Зря», — подумал я.
Хоть на карабине и коллиматорный прицел, но он открытый, и цель я видел хорошо и представлял ее силуэт, большей частью скрытый во ржи. Мы продолжили движение. Пять, десять метров позади, идем дальше. Уже порывы ветра доносят чавканье кормящегося зверя. Аккуратно прикладываюсь и киваю Алексею на черное пятно метрах в пятнадцати перед нами. Он отрицательно крутит головой. Удивляюсь: куда уж ближе? Но егерь кивает левее и ближе метров на пять. Разворачиваю корпус, навожу точку коллиматора сантиметров на двадцать пять ниже выступающей части цели, но до конца еще не верю, что это кабан, и мы подошли к нему на 10–12 метров. Стоим как два истукана. Алексей, как потом он говорил, материт меня в душе за медлительность, но сказать ничего не может. Тишина как в небе, под куполом парашюта. «Темное пятно» глухо хрюкнуло. Тут же нажимаю на спуск, вспышка ослепляет. Звук выстрела моментально уносится ветром, а вместо него стонущий хрип и возня бьющегося в агонии секача. Мгновенно перезаряжаю карабин в готовности сделать контрольный выстрел, но Алексей меня останавливает. Полуоболочечная NORMA триста восьмого калибра сделала свое дело.
Проходит минута, дыхание зверя становится тяжелей и реже, последний протяжный хрип, и вот он — кабан с подхода! А ведь это очень даже возможно!
Добыча потянула на 95 кило без внутренностей. «Зубки», как называл клыки начальник хозяйства, 18 см. Не ахти что, но это первый кабан, добытый таким способом. После этого случая я стал сторонником охоты на кабана летом и ранней осенью на потравах именно с подхода. Почему? Да потому что это для меня интересно и, по-моему, более результативно, что доказал последующий опыт охоты таким способом уже в Ярославской области.