Начало сентября. Это еще не настоящая осень. На Шишкином болоте, неподалеку от д. Широково, береза, ольха и ивняк в зеленом летнем убранстве. Изредка в их густых кудрях нет-нет да проглянет листик сусального золота. Ненадолго. Набежит ветерок, покачает ветки и под шумок листвы похитит его. Поиграет, покружит немного в воздухе, как бы оценивая, что почем, и бросит на землю или спрячет подальше в кусты.
В эти последние благодатные дни мы с приятелем В. Хромовым и его полным сил и энергии русским спаниелем Аресом наладили охотиться на уток на этом самом Шишкином болоте. За годы совместных охот мы изведали много нехоженых троп. Когда-то бродили по угодьям с моим Айтосом. В какие только дебри не залезали!
В какие крепи и болота я его заводил! А энтузиазм его не увядал. Он всегда был готов рискнуть, чтобы узнать, а что там дальше. Вот и сейчас мы забрались в неведомые топи болот дремучего леса. Когда-то, в начале прошлого века, здесь добывали торф, потом забросили. Карьеры, дренажные канавы заполнились водой, заболотились. Со временем вырос дикий лес.
Шло время. Одряхлевшие деревья падали от возраста. Иногда налетал сильный ветер и выворачивал с корнем из слабой почвы деревья и покрепче. На их месте вырастали молодые, и все повторялось. В конце концов болото стало дремучим и непроходимым. И облюбовали, освоили его утки. Для них здесь была «тихая гавань». Можно было спокойно выводить потомство – никто не тревожил.
Понравилось болото и бобрам. Обжили, понаделали плотин, понастроили хаток. Во все стороны для своих дел свалили впрок деревья – ольху и березу. Ивняк грызли ондатры. Ну какой нормальный человек по доброй воле захочет туда? А нам с другом именно туда и надо: мы ж охотники! Преодолели первое препятствие – небольшую канаву с водой – и вломились в заросли мелколесья.
Продрались сквозь чащобу густого подлеска – только треск стоял. Перешагнули через стволы валежника. Споткнулись о вывернутые корни и кочки. Увязли в мягкой болотистой почве – еле ноги вытащили. Невероятными зигзагами обошли глубокие места. Цель у нас одна: вперед, к открытому зеркалу болота. Там обязательно должны быть утки!
Шли мы так, шли, и вдруг перед нами оказалась глубокая дренажная канава с черной болотной водой и гнилостным запахом тины. Не обойти ее, не перепрыгнуть. Хоть назад возвращайся. Но как это? Шли, шли и вдруг возвращаться? Мы ж охотники! Да и вон за канавой кусты, а там и открытая гладь. Только вперед! На наше счастье, неподалеку, справа, заметили мы ствол березы через канаву. Это бобры давно подгрызли ее и уронили. Чем не переправа? Только тонковата, кажется. А на другой стороне, на кромке канавы, торчал толстый ствол ольхи, обломанный наполовину. На него можно было опереться. Надо только проявить цирковую ловкость, пройти по очень скользкому стволу березы, как по брусу, и удержаться.
С опаской я решил первым форсировать препятствие. Начал двигаться мелкими приставными шажками. Ненадежный «мост» угрожающе потрескивал. От напряжения дрожали коленки. Стараясь удержать равновесие, я накренялся вправо – влево. Балансировал, раскинув в стороны руки. Володя стоял сзади, смотрел. Видя мои затруднения, срубил охотничьим ножом длинную палку, подал: опора – это третья нога. Но хлипковата она оказалась: гнулась, того и гляди, сломается. Не миновать тогда купания.
Я осторожно продолжал двигаться вперед, перед каждым шагом пробуя ногами «кряхтящий» подо мной, колеблющийся из стороны в сторону, верх-вниз ствол. В одной руке держал ружье, другой опирался на палку. Твердого дна она не доставала: ил. «Были когда-то и мы рысаками…» – заезженной пластинкой вертелось в голове. Но «рысак» ныне уже не тот и прыть у него уже не та... Шажок, другой, третий….
