До того как перевели часы на зимнее время, я мог встретить жену с работы, а потом неспешно отправиться в луга. А теперь проносящиеся мимо автомобили включили фары, солнце давно скрылось за облаками, а жена все не выходила. Куда уж теперь ехать? Через 10 минут совсем темно будет.
До дома две минуты, собаку посадить – еще одна, до ближайшего болота – минут пятнадцать. Если повезет, конечно. Обидно! Ружье лежит в багажнике, патронташ на поясе, манок на шее… Наконец мелькнуло знакомое пальто. «Нива», рявкнув двигателем, точно вписалась в плотный вечерний транспортный поток.
Если бы на моем пути попались гаишники, заплатил бы прилично. За городом стрелка спидометра остановилась на отметке 120, что было, конечно, совершенно лишним. А тут еще Атос, который не успел прогуляться перед поездкой, места себе не находил.
– Терпи уж, дружище! Скоро, Бог даст, доедем.
Ближайшей низменностью с водой, где, по моему мнению, можно было увидеть утку, был затон возле села, расположенного в 15 километрах от нашего городка. От асфальта до него всего метров 500.
На маскировку машины в кустах времени совсем не было, и я, вопреки традиции, бросаю ее прямо на берегу затона. Выпускаю кобеля и собираю ружье, а над затоном, в двадцати метрах передо мной, выполняет «стандартный» разворот пара матерых. Рву «молнию» куртки.
– Ну надо же! Минут на десять бы пораньше! Готов, а толку-то! Да и не видно уже ничего.
Слышу свист крыльев слева – едва различимая в темноте стайка проходит за пределами выстрела.
– Ну вот! Я же говорю, опоздали мы с тобой, – делюсь невеселыми мыслями с Атосом.
Собака, резко развернувшись всем корпусом влево, указывает носом куда-то в темное небо. Два силуэта материализуются, казалось бы, из собачьего взгляда. Заряды «шестерки» заставляют свернуться сперва левый силуэт, а потом правый.
– Дай, Атос! Дай!
А он уже разбрызгивает ледяную воду и, фыркая, тащит мне отличного селезня. На мокрой бородатой морде выражение блаженства. Ну как можно радоваться, искупавшись в болоте, где уже закраинки льдом прихватило?
Однако в этом вся его собачья жизнь: хозяин, охота и этот упоительно сладкий запах дичи. Когда я уезжаю (на гусей, например), оставив Атоса дома, у него только что слезы из глаз не льются. Не вой, не стон, а настоящий плач и жалобы на несчастную жизнь оглашают окрестности минут пятнадцать после моего отъезда.
– Давай, давай! Ищи! – посылаю снова в поиск собаку.
Но дратхаар, остановивший свое внимание на первой добыче, уходит далеко вправо. Нет, это не дело – гонять собаку по ледяной воде! Лезу на помощь. Дно топкое, и я, с трудом вытягивая из тины ноги, поддерживаю болотники руками. И в это время слышу над головой желанный свист утиных крыльев. Десяток «крякашей» проплывает прямо надо мной. Срываю ружье, черпаю болотниками воду, вскидываю, а стрелять уже поздно – стая растворилась в темноте. В сапогах противно зачавкало. Да, Атосу не позавидуешь! А он уже тащит мне второй трофей.
– Ого! Тоже селезень! Ну молодец, собака!
Пытаюсь развернуться к берегу и черпаю очередную порцию воды. А-а-а! Теперь уже все равно!
Свист над головой, и я, бросив селезня в воду, срываю ружье. Бах! Все. Стрелять больше не в кого! «Ну и немудрено, что промазал! Хорошо хоть не грохнулся в грязь. Только искупаться мне не хватало!» – оправдываюсь я то ли перед собой, то ли перед собакой. Но уже хорошо – два таких красавца!
Добавляю патроны в патронник. Темнота практически полная. Но снова свист крыльев, и справа я различаю снижающиеся силуэты. Бах! Стайка тает в ночном небе, но звук увесистого шлепка по воде свидетельствует о том, что заряд не сгорел зря.
– Снова селезень! Вот это настоящая удача!
А в небе вновь свист утиных крыльев, но добавить к звуку изображение не удается никак.
– Да, Атос! Это перелет! Это заря! Не зря мы с тобой как на пожар летели!
Подхожу к стоящей в двадцати метрах машине и гляжу на свои спешащие на пять минут часы. Быть того не может! Всего-то десять минут прошло, а столько эмоций, впечатлений, счастья. Да! Именно так – десять минут счастья. Счастье написано и на бородато-усатой морде Атоса.