Как не покажется странным, но по возможности встретить дичь и, следовательно, добыть ее на открытии, очень сложно.
Объясняется это просто. В сроки, которые я назвал, птица держится еще преимущественно в крепи. Попробуй найди ее без собаки. Глухари, тетерева и рябчики становятся доступнее с середины сентября, когда они, чтобы запастись на зиму «камешками», необходимыми для пищеварения, начинают вылетать на открытые места: обочины дорог и троп, берега ручьев и речек, песчаные осыпи и галечники. К этому же сроку глухари сезонно переключаются на питание закисающим осиновым листом, давая охотникам шанс подкараулить их на старых осинах. Наконец, с середины месяца рябчики начинают отзываться на манку, а к местным вальдшнепам добавляются пролетные.
Вот с такими мыслями ехал я на открытие, и в какой-то мере они подтвердились. Судите сами. За три дня, проведенные в лесу, я не встретил ни одного тетерева. Рябчиков повидал с десяток, но всех их поднял из-под себя «самотопом»: на пищик птицы не откликались, и вообще я не услышал ни одного их посвиста. Вальдшнепов стронул штук шесть-семь, но в трех случаях кулики взлетали парами (верный признак, что это местные, одновыводковые, птицы).
И все-таки хорошо, что у всякого правила бывают исключения. В привычные свои угодья я шел по лесовозной дороге, прижимаясь плотно к ее обочине (лесовозка была основательно разбита машинами). На полпути стал присматривать место, куда можно было бы присесть для отдыха. Увидев на противоположной стороне поваленное дерево, шагнул к нему и сразу открылся глухарю, сидевшему на моей стороне дороги метрах в шестидесяти. Собственно, мы увидели друг друга одновременно. Глухарь с шумом взлетел, я не удержался и пальнул в него «четверкой» из левого. А ведь не сойди я с обочины, птица подпустила бы меня ближе.
Через полчаса я добыл первый трофей – чирка, взлетевшего с придорожного бочага. Упал он у противоположного берега, и достать его оказалось непросто. Берег густо зарос кустарником и высокой травой, под которыми скрывались стволы выкорчеванных при прокладке дороги деревьев. Пробирался через эти завалы с риском сломать не только ногу, но и шею. Напротив места, куда упала птица, отложил ружье в сторону и полез в воду, прощупывая дно палкой. Когда выбрался с добычей на дорогу, спохватился, что со мной нет ружья («вы будете смеяться», как говорят в Одессе). Пришлось повторить операцию. Уже продолжая путь, с усмешкой подумал: «Если ситуацию с упущенным глухарем признать казусной, то как, спрашивается, квалифицировать случай с забытым ружьем?»
На другой день охотился с десяти утра до двух дня. Взял пару рябчиков. На третий день, возвращаясь на станцию, очень надеялся подстрелить по пути хотя бы еще одного рябчика или чирка. Тогда можно было бы считать охоту относительно удачной.
За километр до большака, выглянув из-за поворота тропы, увидел сидящего на ней метрах в семидесяти глухаря. Осторожно сместился за обочину и возгорелся надеждой. Место было очень удобное для скрадывания: метров на тридцать по ходу росла низкая трава, а за ней начиналась полоса кустарников и елочек, укрывающих меня от птицы. Неужели удастся повторить успех одной из охот 2010 года, когда в аналогичной ситуации я взял глухаря?
Увы, глухарь перехитрил меня. Приближаясь к нему с осторожностью, я услышал какой-то шелест и легкое потрескивание. Как понял потом, эти звуки исходили от птицы, убегающей от меня в чащу. Секунд через десять она взлетела, но я ее даже не увидел.
Когда сел в электричку, мое скептическое отношение к добытым чирку и рябчикам смягчилось. Скромно, конечно, и все-таки – любо, как говорят в народе.