В кабинет директора лесхоза зашел молодой парень с рюкзаком, ружьем и лайкой.
– Я к вам по направлению, сам захотел, после окончания техникума.
После минутного, пронизывающего взгляда, последовал ответ:
– Лесничим будешь, в Бекетовской.
Так началась трудовая жизнь для Андрейки с далекой Белоруссии в Вологодской области на границе с Архангельской. Там судьба свела с замечательным человеком, крепко знавшим свое дело, егерем Савватием Николаевичем Клюшинцевым, уроки которого не пропали даром, а зародили страсть к охоте на волка. И спустя много лет помнятся его хитроватые с прищуром глаза: «Смотри за мной, спрашивай, от тебя секретов нет. Отвечу, покажу – помни, нет – сам мозгуй». Не все человеку дано понять человеческим умом. Взгляни на их жизнь их глазами, поймешь. И ответ на мой вопрос, сколько волков-то сам добыл, Николаевич дал, ответ злой, короткий: «Не считал и не буду.
Начальство для отчета пущай считает, ну и хозяйка за год посчитает, скока денег получил. Грамоты да дипломы в комоде лежат. Тока за них гусеницу к снегоходу али винт к лодочному мотору не купишь. И ты не вздумай считать да меряться в жизни. Да и у тебя в жизни будет, вскинешь ружьишко, а стрелять не будешь». И улыбнувшись скажет: «Молодяшка».
Стоишь перед этим полностью седым, беззубым (по молодости потерявшим зубы от своего лихого характера), с загоревшим и обветренным лицом в паутине глубоких морщин человеком, и не знаешь, что делать: плакать, смеяться или по молодости послать его подальше с его наукой. Но слушаешь его, понимая, что не в обиду он тебе говорит, от всего сердца своего, чтобы лучше до тебя дошла его наука. Таков был Николаевич.
Старый да малый называла нас его хозяйка. И была первая охота. В поскотине волки завалили колхозную корову. Послал меня Николаевич после пастуха посмотреть, точно волки или медведь. Прибежав назад и сказавши, «волки», получил наказ к вечеру быть готовым. Жара стояла в середине июля. Комарья да мошки – хоть плачь. Николаевич залез на разлапистую сосенку около коровенки, а мне наказал залечь метрах в 70. Смеркалось. Полчаса я продержался, лежа в траве на фуфайке. Не выдержал я, как меня живьем едят комары да мошкара. Стал я на коленки и завыл в ладони по-волчьи.
Слышал я их до этого много раз. Открыв глаза, увидел стволы ружья, направленные в мою сторону, и кулаком грозившего мне Николаевича. Упал я на фуфайку, закутался с головой, чтобы не достали кровопийцы. А в голове одна мысль: не стерпел, подвел. Нету сил никаких терпеть, когда живого жрут.
Не прошло и пяти минут, как раздался выстрел. Второй. Как черт я уже летел к Николаевичу, видя медленно уходящего, метрах в 40, как показалось, белесого, как призрак, волка. Так и бежал рядом с ним, забыв, что в руках ружье с пулями. «Стреляй, уйдет, подранок», – крик вернул меня к сознанию, зачем я здесь. Остановившись, прицелился, выстрел. Волк закувыркался через бок. Бегу ближе, пытаюсь найти еще патроны. Черт, они же в кармане в фуфайке. Волк в 10 метрах от леса. Сзади подбегает Николаевич и уже не своим от напряжения голосом то ли шепчет, то ли просит: «Добивай, уйдет, у меня патронов нет». Оскалившись, волк начинает движение к нам, вскидываю ружье. Мушка между глаз, выстрел.
Волк, как подкошенный, падает замертво. Ошалело спрашиваю у Николаевича: «А где твои патроны?» Ответ ошарашил. «А на что, я больше по волку не успевал стрелить». Трясет мою руку и ласково так спрашивает: «А вабить-то где научился и почто молчал что умеешь? Меня вот Господь не сподобил. А у тебя здорово получилось. Однако матерый твой. Пулей-то я промазал, а картечью, видать, достал. Но стрелок ты, видать, получше мово будешь. Молодец». Таким был первый мой волк. Много охот на волков, медведя, лосей было у нас с Николаевичем. Что сам умел, меня научил. И с флажками обращаться, и с капканами работать. Приезжавшие архангельские егеря учились у него.
