А охотничья душа хотела праздника. Не вытерпев, позвонил в Тверь и, получив добро, помчался в любимые сердцу края…
План такой: вечером караулю кабанов, утром – с легавой по птичке. Такая перспектива не может не радовать. С трудом дожидаюсь вечера, на часах восемнадцать ноль-ноль, и мы, наконец, выезжаем на овсяное поле. Не доехав до него метров триста, оставляем машину и, взяв все необходимое, для долгого ожидания, тихо идем в сторону лабаза. В лесу стоит пьянящий аромат влажного разнотравья, грибов и сосновой смолы. В молодом березняке пересвистываются рябчики, заставляя стоять и слушать свою нехитрую нежную песню.
А вот и поле. Высокий овес вперемешку с иван-чаем, простирается на сто пятьдесят метров в длину и восемьдесят в ширину. Сделав пару панорамных снимков, залезаем на лабаз и замираем в созерцательном ожидании. Вездесущие сойки с криками делят насыпанную в углу кукурузу. За спиной на елку с грохотом усаживается глухарь. Вдалеке на речке отзывается кряковая утка. Лес постепенно погружается во тьму. Откуда ни возьмись серой тенью выплывает сова с жертвой в когтях и пытается сесть на меня. От неожиданно появившейся из темноты птицы я испуганно вздрагиваю, и в тот же миг сова исчезает, словно ее и не было.
В лесу, напротив нас, раздается треск сломанных веток; мы напрягаемся, ожидая выхода зверя. Небольшой медведь, немного постояв на краю поля, идет вправо, пока не скрывается в лесу. Недалеко лает лисовин – то ли зовет, то ли пугает кого-то...
Время пролетает незаметно. Светящиеся стрелки часов, показывают час ночи. Кабан, видимо, не придет, так что решаем на сегодня охоту закончить.
Следующее утро выдается пасмурным, слегка накрапывает дождик, но просветы видны, так что расстраиваться не стоит. Завтракаем и собираемся в поля погонять коростелей с дратхааром Аей. Втроем загружаемся в машину и, надавив на педаль газа, мчим к намеченному полю. Пятнадцать минут – и мы на месте. Ая первая вылетает из салона. Собака, азартно вертя коротким хвостом, крутится рядом, нетерпеливо скулит, ожидая охотников. Ружья заряжены, патронташи надеты – пора! «Вперед!» – дает команду Ае Юрий Николаевич. Дратхаар, словно выпущенная стрела, улетает вперед. Не пройдя и сотни метров, замедляет шаг, переходит на потяжку и картинно застывает на стойке напротив куста. Быстро подходим, держа ружья наготове. Обходим куст с разных сторон; собака делает прыжок, пытаясь поднять коростеля на крыло, но он убегает от нее, прячась внутри веток. Айка гоняется по следу убегающей птицы и снова замирает на стойке. Николаевич видит затаившегося коростеля и дает мне команду приготовиться. Резкий шаг вперед заставляет дергача подняться на крыло. Пестрая птичка, свесив длинные ноги, пытается улететь от назойливых преследователей, но точный выстрел обрывает ее полет. Ая находит битую дичь в высокой траве и подает хозяину. Юрий Николаевич поздравляет меня с полем, крепко пожимая руку. Не охота, а поэзия!
Продолжаем движение по заросшему травой и молодым кустарником полю. Собака челночит впереди, скрытая высокой травой, иногда появляясь серо-коричневым пятном и снова исчезая. Вот шелест раздвигаемой травы стих. Ускоряем шаг в том направлении, где слышался недавний шорох. Вот она! Стоит, поджав ногу и взглядом указывая на затаившегося коростеля. Обходим с флангов, и Юрий Николаевич подает команду Ае. Дратхаар прыгает, словно кошка, пытаясь накрыть лапами замершую птицу. Мимо! Азартно завертев хвостом, пускается в погоню за убегающим коростелем. Сделав круг на двухметровом пятачке, снова застывает на стойке, неестественно изогнувшись. Николаевич сближается с Айкой, и дергач неохотно поднимается на крыло. Немного отпускаю и, накрыв стволом, жму на спусковой крючок. Дробь выбивает пух из птицы, и коростель камнем падает в высокую траву. Второй трофей ложится в ягдташ, а я получаю искренние поздравления.
По третьему коростелю Ая работает в кустах. Этот хитрец! Носится в траве между веток, словно заяц, путая следы. Как можем, пытаемся помочь собаке. Неожиданный подъем, и, как следствие, досадный промах! Замечаю место, где садится поднятый нами коростель. Ая работает по перемещенному дергачу; снова подъем; я опять мажу.
– В рубашке родился! – вырывается у меня.
– Везунчик! – смотря вслед, улетающему коростелю, соглашается Николаевич. – Оставим его, пусть живет!
– Согласен! Идем!
