На это мои два друга-наставника, Герман и Володя, которые были поблизости, в один голос спросили: «Что же ты не стреляешь?!»
Есть соблазн считать, что тот, впервые увиденный мною заяц, был заячьим «королем» или «колдуном» и в благодарность за сохраненную жизнь даровал мне удачу в последующих охотах.
А иначе чем объяснить везение, которое почти всегда сопутствовало мне на заячьих охотах? Ведь все остальные зайцы выскакивали потом чаще всего на свою беду.
ОХОТНИК ВЗВЕЛ КУРКИ
Уже через неделю в тех же краях ружье в моих руках не дрогнуло, и к неописуемой радости заяц оказался в рюкзаке, но это было только начало. Немного спустя, когда мы шли небольшой цепью, я видел мелькавшего впереди зайца, но такое короткое время, что не успевал выстрелить, не хватало реакции. Видимо, сказывались последствия вечернего застолья.
Тогда я остановился, достал из рюкзака фляжку с черным кофе, отпил изрядно и двинулся дальше. Заяц, вместо того чтобы уйти в сторону, продолжал скакать где-то впереди напротив меня. Как только он появился на мгновение в очередной раз, участь его была решена.
Скоро, однако, я понял, что нашу стрельбу зайцев во время ходовых охот нельзя назвать охотой, хотя осенью зайцы нередко становились нашей добычей. Настоящая охота по зайцу немыслима без гончей собаки. Мне трудно передать волнение и восхищение, которые возникают в душе охотника, когда гончие поднимут зверька. Лес наполняется лучшей для охотника музыкой гона, и он спешит занять верный лаз.
Понять эту истину помог один знакомый охотник – начальник железнодорожной станции Шнаево, что в часе езды от Пензы. Он был настолько заядлым гончатником, что перевелся из какого-то города с «теплого» места на этот, по сути дела, полустанок, на котором ни один дальний поезд не останавливался, чтобы иметь возможность держать гончих и охотиться на зайцев сразу от дома.
У Константина Ивановича всегда были хорошие гончие и много зайца.
На второй год моей охоты в Пензе оказался я у Хрусталькова на открытии сезона по зайцу. Широкой цепью во главе с егерем двинулись мы вслед за собаками по вырубкам и редколесью. Очень скоро лес огласился азартным гоном. Цепь замерла. Я стоял на небольшом пригорке, поросшем редкими кустиками и уже пожухлой травой. И вот вижу, как через эти кусты не очень торопливо скачет прямо на меня еще не вылинявший серый в желтых подпалинах здоровый русачина. Я стою неподвижно, сзади подпирают собаки, казалось бы, деваться ему некуда. Но до зайца еще метров сто.
И вдруг: щелк, щелк. Это охотник, мой сосед справа, взвел курки. Заяц тут же развернулся на 180 градусов и был таков.
Собаки вскоре скололись. Нечего и говорить, как я был раздосадован. Несмотря на мое глубокое уважение к охотнику, который был значительно старше меня и к тому же работал начальником отдела кадров нашего института, я набросился на него с упреками, используя далеко не дипломатические выражения. Он же, полностью чувствуя свою вину, молчал, как провинившийся школьник. Надо отдать ему должное: вскоре после этого эпизода он сменил свою тулку на бескурковку.
ЗАЯЦ «ИЗ-ПОД СОСЕДА»
Неудача с русаком меня только раззадорила, и я снова поехал к Хрусталькову по первой пороше. Уже на первом гоне взял беляка. Собаки снова подняли, и опять гон идет на меня. Стою на краю неглубокого оврага и вижу, как заяц, доскакав до него, начинает спускаться по пологому склону. Стреляю. Заяц скатывается на дно оврага, но небольшими прыжками движется дальше. Второй мой выстрел его остановил. Спустя секунду, уже по лежащему зайцу стреляет мой сосед слева и тут же без зазрения совести забирает его.