Давно нет на белом свете моего первого учителя и друга Савватия Николаевича Клюшинцева, но память о нем и воспоминания будут жить со мной. Сын Николай продолжает дело отца. А во мне с той первой удачной охоты на волка все раздвоилось. С одной стороны, охота на волков, с другой – вся остальная. Но если есть возможность, всегда отдам предпочтение охоте на этого умного зверя.
Проходили годы. Было что и не трогал их, из-за суеверия своего глупого... Пошло так: волка возьмешь – они собачку твою. Вроде остановилось. Несколько лет мирно жили. Потом в 100 метрах от дома взяли кормильца. И вопросов становилось не меньше, а больше. Всяких, на которые нет ответа и сейчас. Почему один идет на верную смерть, ничего не замечая, а то исчезает, как и не было его, от одного движения пальца к спусковому курку? Но всегда в мозгу: зверь учит. Читал, изучал, наблюдал. Для себя нашел. Самое слабое место у них – это их инстинкты.
Волков можно уничтожить, но не для меня и не по мне это. Для нашей местности наиболее приемлемы два способа. С флажками и на логовах: с флажками усложнялась тем, что рядом граница с Латвией и погранзона. В районе большие площади неразработанного бурелома, много болот. Где найти бензин, технику, флажков вволю, людей, чтобы понимали с одного взгляда и полуслова, со знанием местности. Чтобы всегда была возможность найти нам всем вместе время для этой охоты. Не давала мысль покоя и будучи начальником райотдела при Управлении охотничьим хозяйством.
Остановился на логовах. Большую часть, а то и всю, можно сделать в одиночку. Но не по мне это, когда есть возможность показать и научить других. Много думал, как с первой попытки точно найти логово, когда матерая ответит навабу, если логово будет в буреломе или другой крепи? Ответ на это нашел, когда проезжал мимо противопожарной вышки, которых не одна в районе. Все сложилось сразу в общую картину. Ну нашел, что искал. Сколько же ты, Андрей, визир прошел за свою жизнь, сколько леса спасено с помощью этих вышек. У тебя же есть возможность и умение работать с лесными картами. Твоей работой был лес, пользуйся всем, чем умеешь. Пользуйся методом с мудреным словом триангуляция или проще – метод определения места пожара с помощью засечек с противопожарных вышек. Запела душа.
В середине апреля, при занятии любимым делом – поиском новых глухариных токов, вечером услышал вой волков. Волк и волчица. «Новенькие», – пронеслось в голове. Место для логова готовят. Самое то. И местность подходящая – в сети лесных мелиоративных каналов, и признаки были, что волки пришли по последним снегам. А в голове новые думки. Где та точка отсчета, когда волчица щенится. Поторопишься, может начать таскать волчат по запасным логовам. И кто знает, куда уйдет. Так прошел месяц. Есть. Матерый один стал ходить. Щенилась. Пора. Позвал с собой двух друзей, в которых был уверен. Рассказал им, в чем дело и как поступать после моей команды по рации. Они вырубили по три палки и остались ждать в местах, которые им указал и которые были на карте.
Они должны были положить свои палки так, как я им сказал: одну в мою сторону, где услышат звук вабы, вторую – в сторону первым, ответившим волка, ну и третью, если ответит еще один. Одна точка была квартальный столб, вторая – деляночный, а я сам пошел на перекресток дорог поближе к предполагаемому логову. В двенадцать ночи, когда немного смолкли кукушки, я дал по рации команду своим товарищам, что начинаю вабить. Не успел закончить первую вабу, в ответ уже донесся вой волчицы. Кладу свою палку в направлении ее голоса. По рации передают, что оба засекли и положили свои палки в сторону звуков. Постояв минут пять и, не услышав матерого сразу, ухожу к ним и уезжаем домой.
Остатки ночи не спалось. Утром поехали на уазике впятером. Взяв с собой лесную карту лесничества, буссоль, компас и навигатор. Подъехали к местам, где лежали палки. Снял буссолью и компасом направления по палкам. Воткнул иголки с нитками по направлениям. Есть пересечение ниток на первом небольшом канале. Не поверил. Там место-то открытое. Начинаем со второго.
Когда шли, я ведь слышал оттуда не сравнимый ни с чем звук – команду волчицы волчатам. Не поверил. Думал – показалось. Третий канал – пусто, четвертый, пятый, шестой. Собрались. Говорю: «Они здесь. Вы-то вдвоем слышали». Молчаливо кивают головами. Мужики, еще один, первый канал, вместе. Если нет ничего – уезжаем. Вы двое – с каждой стороны канала, двое от них – метрах в 20, под каждый куст и выворот смотреть. Я сам – все остальное пространство между первым и вторым. Пошли. Прошли метров 150. Крик моего тезки, как по имени, так и по отчеству, который самый молодой из нас, 24 года, но и самый пытливый. Вот они!!! Момент истины!!! 7 десятидневных волчат в 2 метрах от канала под одинокой елочкой. Куртку с себя, волчат в нее – и к машине.