Продвигаемся дальше, вдоль кромки леса. Ая, замедляя шаг, плавно крадется, энергично махая коротким хвостом, и делает стойку в островке темно-бурой травы по пояс высотой. Быстро сужаем круг и, сняв ружья с предохранителя, готовимся к подъему. Коростель не выдерживает и, старается улизнуть от собаки, надеясь на свои быстрые ноги. Ая устремляется за ним, пыхтя в траве, как паровоз, возбужденная запахом птицы. Словно юла, кружится она между нами и наконец снова встает, изогнув спину, под углом девяносто градусов. Напряженный и сосредоточенный взгляд Айки указывает на затаившегося в траве дергача. Снова эффектный, кошачий прыжок и новая погоня. Стараемся помочь дратхаару поднять пернатого «профессора» на крыло, но коростель, проявив выдержку и упорство, убегает в лес, оставляя нас с носом!
– Ай молодец! – с чувством восхищения кричу вслед сбежавшему хитрецу.
– Такому сам Бог велел жить! Ая, пошли дальше! – командует собаке Николаевич.
Немного отойдя, даем собаке отдохнуть и успокоиться, и вот уже Айка снова челночит впереди в поисках птицы. Мы следуем за ней, наслаждаясь осенней красотой природы и общаясь друг с другом. Одновременно замечаем, как Ая, замедлив бег, тянет в сторону, азартно крутит хвостом. Ускорив шаг, приближаемся к застывшей на стойке собаке. В этот раз коростель взлетает после первого прыжка дратхаара и тяжело летит в сторону кустов. Звучат наши выстрелы – дергач, роняя перья, падает в траву. Четко видим его падение, но на месте птицы почему-то нет. Ая кого-то гоняет в кустах. Замечаю движение впереди нее. Да это же наш коростель! Пытается ускользнуть от преследующей его собаки! Ая встает напротив хозяина, Николаевич стволами показывает на затаившегося в ветках хитреца. Быстро достаю фотоаппарат и пытаюсь запечатлеть незабываемую картину. Но собака, не выдержав, прыгает и хватает подранка зубами. Жаль! Кадр мог бы получиться стоящий! Но собаке не объяснишь, у нее своя правда. И она молодец – заслужила нашу искреннюю похвалу и ласку.
Идем в сторону машины, которая уже видна среди кустов, и вдруг новая работа собаки заставляет снять ружье с плеча. Осторожно подходим к застывшей Ае. Она по-кошачьи продвигается вперед и снова застывает каменным изваянием, носом указывая на затаившегося коростеля. Резкий прыжок – и коростель свечкой поднимается из высокой травы, быстро молотя крылышками. Отпустив его на десять метров, кладем в траву, поставив финальную точку в великолепной охоте. Душа поет от переполняющих сердце эмоций. Несколько снимков на память и домой.
Вечером я снова на поле в ожидании выхода секача. Вездесущие сойки снова стрекочут, словно базарные бабы, не поделив дармовую кукурузу. Вдруг серая тень, словно пуля, «вылетает» из леса и в доли секунды хватает одну из крикливых спорщиц, обрывая начавшуюся перебранку. Напуганные птицы с криками разлетаются в стороны и исчезают в кустах. В овсе сидел ястреб-перепелятник. Он смотрел по сторонам отрешенным, холодным взором, вонзив острые когти в свою добычу. Быстро достаю фотоаппарат, но хищник, увидев мое движение, скрывается в лесу с жертвой в когтях, не дав его сфотографировать.
Среди лесных шорохов и птичьих пересвистов время течет незаметно. Вот за моей спиной шумно приземляется рябец и, выждав пару минут, выводит первую робкую трель, а затем развлекает меня своим вокалом до темноты. Но кабанов все нет. За полем, в лесу, раздается душераздирающий визг енота – словно его рвут на части. По спине пробегает невольный холодок, и в тот же миг, словно в подтверждение моих опасений, слышится волчий вой. Теперь понятно, почему кабаны не выходят на поле! Стая порядка десяти волков крутится поблизости, пася кабанов, не подставляясь под выстрел. Так я и просидел до трех часов ночи, ничего не добыв…
На следующий день егерь Иван Александрович, сидевший с охотниками в пяти километрах от меня, подтвердил, что волки крутились возле них и около одиннадцати часов ушли в моем направлении. Да, похоже, с кабаном и в этот раз не повезет! Но вешать нос нет причин! Пьем чай и, собравшись, выезжаем в лес. Прекрасная половина отправляется за грибами, а мы осматриваем поля, а заодно, охотимся на рябчика. Трудно совместить два дела, но у нас получается. На призывный свист манка подлетает молодой петушок и, приземлившись на ветку березы, замирает, вытянув шею и подняв хохолок. Медленно поднимаю ружье, и хлесткий выстрел роняет рябчика в пожухлую траву. Поднимаю пестрого петушка, любуюсь им...
На этом моя охота в Тверских краях подходит к концу. Незаметно пролетели осенние деньки, проведенные в теплой компании с хорошими гостеприимными людьми. Надеюсь, что я скоро вернусь в этот благословенный край лесов и болот.