Спасительный берег канавы – рукой подать. И совсем рядом – ствол ольхи с торчащим толстым суком: будто руку помощи протянул. Эх, пару десятков лет назад я б одолел эту канаву с легкостью, в два-три касания! А теперь и с шестом двигался еле-еле, по чуть-чуть... Вот еще шажок – и все, спасительный берег рядом. Уф! Ура! Протянул руку, оперся на ольху, как на плечо сестры милосердия, – осторожно, но крепко. И… Неожиданно казавшийся таким надежным ствол упал в воду. Вместе с ним, плашмя, как бревно, полетел в воду и я. Даже испугаться не успел! Смачный всхлюп – ряска в стороны, волны – по канаве.
Пришел в себя, когда стоял «по шейку» в черной воде. Быстро сообразил: ружье! Его надо на сухое! Затем начал выкарабкиваться сам. Не так-то это было просто, по скользкому обрыву. С безнадегой я осознавал, что не спасти мне не только патронташ, но и то, что в карманах. Вылез из канавы – перепуганные лягушки попрыгали в нее с берега. Черные струи текли с меня на траву. Быстро, «по-пожарному», я вывернул карманы, вынул-разложил по березовому валежнику подмоченные документы (хорошо еще, что дома их в пакет положил!), телефоны, фотоаппарат, патроны, ключи. Снял с себя все, стащил сапоги, полные воды…
Арес уже был на этом берегу и сунулся за кусты. До меня донесся плеск воды, хлопанье крыльев, и утки полетели «в меру», чуть-чуть в стороне, над кустами. Голый, я схватил ружье и в азарте, забыв про все, выстрелил навскидку. Охотничий азарт – это отдельная песня. Наверное, стрелял бы я и из канавы, если б утки налетели. Но увы! Как без дроби! Потом только разглядел, что стрелял «девяткой». Поначалу (от машин до болота) мы шли лугом с некошеным бурьяном, ожидая, что Арес вот-вот поднимет коростеля, а потом я забыл сменить патрон. Эх старость не радость! Упустил шанс!
А тем временем Хромов (с учетом моего опыта) перебрался ко мне. Арес, не терявший времени даром, облазил прибрежные заросли и вернулся к нам. До темноты, когда заканчивается лет, оставалось еще минут сорок. Не зря есть поговорка: «Охота пуще неволи». В надежде на добычу (как-то неловко охотиться нагишом, хотя когда-то было и такое) надел сырую, кое-как отжатую одежду, и охота продолжилась. Авось, не замерзну! Осень хоть и пришла, но еще не вступила полностью в свои права.
Ожидания наши оправдались: утки вернулись. Те или другие, но налетели они в сумерках бесшумно, как тени, из болотного дефиле. Мы их заметили почти над головой на фоне неба, подсвеченного закатом. Стреляли навскидку из трех стволов, почти наугад – «в ту сторону». Стайка растворилась на фоне мрачных деревьев, слившихся в серую массу. Попали или нет? Из-за кустов донеслись шлепки о воду. Два! Есть! Знать, стрелки мы еще хоть куда!
– Ну, ушастый, вот и тебе работа!
Первую утку Арес принес быстро – наверное, лежала на воде неподалеку. Со второй ему пришлось повозиться. Видимо, подранок забился в крепь. Долго мы слушали возню спаниеля в болоте и гадали: найдет – не найдет. Нашел! Вылез из воды, положил утку на землю, отряхнулся, взял ее в морду и отдал в руки Володе. Я немного оторопел, не ожидал такого. Хромов выпрямился, принял гордую позу: «А что? Знай наших!»
И что бы мы без спаниеля, без Ареса, делали? А теперь оба были с добычей. Нет, не зря я в болоте утопал. Верно говорят: «Не бывает так, чтоб охотиться на уток и не искупаться»…
В лесу совсем стемнело, пора в обратный путь. Только теперь переход по нашей березе будет задачкой посложнее. Но нам повезло: метрах в десяти от нашей переправы, за кустами, разглядели мы бобровую плотину, удерживающую воду в канаве. По ней без приключений мы и перебрались обратно.
Пока добирались до машин, совсем стемнело. Луны не было. По небу от края и до края рассыпались звезды, яркие, как раздутые угли. Вон самая яркая, моя любимая – Зухра. А вон Кассиопея – показывает на Полярную звезду. Известно: на живой огонь костра, на текущую воду и звезды можно смотреть бесконечно... Но нас ждали дома.