Кому на охоте не греет душу надежда на удачу? Я не исключение. И в тот промозглый октябрьский день я и мой товарищ ждали ее. Александр располагался от меня метрах в трехстах – на самом верном месте, в шалаше, ранее мною построенном.
Я ему его уступил, так как он вечером уезжал домой, а я еще оставался на недельку. Со своей спаниелькой Радой я сидел в хорошо замаскированной лодке. Передо мною на воде, отливающей стальным блеском, покачивались 15 чучел уток. У нас уже были одна свиязь и две чернети. Иногда над озером проносились стайки кряковых уток, но они на чучела не реагировали.
И как прощание с летом воспринимались мелодичные голоса изредка пролетавших в небе белолобых гусей. Мы с Радой, задрав головы, с грустью смотрели им вслед, желая счастливой дороги и благополучного возвращения весной. В какое-то мгновение меня словно кто-то толкнул, и я бросил взгляд в сторону Александра. На него сзади налетала пара крупных гусей. «Гуменники!» – молнией пронеслось в голове. Я завороженно смотрел на величественный полет птиц, ожидая неминуемой развязки.
Гуси уже над шалашом. «Ну же, ну же!», – подталкивал я Александра. Наконец тишину над озером разорвал выстрел. Гуси шарахнулись в разные стороны, затем выровнялись и продолжили полет. Другого выстрела не последовало. Через некоторое время Александр выбрался из шалаша и помахал мне. Собрав чучела, я направился к нему.
Подплывая к шалашу, я не удержался от вопроса: «Что случилось?» Александр, огорченно махнув рукой, коротко обронил: «Осечка». По его рассказу, гусей он заметил своевременно. Перезарядив ИЖ-26 патронами с «нулевкой», решил выждать птиц на верный дублет.
Злополучная осечка ввела его в ступор. «А когда опомнился, рванул ружье в сторону птиц и торопливо потянул спусковой крючок», – сокрушался мой товарищ. Я его, как мог, успокаивал, продекламировав шутливые строчки:
Ну что ж такой я невезучий?
Опять щелчок осечки.
Такой вот получился случай,
И с губ срывается словечко…
– Так? – спросил я Александра.
Он отмахнулся от меня: мол, не приставай. На мой настойчивый вопрос об осечке он поведал, что не особенно надеялся на встречу с гусями, а в патронташе на всякий случай держал три завалявшихся патрона с «нулевкой», рассчитывая их расстрелять по далеко подсевшим уткам.
В каком году патроны были снаряжены, он уже и не помнил. «Улыбнись! – шутил я. – Подумаешь – осечка! Зато ты так близко видел на мушке гусей». Я не раз оказывался в подобных ситуациях и за свою долгую охотничью жизнь осечек пережил немало. И чтобы их количество как-то свести к минимуму, взял за правило – оставшиеся после окончания охоты патроны перезаряжать мелкой дробью (№ 7, № 9) и расстреливать на стенде.
Даже летом, отправляясь на дупеля или бекаса, снаряжаю «свежие» патроны. Не так уж много осталось дичи в угодьях, чтобы портить себе охоту. Уж лучше пусть будет промах, чем злополучная осечка. Кстати, о промахах. Кого оставит равнодушным промах по быстро удирающей лисе или свечой взмывшему в небо чирку? Да мало ли их было в жизни любого охотника? Я стараюсь относиться к промахам спокойно, с легким юмором и без раздражения. Правда, это не так просто.
Во время службы на Украине у меня был хороший знакомый охотник. Его любимыми объектами охоты были зайцы. Охота на них открывалась, как правило, на октябрьские праздники. Благодатная погода, сухо. Бродить налегке по балкам и мелким кустарникам возле озимых – одно удовольствие. С ним довольно часто случались забавные истории.
То ружье не снял с предохранителя и запоздал с выстрелом, то и выскочившего зайца заметил вовремя, и ружье было снято с предохранителя, но… Два торопливых выстрела – и промах. Он всегда весело кричал вдогонку убегающему зверьку «Ну, заяц, погоди!» И с жаром принимался рассказывать, как заяц его обхитрил: «Нет, ты видел, как он ловко бросался из стороны в сторону, уходя от дроби! Ай да молодец!».
На вопрос, не жалко ли упущенного зайца? он непонимающе смотрел на меня своими голубыми глазами и отвечал с искренним удивлением: «Да ты шо? Давай-ка за здоровье этого косого выпьем горилки. Подумаешь – промах! Другого ротозея завалю. А этот впредь будет еще умнее».
Причин, вызывающих промахи, довольно много. Некоторые охотники упорной тренировкой от них избавляются, другие заканчивают свою охотничью тропу с ними за плечами. Избави меня Бог учить охотников, как нужно метко стрелять. Я лишь попытаюсь остановиться на наиболее распространенных причинах промахов, которые пережил и которые все еще случаются со мною.
Опытные охотники и специалисты одной из главных причин промахов видят в «неприкладистом» ружье. Это такое положение, когда охотник, вскинув ружье, вынужден то втягивать голову в плечи, то наоборот вытягивать шею, заваливать голову то вправо, то влево, добиваясь такого положения, чтобы цель, мушка, глаз были на одной линии.
Если в магазине я выбирал ружье, то на это всегда обращал особое внимание. Все вскидки ружья старался делать примерно в такой одежде, в которой буду на охоте. Здесь уместно напомнить слова известного ученого, охотника-натуралиста. С.Н. Алфераки, который говорил, что «с переменой одеяния большинство охотников не могут не заметить, что стрельба их становится значительно слабее (по количеству промахов)». Ружье прикладисто – значит, удобно ложится в плечо и греет душу охотника.