Конечно, мне и в голову не пришло спорить с ним, тем более, что у меня уже был заяц, и в любом случае второго я кому-нибудь отдал бы. Потом узнал, что это был иногда встречающийся на охоте прием добычи дичи, как говорят, «из-под соседа».
Как-то поехал я один в начале зимы на центральную базу, но не вечером, как обычно, а с утра. И утром вместе с егерем мы отправились в лес. Ночью выпал свежий снег и запорошил старые следы. Вскоре собака подняла и погнала зайца.
Подождав, пока гон удалится, я постарался подойти поближе к тому месту, откуда он начался, и оказался на краю небольшой поляны. Через некоторое время гон стал приближаться, все слышнее и отчетливее голос собаки, ее «ай-йа-ай» все ближе и ближе. А вот и заяц скачет по краю поляны.
Стреляю и с отчаяньем вижу, как заяц прыгнул в густые кусты и пропал. Второй раз выстрелить не успел. Подбежала с голосом, высунув язык, собака, сунулась по следу зайца в кусты, но через несколько секунд замолчала и вернулась обратно на поляну. Я, чуть не плача, кричу ей во все горло: «Вот, вот, вот!» – показывая на след зайца, а она крутится около меня и не думает идти по следу.
Подошли охотники, более опытные, не в пример мне, и сразу поняли, в чем дело. Ты, говорят, пройди по следу. Через несколько минут я уже вылезал из кустов радостный и счастливый с зайцем в руках, которого нашел метрах в двадцати от поляны. Правда, радость мою разделил только егерь, лица охотников были какие-то скучные. Возможно, они предчувствовали, что больше добычи в тот день не будет.
«ИЗ-ПОД ОХОТНИКА»
Стреляный заяц нормальную гончую не интересует. Уяснив эту истину, я, если гон прекращается после выстрела, всегда иду искать зайца. Но не все гончие бывают нормальными. Наслышавшись рассказов о том, как много зайцев на четвертом кордоне, отправился туда. Утром, взяв собаку, пошли в угодья. Красота кругом неописуемая. Ночью шел снег, и теперь всюду была первозданная, до боли в глазах белизна. Вскоре собака подняла и погнала зайца.
Егерь поставил меня на сравнительно большой поляне, а сам ушел немного в сторону. Гон то приближался, то удалялся – заяц ходил небольшими кругами, не выходя на открытое место. Вот собака прошла совсем близко от меня. Подошел егерь и, показывая на свежие заячьи следы, спрашивает, почему я не стрелял. Оказалось, что пока я смотрел в одну сторону и «ловил ворон», заяц умудрился пройти у меня за спиной не далее 15 метров. Конечно, мне было стыдно за такое разгильдяйство, и, надо сказать, ничего подобного больше со мной не случалось.
Делать нечего, пошли дальше, так как собака вскоре основательно скололась. И вдруг увидели свежий след зайца, который заканчивается в куче хвороста. Нет никаких сомнений, что заяц там. Первым делом егерь подозвал собаку и взял ее на поводок, чтобы она не испортила дело, подняв зайца и погнав его в другую от нас сторону. Да и стрелять было бы опасно, окажись собака близко от зайца.
Став в сторонке, егерь предложил мне выгнать и стрелять зайца, что я и сделал. Заяц выскочил буквально у меня из-под ног, и стрелял я его дуплетом почти в упор – не хватило ни выдержки, ни опыта отпустить подальше. Егерь, видя, что заяц после моих выстрелов мчится во весь дух, спустил гончую и та, взревев по-зрячему, бросилась за ним. Но через несколько минут гон прекратился.
Сейчас мне ясно, что надо было немедленно бежать по следу, но тогда мы предположили, будто собака скололась, вот-вот распутает заячьи петли, и все ждали возобновления гона. И дождались... Собака, не чувствуя за собой никакой вины, явилась с раздувшимся, как у овцы животом и окровавленной пастью. Стало очевидно, что зайца мой заряд все-таки зацепил, и поэтому собака его догнала и сожрала целиком. Тоже неплохой способ добычи, но уже не «из-под соседа», а «из-под охотника». На этом в тот день охота и закончилась.