Работает. Получается. «Сам себе не веришь?» – стучало в мозгу. Для моих друзей это было первое взятое логово в их жизни. А в голове опять думы: останутся или нет? Не может быть в природе пустого места. Как себя поведут? Остались. Одни были. Волчица с характерным следом. На задней лапе нет одного ногтя. Отбили себе свободную территорию. Обжились. Собак охотничьих не трогали. На домашний скот внимания не обращали. Оказались большими спецами по бобрам.
После нескольких коллективных охот по копытным научились быстро уходить в болото на острова. Где спокойно и пережидали. Дальше, пока шла охота, как по расписанию, на выходные, уходили на те же болотные острова. Слушали, где можно было поживиться на следующий день после удачной охоты людей брошенными потрохами и шкурами.
На специально выложенную приваду – ноль внимания. Ученые, наверное, были, раз волчица без части подушки с когтем на лапе. Перезимовали. Территорию свою исправно охраняли от чужих волков. Пришла весна. Думал все повторится снова. Опять ошибся. Две недели искал. Нашел в 7 километрах от первого логова в таком буреломе, где расстояние измеряется в часах. И один неосторожный шаг может стоить не только разорванного сапога.
Запоздал немного. Но все сработало. Только на вабу ответили оба матерых. Засекли опять их этим способом. Иначе не найти было бы их. Только часть волчат пришлось стрелять из ружья, не догнать их там было. Всех взяли. В зиму опять вдвоем остались. На третью весну перенесли они логово на 1 км, но в том же буреломе. Взяли.
Четвертая весна. Тот же бурелом, 80 метров от первого в этом буреломе логова. Взяли. Ну и на определение, что логово здесь неделю-полторы отдай. Зачем их под корень выводить? Территорию свою держат. Стаи нет. Собачек охотничьих, скот какой – не трогают. Зачем их уничтожать? Надо, скажут некоторые. А что придет вместо них? Кто даст гарантию, что все такие. Этих матерых легко взять. Что дальше будет? Тишина.
– Ты специально на волчатах зарабатываешь?
– А Вы о выплатах за волков в нашей области знаете? Расскажу. Деньги выплачиваются из областного бюджета по 3 тысячи за голову независимо от пола и возраста ПРИ НАЛИЧИИ СРЕДСТВ. На счет охотпользователя, на территории которого добыты волки. Охотпользователь имеет право по СВОЕМУ усмотрению пустить эти деньги на проведение биотехнических мероприятий или выплату лицу, добывшему волка, за вычетом налога. Таков закон. В соседнем районе показал, рассказал. Вместе логово взяли. Тяжело им мне верить было. Поверили. Сами загорелись. Надо разумное и обоснованно жесткое регулирование численности этих представителей дикой природы. Мнение о волках, как и отношение к ним, у всех разное. И один способ охоты, который подходит и работает в одной местности, может быть совершенно бесполезным для другой.
С этим можно соглашаться или нет. Но делом этим должно заниматься государство и должна быть выработана конкретная программа, закрепленная законодательными актами. Хотя трудно представить себе это в наши неспокойные и непонятные времена в связи с тем, что сейчас происходит с охотой и охотничьим хозяйством в стране. Когда много лет нет Закона об охоте. Когда появляются Правила добывания, которые только ленивый не пнул. Законы такие, где дьявол спрятан в мелочах.
В свою очередь, тоже хочется спросить и у тех, кто работал с этим постановлением: чем вызван запрет охоты на волка с калибром 7,6? Неужели все истории с волками никого ничему не научили? Станет вопрос о всесезонной охоте на волка по лицензиям в угоду рублю. А какой охотпользователь захочет видеть у себя в угодьях, пускай и волчатников с оружием, в закрытые сроки охоты? Много вопросов без ответа. А про волков, так это я так. Много ли нас есть. Только и нам по-человечески жить хочется, и охотиться. А не по выдуманным законам. Многие, прочтя то, о чем я написал, согласятся, задумаются. Будут и те, кто против. Ничего. Я привык. Никто не обладает монополией на истину.
Время рассудит. Не было бы поздно.