Но при быстрой вскидке не всегда совмещается с точкой прицеливания, и потому ружье приходится поправлять. Тут уж ничего не поделаешь. Надо тренироваться в быстром и точном наведении оружия в ту точку, куда охотник желает послать снаряд. Достигается это долгими и упорными тренировками. Как говаривал мой незабвенный тренер Иван Абрамович Канцер, первый чемпион Советского союза на круглом стенде: «Ружьем надо управлять так же естественно, как ложкой за столом».
Другая причина промахов кроется в выборе упреждения по пролетающим (бегущим) мимо или встречным налетающим (бегущим) объектам охоты. Все охотники знают, что в таких случаях надо стрелять с упреждением. То есть с таким положением ствола, когда он вынесен несколько вперед, в ту воображаемую точку, где по расчетам охотника произойдет встреча снаряда с дичью.
Я сам немало пережил промахов из-за того, что не мог заставить себя выстрелить в «никуда». Да простит меня уважаемый читатель, но я опять сошлюсь на высказывание «правильного охотника» С.Н. Алфераки: «Пусть какой угодно стрелок вдумается в то, какие промахи делаются им наиболее часто при встречных или поперечных птицах, и можно с уверенностью сказать, что он придет к заключению, что именно в большинстве случаев заряд или пролетел сзади – обзадил, или пролетел ниже птицы.
Едва ли когда приходится охотнику жаловаться на промах вследствие того, что заряд пролетел впереди птицы или выше ее. Эта истина давно известна…». В такой ситуации ничего не остается, как наведаться на стенд (если он имеется поблизости) и получить 2–3 урока у инструктора или наиболее опытного и умелого охотника. Некоторые охотники рекомендуют эти навыки вырабатывать на охоте. Не знаю для кого как, но я считаю большим грехом учиться меткой стрельбе на братьях наших меньших.
Немаловажная причина скверной стрельбы на охоте заключается в психическом и эмоциональном состоянии охотника. Я никогда не забуду, как в далеком детстве на реке Большой Кинель осенью с отцом попал на валовой пролет уток. Утки стайками и парами налетали почти непрерывно. Я, как в лихорадке, вскидывал одностволку ИЖ-5 и мазал, мазал.
Отец, насчитав 17 выстрелов, остановил меня. Он понял, в каком я состоянии. Мы зашли в березняк, развели костер, отец подвесил над огнем видевший виды фронтовой котелок и вскипятил чай. За чаем и разговорами я успокоился. Отец поведал, какую плохую службу солдату в бою могло сослужить сильное волнение и потеря контроля над собой. «Вот и ты потерял контроль над собой. Умей встретить неудачу», – заключил родитель. Мы вновь разошлись по своим местам. Я до сих пор помню, как подряд сделал 6 выстрелов, и все они достигли цели.
Вряд ли кого оставит равнодушным момент неожиданного подъема из-под ног фазана или оглушительный треск крыльев взлетающих тетеревов. Эмоциональный взрыв, страстный азарт, ненужная поспешность с выстрелом и – как следствие – обидный промах. Я не помню, кто из классиков правильной охоты говорил, что он равнодушно взирал на перепелку в клетке, но какой же взрыв чувств поднимался в его душе, когда из-под собаки взлетала эта маленькая птица.
Сердце билось 100 раз в минуту. По свидетельству И.Ф. Рынды, Иван Сергеевич Тургенев «был стрелок недюжинный и, как натура чрезвычайно нервная, обладал таким свойством: если первый выстрел был удачен, остальные шли как по маслу, Иван Сергеевич делался в это время необыкновенно веселым; его шуткам конца не было.
Редко можно было найти такого душевного и предупредительного сотоварища. Но стоило только Ивану Сергеевичу первый раз «пропуделять» (не попасть в цель), он делался неузнаваемым: сердился, нервничал, капризничал, именно капризничал, как женщина. Понятно, что в таком состоянии выстрелы следовали один неудачнее другого, и Иван Сергеевич все обвинял: и ружье, и погоду, и дичь; но, Боже упаси, только не самого себя! За каждым промахом он только и твердил: «Так уж пойдет у меня, коли я не попал первый раз, так уж пойдет, так уж пойдет!». Кому из охотников не знакомо подобное состояние? И справиться с этим не всегда удается.
Я 60 лет с ружьем в руках. А вот похвастаться, что могу запросто справиться с эмоциями, не могу. Порой сидим со спаниелем Радой в лодке, караулим уток. Но вот промах. За ним второй, третий. Собака начинает на меня недовольно лаять, как бы упрекая за промахи. Очередной выстрел – и снова промах. Я в таких случаях говорю себе: «Остановись! Попей чайку, успокойся. Вспомни, что отец говорил. Надо уметь встретить неудачу. Что бы осталось в природе, если бы все наши выстрелы достигали цели?». Я не верю, когда некоторые охотники говорят, что довольно спокойно воспринимают появление дичи.
Даже у суперхладнокровного, «как айсберг в океане», охотника что-то дрогнет в душе, когда из-под ног рванется быстроногий заяц или оглушат его шумным взлетом куропатки. А если на его номер вышел лось или кабан?.. Чтобы как-то научиться управлять своими эмоциями, я стараюсь чаще бывать на охоте. Другого лекарства не дано.
И пусть она не всегда будет удачной, но общение с природой и животным миром будет способствовать умению управлять своими чувствами. А в заключение остается пожелать охотникам: «Умейте встретить неудачу!».