Спидометр отмотал восемьсот восемьдесят километров, когда мы наконец повернули под указатель «Губино» и, проехав еще километр, остановились у занесенного снегом дома, из трубы которого плотным белым столбом валил густой дым. Все дружно вылезли из машин и, кряхтя, по-стариковски, стали разминать конечности, затекшие от долгой дороги.
Вечерний морозный воздух приятно щипал щеки и щекотал ноздри при каждом вздохе. Луна была опоясана широким светлым ореолом, словно шерстяным шарфом, своим видом предупреждая, что ночью ударит настоящий мороз. Устроившись в доме и разложив вещи и снаряжение по своим местам, посовещавшись, сняли с машин аккумуляторы от греха подальше и притащили их в теплый дом. С чувством выполненного долга сели за стол ужинать и подняли стопку за приезд, наступающее Рождество и удачу!
К ночи мороз окреп, и на утро градусник уже показывал 43 градуса. Но дурная голова ногам покоя не дает, и мы с Женькой решаем двинуться в путь. В конце-то концов на охоту приехали, а не в доме сидеть! Правда, машина завелась только после прогрева паяльной лампой. Но вот все трудности позади, и мы едем – вперед! Нет, едем – сильно сказано. Крадемся! Лобовое стекло так и не оттаяло, и мне приходится, каждую минуту счищать образовавшийся на стекле лед, делая маленькую амбразуру, как в танке. Сам я ничего не вижу и удивляюсь, как Женька что-то может рассмотреть в этой щелке, да еще вести машину. Однако худо-бедно машина останавливается, мы на месте.
Природа словно замерла, уснула под тяжестью белоснежного пушистого покрывала, кутаясь и прячась от подступившего холода. Настоящая Рождественская сказка! Быстро надеваем лыжи и, ежась от подступившего холода, начинаем топтать лыжню, время от времени меняя друг друга. Быстро согреваемся и, уже не ощущая мороза, идем, любуясь окружающей нас красотой и проверяя местность на наличие тетеревов и заячьих следов. Вот прошли три лося: бык, корова и теленок. Попаслись на краю поля, в молодом осиннике, и легли спать, отойдя десяток метров от своей столовой, но, потревоженные нами, ушли на легком аллюре низиной.
А вот и первая большая вырубка. Обходим ее по периметру, но на глаза ничего не попадается. Решаем проверить середину. Есть! На снегу и там и сям видны лунки от зарывшихся в снег тетеревов. Одна, две, три… десять, пятнадцать... Да сколько же их здесь?! Жестом показываю Женьке приготовиться, а сам лыжей наступаю на ближнюю ко мне лунку. В тот же миг, словно взрыв, из-под снега вырывается тетерка. Вслед за ней еще четыре черных петуха взрывают снег рядом с нами. Женька торопливо стреляет в поднявшихся птиц, теряет равновесие и падает в снег.
Скрываясь в нем с головой и запутавшись в лыжах, он не может подняться. Через несколько секунд, тоже со взрывом, поднимаются еще пять тетеревов. Отпустив одного, я накрываю стволами, жму на спуск. Звучит выстрел, и, подломив крылья, черныш комом валится в глубокий снег. Вторым мажу. Дрожащими руками перезаряжаю ружье, закрываю стволы, и следующая пятерка тетеревов покидает свои снежные квартиры.
Адреналин ударяет в голову, и я уже палю, не разбирая куда. Меж тем тетерева все взлетают, а я салютую им вслед, не нанося никакого вреда. Все! Патроны кончились! Поднимается последняя пара тетеревов и летит на меня, словно издеваясь. Женька лежит в снегу и беспомощно матерится, ругая кривые ноги, холодный снег и еще кого-то.
– Давай помогу! – протягиваю руку другу. – Извини, раньше не мог. Думал, сам справишься.
– Да ладно, сам виноват! – не скрывая досады, бубнит Женька. – Ну, сколько подстрелил? А то я, барахтаясь в этом снегу, все самое интересное пропустил!
– Одного, – отвечаю, смутившись.
– Всего?! Я-то думал, мы пойдем назад увешанные тетеревами. А он одного! Мазила!
– Ладно, не бубни!
Ради интереса мы пересчитываем лунки.
Тридцать четыре!
– Тридцать четыре тетерева, а сбил только одного – это ж надо! – сокрушается Женька.
– Завтра возьмем реванш! Пошли к машине, уже смеркается. И смотри мне, только попробуй упасть!
На следующее утро мы стоим на своей лыжне и с надеждой смотрим вперед, предвкушая встречу с «нашими» тетеревами. Проверяем вчерашнюю вырубку, но, не обнаружив тетеревов, двигаемся дальше. Через пятьсот метров находим едва заметную дорогу, ведущую в лес, и решаем ее проверить. Пройдя сто метров, натыкаемся на заячью двойку, уходящую вперед по дороге. Начинаем распутывать и видим скидку в лес, недалеко от края второй вырубки, похожей как две капли воды на первую. Выходим на край вырубки и замираем в восхищении. Вдруг боковым зрением я замечаю какое-то движение. Медленно поворачиваю голову и вижу несущегося на нас зайца. Шепчу Женьке, чтобы он приготовился: «До него метров восемьдесят».
А здоровенный беляк на полном ходу летит в нашу сторону, сокращая расстояние: семьдесят, шестьдесят, пятьдесят... Ну же! Звучат наши выстрелы, и заяц ныряет в заснеженный лес. На бегу кричу Женьке: «Вставай на след, гони!», а сам возвращаюсь назад, к заячьей скидке. И вовремя! Беляк пулей вылетает на чистину. Стреляю навскидку, дробь выбивает из зайца пух, и он, присев, прячется за кустом. Стреляю через куст, но пока перезаряжаюсь, вижу, как он уходит по своим следам, сильно кровя. Кричу Женьке, чтобы стоял на месте, а сам начинаю тропить раненого зайца. Еле ползу по пояс в снегу. Вдруг со стороны Женьки раздается выстрел.
– Дошел! – кричит он.
Хорошо! Возвращаюсь обратно, выкапываю лыжи и пытаюсь на них встать. Наконец получается, и я спешу поздравить друга с полем. А беляк и правда хорош! Вешаем его на березу и направляемся к середине вырубки. Уже отсюда видны темные лунки на белом снегу. Подходим ближе. Но они оказываются старыми, давно покинутыми. А вот за ними, метрах в тридцати, свежие! Делаем еще пару шагов. Настороженные недавними выстрелами тетерева взрывают своими упругими крыльями пушистый снег. Звучат наши выстрелы, эхом отражаясь в заснеженном лесу.
Только последним патроном Женька сбивает своего краснобрового красавца. Я же отстрелял в белый свет как в копеечку! Подняв добытого Женькой тетерева, протягиваю его другу, поздравляю с полем, крепко жму руку. На этом наша охота в Костромской глубинке подходит к концу, и мы даем себе зарок вернуться сюда за тетеревами весной.