РУСАК ДЛЯ ДИРЕКТОРА
На следующий день мне уже надо было уезжать. Настроение было неважное, так как я упустил две верные возможности добыть зайца. А надо сказать, что накануне директор нашего института сказал мне:
– Говорят, ты все зайцев стреляешь? А меня на жаркое не пригласишь?
Я его заверил, что обязательно приглашу. Но быть бы мне без зайца, если бы не невероятное везение. Вечером прибыл к егерю весьма пожилой охотник со своей гончей, и утром, когда я собрался на автобус, вызвался меня немного проводить. Дорога шла сначала через высокоствольный лес, а потом через поле.
Только мы углубились в лес, как собака, спущенная со сворки за деревней и сразу же исчезнувшая в зарослях, погнала, причем гон пошел прямо на нас. Это был редкий случай. Обычно заяц хорошо слышит шаги охотников и после подъема уходит в противоположную сторону, хотя и возвращается потом, если тихо стоять и не подшуметь его. Здесь же классическая схема была нарушена – вероятно, заяц нас не слышал, когда его подняла собака, так как шли мы, не спеша, и не шумели зря.
И вот я вижу, как мой спутник поднимает ружье, но выстрела почему-то нет, а заяц уже напротив меня. Первая мысль: он решил подарить этого зайца мне. Стреляю, и здоровый, еще не совсем вылинявший русак упал и заскользил по замерзшей луже. Мне показалось, что он был очень похож на того русака, которого год назад подшумел взводивший курки охотник. Только я хотел рассыпаться в благодарностях, как услышал отборный мат – оказалось, что мой спутник забыл снять ружье с предохранителя. Расстроившись, он дальше со мной не пошел. Я же, счастливый и радостный, поспешил на автобус.
На следующий день я уже приглашал директора в гости на зайца, но, как и следовало ожидать, он только посмеялся и сказал, что прошлый раз просто пошутил. В отношениях с подчиненными, даже со своими заместителями, он держался на приличном расстоянии и не допускал никаких фамильярностей.
Часто думаю, что если бы мне сейчас удалось обнаружить зайца на лежке, то не стал бы сам его поднимать, а предоставил это собаке, чтобы насладиться музыкой гона, даже рискуя упустить добычу.
Бывали и большие неудачи. Как-то я поехал один зимой на третий кордон. Снега уже намело изрядно, но еще можно было обходиться без лыж. Утром, несмотря на снегопад, пошли на охоту. Довольно далеко отошли от дома, когда собака погнала. Голос ее слышался все тише и тише, потом пропал совсем. Пошли в направлении гона, звали собаку, я несколько раз стрелял в воздух, но все было напрасно. А снег валит все сильнее, по следам разбираться бесполезно.
Прождав, сколько хватило терпения, вернулись на базу, не сомневаясь, что собака найдет дорогу домой. Но она так и не вернулась ни в тот день, ни на следующий. Что с ней случилось в ту метель, оставалось только гадать. Может, волки перехватили, может, забежала в деревню, и ее там поймал и «приватизировал» какой-нибудь охотник. Долго я потом переживал, что стал невольной причиной потери собаки.
Припоминаю и одну примитивно пустую охоту на центральной базе. Пройдя немного по просеке, где был санный след, спустили собаку – здорового выжлеца. По целине ходить было уже трудно из-за глубокого снега. Вероятно, это понял и гончак. Немного углубившись в лес, он стал отдавать голос. Когда у меня кончилось терпение, и я пошел проверить, что же делает наш гончак, то обнаружил, что он бегает взад и вперед по старой, хорошо натоптанной заячьей тропе и изредка гавкает. Стало ясно, что он лентяй и пустобрех.