Но гоним в этот праздничный день плохие мысли и, побросав в верного «китайца» вещи, отправляемся в угодья.
Возможно, потому что последние годы на тягу езжу только в одно место, весенняя охота стала ассоциироваться с этими прекрасными местами – извилистой холмистой дорогой, старинным городком, церквями, старыми деревенскими домиками. Однако и сюда приходит новое время в виде несуразно-оригинальных дачных домов и бесконечных высоких заборов.
Подъезжаем к дому егеря, рядом уже стоит несколько машин. Самого егеря нет дома. У них с охотоведами сейчас горячая пора: вчера до часу ночи выписывали путевки на открытие с подсадной, а утром патрулировали угодья. Разговорились с товарищами по страсти. И как в старом анекдоте: тяги нет ни тут, ни даже в Тверской области, ну или совсем плохая; так зачем тогда, спрашивается, сюда приехали!
Подъехавший егерь, прямо не выходя из «батона», быстро выписывает документы всем желающим и уезжает дальше по делам.
Время еще раннее, и мы решаем пока съездить в ближайший монастырь. Так как машину с ружьями оставлять надолго не хотим, едем за монастырь, к купели у Святого источника. Дорогой нам открываются многократно воспетые чарующие подмосковные пейзажи. У источника аншлаг: несколько пар молодоженов приехали в святые места – завтра Красная горка. Но нам все же удается попить студеной родниковой воды.
Теперь пора и на наше привычное место. Вот и постамент, посвященный Великой Отечественной войне, перед которым мы поворачиваем направо. Теперь проехать через несколько деревень, потом налево, на проселок и… Мы упираемся в шлагбаум. Удивление быстро сменяются чувства обиды и злости. Ведь дальше только поля, а до ближайшего и единственного по этой дороге дачного поселка километра три. Зачем закрывать дорогу тут? Да еще колья набили вокруг – чтобы не пролезли. Да, конечно, там дальше (кстати, прямо на самых тяговых местах) свалки мусора, но половина мусора, я уверен, из того же поселка, а «чужим» ничего не мешает сваливать мусор прямо тут, на шлагбаум.
Почесав затылки, садимся изучать карту в поисках ближайших тихих мест и обозначенных синим пунктиром маленьких речушек, над которыми весной любят тянуть вальдшнепы. Садимся в машину, с грустью прощаемся, видимо навсегда, с привычным местом и едем искать новое. Несколько раз съезжаем на проселки, но, в очередной раз упершись в шлагбаум, с трудом, иногда задом (не развернуться), выезжаем на асфальт. И вот наконец незагороженная дорога. Сначала идет асфальт, потом плиты, дачи остаются позади, дорога уходит в лес, и вот на опушке мы уже привычно натыкаемся на красно-белую трубу на двух столбиках с замком и грозной надписью: «Дальше охраняемая территория».
Выходим из машины, осматриваемся. Объехать можно, но не на нашей машине. А вокруг поют птицы, журчат весенние ручьи, пробивается зелень. Решаем, что станем здесь, тем более что недалеко протекает небольшая речка. Смело ныряем под шлагбаум и производим рекогносцировку глубиной полкилометра. По «запретной» дороге явно никто после схода снега не ездил. Возвращаемся назад. Там встала еще одна машина. Подходим, здороваемся и из разговора узнаем, что это место очень популярное и сюда должно приехать много народу. Вновь расходимся, и каждый идет искать себе место на тягу.
Я направляюсь к маленькому смешанному островку, отделенному от лесного массива небольшой просекой. Решаю, что вот тут, недалеко от дороги и встану. Чтобы занять время, иду прогуляться чуть дальше. Вдоль кромки леса встречаю частые следы кабанов в виде помета и пропаханных пяточком канавок. В самом острове нахожу зимние сидки тетеревов и даже один орешек заячьего помета, а в поле, на маленькой кочке, оставила свою метку лиса. Само поле покрыто сетью ручейков талой воды, которые, сливаясь в большие потоки, с веселым шумом спускаются к невидимой за лесом реке. С водой в громкоголосии соревнуется множество лесных и полевых птиц.
И тут, перекрывая весь этот весенний концерт, из-за леса доносится журавлиное курлыканье. Оно слышится очень четко, но самой птицы не видно. Наконец над полем появляется одинокий журавль. Над открытым пространством он пролетает низко и молча, а когда приближается к лесу, вновь издает тоскливые звуки, которые долго слышатся даже после того, как их хозяин скрывается из вида.
Откуда он взялся и почему один? Ведь журавли создают постоянные пары и меняют партнеров в крайних случаях, например, если один из них гибнет. Я вспомнил, что несколько лет назад недалеко от этих мест наблюдал в бинокль танцующую весной пару этих грациозных птиц. Неужели у кого-то поднялась рука омрачить праздник весенней охоты бессмысленным убийством?
Когда я вернулся к нашей стоянке, увидел еще пару машин. Сойдясь все вместе, мы определили места, кто где встанет, чтобы не толпиться и не мешать друг другу.
Вскоре на дороге показалось еще два джипа, но, даже не притормозив, они проехали дальше. Один из пассажиров, выскочив, быстро снял замок со шлагбаума и, пропустив своих, тут же все закрыл – видимо, боялся, что и мы захотим проскочить.
Было около семи, когда вдали раздались выстрелы. Через некоторое время с другой стороны «запретной зоны» показались еще две машины. Они смело сползли в грязь и объехали злосчастную преграду. Оказалось, это работники охотхозяйства проверяют путевки. Так как мы несколько часов назад у них же их выписывали, нас проверять не стали. Выполнив свои служебные обязанности, егеря посоветовали нам, где лучше встать на тяге, а мы в свою очередь пожаловались, что не смогли добраться на свое традиционное место. Тема шлагбаумов, как ни странно, нашла понимание у всех присутствующих, а работники охотхозяйства сказали, что, будь их воля, они все эти загородки повыдергивали бы давно. У ребят было много дел, и они скоро уехали. Но встреча с ними оставила приятное ощущение и подняла настроение. Вскоре мы разошлись на условленные места.
С местом я определился не очень правильно. Послушав затихающее пение птиц, крики кряковой на невидимой речке и проводив взглядом пару вальдшнепов, протянувших над самой дорогой, за «моим» островком, я решил менять позицию. И, естественно, следующий, последний в тот вечер кулик протянул прямо над тем местом, откуда я ушел. Вообще стреляли в округе на удивление мало, а из всех собравшихся в тот вечер лишь одному улыбнулась удача.
И все же возвращались мы домой со светлым, весенним настроением. Проезжая вдоль красиво подсвечиваемого ночью монастыря, вспоминали одинокого журавля и надеялись, что он, преодолев все невзгоды, найдет свое счастье.